Анафем - Нил Стивенсон

Всё это было так примечательно, что мы могли бы ещё несколько часов смотреть на колонну, если бы Бражж не обратил внимание на водителей. Они лазили по трактору, сбивали лёд, осматривали гусеницы, брякали сцепкой между трактором и санями, проверяли уровень топлива. Бражж обычно держался с угрюмой невозмутимостью, но сейчас мигом встрепенулся. Через минуту стало видно, что он просто не может спокойно стоять на снегу, когда оба водителя на тракторе. Он залез в сани, я последовал его примеру. Не успел я сесть, как хлопнула дверца кабины. Мы окликнули Ларо и Дага, зачарованно глядевших на колонну. Даг наконец повернулся к нам, но всё равно не понял, что происходит, пока не зарычал двигатель и не лязгнуло сцепление. Даг хлопнул Ларо по плечу, схватил его за шиворот и припустил к саням, волоча брата за собой. Бражж высунулся из саней и протянул руку. Я встал, чтобы ему помочь, если придётся втаскивать наших спутников на ходу. Мотор ревел всё громче; залязгали, приходя в движение, гусеницы. Ларо и Даг одновременно добежали до саней, и мы с Бражжем за руки втащили их внутрь. Братья по инерции пролетели в дальний конец. Лязг гусениц постепенно набирал темп.

Сани не двигались.

И я, и Бражж разом посмотрели на снег. Затем переглянулись.

В следующую секунду мы уже бежали вдоль саней. Трактор был в пятидесяти футах от нас и набирал скорость. Сцепка, прежде соединявшая его с санями, волочилась по снегу.

Мы с Бражжем припустили за трактором. Гусеницы примяли снег, но всё равно мы через каждые несколько шагов проваливались по колено. Так или иначе, я бежал быстрее и успел покрыть, наверное, футов сто, прежде чем открылась дверца кабины. Второй санщик вылез на подножку над правой гусеницей и повернулся так, чтобы я увидел длинное огнестрельное орудие у него за спиной.

— Что вы делаете? — заорал я.

Водитель сунул руку в кабину, вытянул что-то объёмистое и бросил на снег. Это была упаковка энергетических батончиков.

— Придётся ехать через другой перевал, — крикнул водитель. — Это дальше. Дорога крутая. Нам не хватит горючки.

— Вы нас бросаете?!

Водитель мотнул головой и швырнул на снег канистру с топливом для термокостюмов.

— Попробуем выпросить горючку у военных, — крикнул он (расстояние между нами всё увеличивалось). — Потом вернёмся за вами.

Он нырнул в кабину и захлопнул дверцу.

Логика была понятна: они не могли ехать дальше без дополнительного горючего. Взять нас с собой значило практически сказать военным: «Мы тут нелегалов везём» — со всеми вытекающими последствиями. Водители понимали, что мы не захотим оставаться одни на снегу, и поставили нас перед фактом.

Меня догнал Бражж. Он извлёк откуда-то маленькое огнестрельное орудие. Однако мы оба понимали, что бесполезно палить по трактору. Только он и двое людей в кабине могли нас спасти.

Когда мы с Бражжем втащили в сани канистру и упаковку батончиков, Ларо и Даг стояли на коленях, держась за руки, и что-то быстро-быстро бормотали — я не разобрал ни слова. Ничего похожего мне прежде видеть не доводилось, и я не сразу сообразил, что они молятся. Тут я смутился и сделал шаг в сторону, пропуская Бражжа — вдруг он хочет к ним присоединиться. Однако тот наградил богопоклонников презрительным взглядом и кивнул на полог. Мы вылезли из саней. На нас обоих были горнолыжные очки. Капюшоны мы надвинули пониже для защиты от холода. Дыхание оседало на масках и мгновенно превращалось в кристаллики льда.

Бражж то и дело поглядывал на часы.

— Прошло пятнадцать минут, — сказал он. — Если они не обернутся за два часа, надо идти самим.

— Ты думаешь, они бросят нас замерзать?

Бражж не ответил на вопрос, а сказал только:

— У них может не остаться выбора. Горючего не дадут. Или трактор сломается. Или его реквизируют. Не суть. Главное, нам надо составить план.

— У меня есть снегоступы, — сказал я.

— Знаю. Нужно сделать ещё три пары. Заполни ёмкость для воды.

У термокостюма спереди есть нечто вроде кармана: снег, если его туда набить, постепенно тает. На это уходит энергия, что не страшно, пока у организма есть пища, а у костюма — топливо. Пока у нас хватало и того, и другого. Мы до отказа наполнили ёмкости снегом и залили в костюмы топливо из канистры. Бражж, прервав молитву Ларо и Дага, велел им тоже заправиться водой и горючим. Потом мы съели по два энергетических батончика и только после этого взялись за работу.

Тент саней был натянут на каркас из гибких металлических трубок. Мы повалили его и вытащили трубки. Помимо прочего, это привело Ларо и Дага в чувство — укрытие исчезло, и теперь они волей-неволей должны были присоединиться к нашему плану.

У Бражжа был карманный инструмент с маленькой ножовкой. Он принялся пилить трубки на куски. Увидев, что есть работа, Ларо и Даг бодро в неё включились. Даг, более сильный, забрал у Бражжа ножовку, и тот вместе с Ларо принялся выискивать все верёвки, какие у нас были. Потом, видимо, подавая пример, Бражж размотал жёлтый шнур, которым был завязан его чемодан. Получилось футов тридцать. Бражж открыл защёлки и высыпал на снег содержимое чемодана: сотни крохотных стеклянных флакончиков, переложенных лёгкими полипластовыми шариками. Я никогда такого не видел, но догадался, что это какое-то лекарство. «Жизнь заставила», — пояснил Бражж, поймав мой ошарашенный взгляд.

Боковины чемодана были из плотного кожистого материала; они пошли на подошвы для снегоступов. Трубки мы согнули и пришнуровали к подошвам, пустив в дело верёвки, которыми раньше были перевязаны пакеты Ларо и Дага. Работа заняла довольно много времени — приходилось снимать перчатки, и пальцы мгновенно коченели. В пакетах у Ларо и Дага оказались памятные семейные вещицы и старая одежда. С одеждой они готовы были расстаться, с вещицами — нет. Я вытащил из саней скамью, перевернул её и отломал хлипкие ножки. Получились салазки. Мы сложили на них припасы и замотали брезентом. Из моего рюкзака вытащили каркас и всё, что могло заменить верёвки. Я добавил свои энергетические батончики и плитку к общим припасам, а стлу, хорду и уменьшенную до размеров кулака сферу затолкал в карман термокостюма. Сперва я думал присоединить хорду к другим верёвкам, но их уже и так было достаточно: Ларо отыскал пятидесятифутовый моток под скамьёй в санях и ещё футов пятьдесят мы получили, связав шнуровку тента и тому подобное. Добавив тридцать футов жёлтой верёвки Бражжа, мы смогли сделать связку, как у скалолазов: Бражж сказал, она нужна на случай, если кто-нибудь из нас оступится на крутом склоне или сорвётся в трещину.

Приготовления заняли часа четыре, так что мы заметно отстали от намеченного Бражжем времени выхода. Колонна внизу, казалось, не сдвинулась и на дюйм. Бражж прикинул, что до неё примерно две тысячи футов. Он сказал, что в крайнем случае мы «катапультируемся»: съедем по льду в долину и сдадимся военным. Возможно, они нас арестуют, но уж вряд ли бросят замерзать. Впрочем, это и впрямь был крайний вариант: съезжая по льду, мы сильно рисковали провалиться в трещину.