Шардик - Ричард Адамс

— Вы разговаривали с Эркетлисом?

— Я разговаривала с Эллеротом Саркидским — он ко мне расположен, потому что когда-то я вылечила его зятю загнившую руку. Бан рассказал об обстоятельствах своего побега из Беклы, а также сообщил, что меньше двух суток назад Шардик пересек Врако в предгорьях к северу от Кебина.

— Но если Эллерот питает к вам дружеские чувства, почему он отпустил вас за Врако одну, без всякого сопровождения?

— Он не знает, что я переправилась через Врако. При всем своем теплом ко мне отношении Эллерот решительно отказался помогать мне в поисках владыки Шардика и спасении его жизни. Для него и его солдат Шардик — всего лишь божество вражеского народа, олицетворяющее все, против чего они сражаются. — Тугинда немного помолчала, а потом чуть дрогнувшим голосом добавила: — Он сказал… божество работорговцев.

Еще минуту назад Кельдереку казалось, что страдать сильнее уже невозможно.

— Эллерот рассказал мне о своем сыне, — продолжала тугинда, — и после этого у меня уже язык не повернулся просить о чем-то. Он сообщил также, что патрульные солдаты, встретившие в горах владыку Шардика, с уверенностью говорят, что медведь при последнем издыхании. Я спросила, почему же они его не убили, и Эллерот ответил, мол, побоялись к нему приблизиться. Поэтому я лично не верю, что владыка Шардик умирает.

Кельдерек открыл было рот, но тугинда продолжила:

— Я надеялась, что Эллерот даст нам солдат в сопровождающие, но, когда поняла, что просить бесполезно, сделала вид, будто мы решили вернуться на Квизо, ибо он не отпустил бы меня за Врако одну.

— Но почему ваши жрицы не пошли с вами, сайет?

— Ужели ты думаешь, я повела бы девушек в столь опасные места — в этот воровской край? Они чуть не на коленях просились пойти со мной. Но я велела им возвращаться на Квизо, а поскольку клятва обязывает их беспрекословно подчиняться мне, они Скрепя сердце пустились в обратный путь. Я же подкупила стражу у брода, а когда перешла на другой берег, сразу повернула на север, как и ты.

— А куда вы идете сейчас, сайет?

— Думаю, владыка Шардик попытается вернуться в свои родные места. Он направляется к Тельтеарне и переплывет через нее, коли сумеет. Поэтому я иду в Зерай, чтобы обратиться к местным жителям за помощью в поисках Шардика вдоль западного берега. А если он уже переправился через Тельтеарну, возможно, в Зерае мы об этом узнаем.

— Может статься, Эллерот прав и Шардик действительно умирает: после ухода из Беклы он получил еще одну тяжелую рану.

Тугинда остановилась и в упор посмотрела на него:

— Тебе Эллерот сказал это?

Кельдерек помотал головой.

Тугинда опустилась на землю, не говоря больше ни слова, но не сводя с него настороженного, вопросительного взгляда.

— Сайет, — неожиданно для себя самого выпалил Кельдерек, — Уртские избоины… что за тайна такая в них кроется?

Тугинда тихо ахнула, словно от внезапного испуга, но быстро совладала с собой и промолвила:

— Лучше расскажи мне, что сам знаешь.

Кельдерек поведал, как покинул Беклу в погоне за Шардиком и следовал за ним через всю Бекланскую равнину. Тугинда слушала молча, пока он не дошел до приключения в Урте; но когда он стал рассказывать о своем пробуждении и о раненом Шардике, вылезшем из Избоины и обратившем в бегство вооруженных мужиков, она вдруг расплакалась навзрыд, как жена над телом возлюбленного мужа. Потрясенный столь бурным горем в человеке, которого он до сих пор считал неподвластным никаким печалям, одолевающим сердца простых смертных, Кельдерек молчал с тяжелым, безнадежным чувством, не смея мешать проявлению скорби, происходящей, как он понял, из некоего страшного знания, что вскоре откроется и ему самому.

Наконец, немного успокоившись, тугинда заговорила — убитым голосом женщины, которая, узнав о постигшей ее ужасной утрате, ясно понимает, что отныне будет жить лишь ожиданием смерти.

— Ты спросил меня, Кельдерек, про Уртские избоины. Я расскажу тебе все, что знаю, хотя знаю я мало, поскольку связанный с ними культ передается из поколения в поколение в глубокой тайне и внушает такой страх, что я в жизни не слышала, чтобы кто-нибудь пытался проникнуть в сокровенную его суть. Сама я, благодарение богу, никогда не видела Уртских избоин, но все же кое-что мне про них известно — очень немногое, что мне рассказали единственно потому, что я как-никак тугинда острова Квизо. Сколь глубоки Избоины, никому не ведомо, ибо со дна провалов никто еще не поднимался обратно. По мнению иных, они суть врата преисподней и души грешников сходят в них по ночам. Говорят также, что достаточно просто заглянуть в Избоины и крикнуть, чтобы пробудить адовы силы, способные ввергнуть человека в безумие.

Кельдерек кивнул, не спуская с нее глаз:

— Это правда.

— Никто не знает, сколь древен культ и чему именно поклоняются его последователи. Но скажу тебе следующее. На протяжении многих веков таинственная миссия уртцев состояла в том, чтобы карать грешников — то есть тех из них, кого бог обрек на кару. Грешны ведь многие, но далеко не все грешники приходят к Избоинам. А лишь такие, чьи преступления вопиют к небесам, непоправимые и непростительные; лишь такие, которые своим существованием оскверняют самую землю. Преступник всегда попадает в Урту будто бы случайно, знать ничего не зная о местности, куда привел его путь. Порой он появляется там один, а порой со спутниками, но сам всегда думает, что в Урту он пришел по собственной воле, в связи с каким-то своим делом или вдруг возникшими обстоятельствами. Однако люди, сторожащие там и встречающие пришлеца, сразу понимают, кто он такой и что надобно делать. Уртцы разговаривают с ним вежливо и обращаются учтиво; сколь бы гнусное преступление он ни совершил, они не питают к нему ненависти, как молния не питает ненависти к дереву, в которое ударяет. Они всего лишь исполнители божьей воли. И к обману никогда не прибегают. Они должны показать человеку Избоины и спросить, знает ли он, как называется это место. Только когда он ответит «нет», уртцы убеждают его приблизиться к Избоинам. Но даже тогда он должен… — Тугинда вдруг осеклась и пристально взглянула на Кельдерека. — Ты спускался в Избоину?

— Нет, сайет. Я же сказал…

— Я помню, что ты сказал. Еще раз спрашиваю тебя: ты точно туда не спускался?

Кельдерек уставился на нее, недоуменно хмурясь, потом кивнул:

— Да, сайет.

— Так вот, даже тогда он должен сойти в Избоину добровольно. А стоит человеку ступить туда хоть ногой, ему уже ничто не поможет. Священный долг обязывает уртцев убить его и сбросить тело в недра Избоины. Иные из погибших там были особами знатными и влиятельными, но все до единого были повинны в каком-нибудь злодеянии, гнусность и жестокость которого ужасает всех, кто о нем узнаёт. Ты наверняка слышал о Гипсасе, ведь он родом с Ортельги.