Гранат и Омела (СИ) - Морган Даяна

— Авалон? — прошептал он.

Сначала она подумала, что это предостережение из реальности, и испугалась. Дамиан отстранился, и она уверилась в собственном страхе. Все это ее фантазия. Она опустила голову, чтобы не увидеть одутловатого лица Филиппе, но Дамиан поймал ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Что случилось?

— Ты настоящий?

Дамиан молча стянул рубаху и, перехватив ее руку, приложил к груди. Под ее ладонью гулко пульсировал частый, лихорадочный ритм. Он повел плечами, и мышцы перекатились под его горячей кожей со звериной грацией.

— Разве я похож на морок? — спросил он тихо и, скользнув рукой по шее Авалон, обхватил ее сзади, послав тысячи молний вдоль позвоночника.

Реальность утянула ее из затаившихся теней долгих кошмаров, а его слова, произнесенные вслух, помогли ей в это поверить. Она еще раз коснулась пальцами его влажных от пота волос, провела по спине, испещренной мелкими бугорками шрамов от самоистязаний, наполняясь им, точно магией. Дамиан прижался к ней, и она почувствовала, как гудело и дрожало его напряженное от сдерживаемого желания тело. Она сдавленно застонала, поражаясь силе, что затаилась в нем. А потом он вдруг схватил ее за волосы, намотал их на кулак и оттянул руку, причиняя ей легкую боль. С ее губ сорвался очередной стон. Он заглушил его глубоким поцелуем, а потом уткнулся лбом в ее лоб и с жаром произнес осипшим голосом:

— Тебе будет больнее, чем сейчас. Если…

— Не будет, если не замолчишь, — перебила она, окидывая его затуманенным взглядом.

Она наслаждалась его обнаженной кожей, обтягивавшей крепкие мышцы, спутанными волосами и темным медом глаз. Кончики ее пальцев подрагивали от напряжения, а низ живота сводило желанием. И пока он колебался, она покорилась разгоревшейся железной искре — подалась вперед, поцеловала ямочку на его шее и вдохнула его восхитительный запах. Пустившие сок ягоды омелы, масло камфоры, мятые листья эвкалипта, сосновый сок, еловая смола, гвоздика и пачули, — она хотела повторить его аромат из своих сборов, а потом отложила эту мысль и проложила дорожку вниз по груди, напряженному животу, остановившись у шнуровки штанов. Дамиан зарычал. Звериный рокот завибрировал в его горле и проник под ее кожу. Ощутив, как к нижним губам прилила кровь, Авалон с трудом сглотнула вязкую слюну. Она не раз слышала, что придворные дамы губами ублажали своих мужчин. Она даже видела Каталину, которая повторяла это с Филиппе, но тогда подобное ей казалось отвратительным унижением. А сейчас ей стало необходимо попробовать нечто такое, чтобы ощутить свою власть. Она потянула за шнуровку его штанов, но Дамиан с угрожающим рыком потянул ее встать и, с трудом переводя сбившееся дыхание, уткнулся ей в шею.

— Я не позволю тебе уподобляться бархатной девице. — Голос его не казался больше человеческим, в нем куда больше было от волчьего рокота.

— Серьезно? — Авалон насмешливо фыркнула. — Поздновато ты опомнился. По инирским законам ты уже не имеешь права ко мне прикасаться, ведь я замужем.

Она подметила алый цвет, затуманивший его радужки. Ее сердце екнуло. В груди Дамиана нарастал злой, утробный рык, от которого она покрылась мурашками. Она знала, что должна бояться приступа его злости, ведь это означало близость обращения в монстра, но вместо этого она испытала мстительное удовольствие от его ревности. Ей хотелось, чтобы он разозлился настолько, что перестал бы сдерживать себя, перестал слушать внутренний голос своей веры, за которую все еще цеплялся, как за якорь. Она хотела подтолкнуть его к тому, чтобы он полностью выбрал ее.

— Пожалуй, я вернусь к Басу, — сказала она, подстегивая его ярость.

И когда он одним ударом проломил стену у ее головы, она испытала ужас, порочно сплетенный с восторгом. Ее осыпало каменной крошкой и деревянными щепками.

— Ты моя. — Она едва разобрала эти слова за гулом волчьего голоса.

Дамиан вытащил кулак из стены и схватил ее за лицо, впиваясь в кожу не человеческими ногтями, а острыми волчьими когтями. И вновь вместо того, чтобы испугаться, она почувствовала лишь предвкушение. Авалон уже когда-то заигралась в это наслаждение властью, и он ужаснул ее своей жестокостью, когда сделал вид, что собирается взять ее силой. Но тогда она боялась, а сейчас хотела, чтобы он потерял контроль. Что-то в необузданном, диком звере ее притягивало. Этот Дамиан казался ей настоящим, не скованным цепями глупых условностей инирских традиций.

— Нет, — усмехнулась она, ощущая, будто подносит голую ладонь к яростному огню.

И огонь полыхнул. Дамиан полоснул когтями по лифу ее платья, и ткань с едва различимым шорохом разошлась, обнажая ее грудь. Нижние губы потянуло от предвкушения, сердце будто отбивало стаккато, кровь шумела в ушах. Дамиан разодрал остатки ее лифа, сдавленно, сипло вздохнул и приник губами к изгибу ее шею. Шелк соскользнул с ее плеч. Одной рукой он лениво обвел окружность ее груди, — его обветренная кисть казалась темной на фоне ее бледной кожи, — второй подхватил под ягодицы, заставив Авалон обвить его за талию ногами. Она задыхалась от жара, что передавался ей от его разгоряченного тела. А потом он укусил ее — удлиненные волчьи клыки легко вошли в нежную кожу. Авалон вскрикнула. Боль вспышкой молнии разбежалась от укуса по шее и плечу, оставляя после себя терпкое изнеможение и покалывание. Одновременно с этим он провел когтями по ее груди и оцарапал сосок, и там, где он касался ее, Авалон ощущала сладостный трепет. Она крепче обхватила его за талию, желая, чтобы он оказался внутри нее. Их дыхание переплелось, ее кровь вскипала от яростного вожделения, охватившего тело. Она так боялась, что это произойдет, страшилась насилия над собой, а сейчас, ощутив вкус укрощенной ярости, хотела познать с Дамианом всю полноту ощущений. Она знала, что ей будет больно, но это ее нисколько не пугало.

— Я хочу тебя, — прошептала она ему на ухо, вновь запутываясь пальцами в его волосах.

Он подался вперед и обхватил губами ее сосок. Скользнул по нему языком, прикусил, пробуждая в ней дрожь. Одной рукой продолжая придерживать ее, второй он разодрал остатки юбки от платья, полностью обнажая ее, и провел пальцами по влажным нижним губам, стараясь не поцарапать. Авалон ахнула и со стоном откинулась назад, уткнувшись затылком в стену. Мучительная истома разлилась по животу и бедрам. Она услышала, как Дамиан, явно сдерживаясь, медленно втягивает носом воздух, как сипло выдыхает, и улыбнулась. Сколько бы она ни убеждала себя, что не ждала его возвращения и хотела держаться подальше, она все равно днем отправилась на реку с кинжалом, чтобы удалить отросшие волосы. И как бы он ни отрицал трастамарские обычаи, этот ему явно понравился.

И все же Дамиан, опустив голову, осторожно опустил ее и рывком отдалился, врезавшись спиной в стол. Авалон только сейчас ощутила, как пересохло в горле. Сердце стучало так сильно, что она даже не сразу услышала собственный голос:

— Дамиан?

Он яростно зажмурился и помотал головой. Грудь его вздымалась так же часто, как и ее собственная.

— Это. Слишком. — процедил он сквозь сжатые зубы. — Я не должен хотеть всего того, что всплывает в голове, когда я прикасаюсь к тебе. Я не хочу причинять тебе боль, но это… — Он вскинул руки, увенчанные острыми когтями. — Я не могу себя контролировать…

— И не надо, — справившись с дрожью в голосе, сказала она.

— Я должен обуздать свои страсти… Что? — Он удивленно вскинул голову и ошарашенно посмотрел на нее.

Авалон вдруг вспомнила, как он истязал себя, как кровь стекала по его спине. Как он запрокинул голову, обнажая напряженную шею. Момент, когда она поняла, что боль может стать порочной и возбуждающей.

— Сделай это, — попросила она.

— Что?

— Сделай мне больно. — Она медленно пошла к нему, чувствуя его жаркий взгляд, скользящий по ее обнаженному телу. — Поддайся зверю внутри.

— У тебя уже достаточно шрамов на теле. — Она заметила его взгляд, мазнувший по безобразным шрамам от латных перчаток на ее бедрах. Еще три шрама от когтей монстра заживали на спине. — Я не хочу добавлять тебе новых.