Матабар III - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Делай, что должен, ученик. И если сделал, что должен — никогда не сомневайся и не бойся. А когда знаешь, что должен — беспокойные мысли уйдут. И ты успокоишься.

— А как узнать, что именно я должен делать?

— Если заблудишься в своих мыслях — вспомни законы охотников, — Эргар сильнее прижал маленького охотника к себе, обвил хвостом и запер в теплые, неприступные объятья. — А теперь спи, Арди. Завтра мы снова отправимся на снежные тропы. Мы будем охотиться и, возможно, встретим других охотников. Но ты не бойся. Просто поступай так, как должен поступать. И твое сердце будет биться ровно, а разум не знать тревог. Спи, маленький охотник. Спи, а я буду стеречь тебя.

И маленький охотник, обнимая шею наставника, зарываясь лицом в его мех, уснул и его больше не страшили другие охотники и злой ветер, воющий над Хижиной.

Аркар мог сказать, что хорошо узнал юношу, не так давно приехавшего в город. Тот обладал добрым сердцем и мягким характером. Не любил лишний раз спорить. Редко когда разменивался на грубые слова, и никогда не обращал внимания на разговоры и шепотки за своей спиной.

Янтарные глаза юноши светились острым, живым умом, но умом спокойным и трезвым. Умом того, кто скорее станет издалека наблюдать за бабочкой, пытаясь понять её суть и природу, нежели поймает сачком и начнет вырывать крылья, чтобы узнать получше.

Возможно поэтому Тесс, отклонявшая предложения многих из тех, кто выглядел совсем иначе, грубее, жестче и, чего греха таить — отважнее, сошлась с этим… теплым человеком.

Да, пожалуй, если описывать его знакомого одним словом, то на ум приходило именно такое.

«Теплый».

И именно поэтому Аркар изрядно удивился, когда почувствовал, как холод облизывает кончики его пальцев. И как с обледеневших губ срывается облачко холода. А еще как ужесточились черты лица юноши, как задрожали его губы, которыми тот прежде, неосознанно, постоянно пытался скрыть свои нечеловеческие клыки.

И взгляд, прежде спокойный и рассудительный, вдруг засквозил совсем иным спокойствием. Мерзлым и стылым. Как снег и лед посреди зимы.

Аркар, стараясь двигаться как можно незаметнее, потянулся ко второму револьверу, спрятанному под полой пальто.

Мысли улеглись.

Унялись и успокоились.

Теперь он знал. Знал, что был должен сделать и, как и обещал в детстве Эргар, это знание успокоило его разум и уняло бешено рвущееся из груди сердце.

— Знаешь, Индгар, — произнес Ардан, размеренно глубоко вдыхая и выдыхая. — я, может быть, и принял бы твое предложение. В конечном счете — какое мне дело до Ордена Паука, Метрополии, «Операции Горный Хищник» и всего прочего. Никакого. Я бы накупил трудов по Звездной Магии, и, если бы Тесс согласилась, забрал бы её и уехал в Дельпас. А оттуда на побережье Лазурного Моря. Она бы пела, а я мастерил печати.

— Отличная идея, Говорящ…

— Но тебе зачем-то потребовалось угрожать моей семье, — не слушал его Ардан. — и не просто блефовать — ты не врал. Вы действительно причините им вред. Ты и тем, кому ты прислуживаешь. А значит я должен поступить так, как должен.

Ардан поднял взгляд на Индгара. Он больше не видел перед собой орка. Перед ним, как и тогда, много зим тому назад, на горной тропе, среди снегов и вьюги, застыл охотник. Охотник, вступивший на чужую тропу.

— Ты, Индгар, дал мне причину остаться, — тяжело, медленно, давая каждому слову настояться и обрести вес, произнес Ардан. — Я найду вас. Каждого из вас. И сделаю так, что моей семье и близким ничего не будет угрожать. Ничегоиникто. Ты перешел мою тропу охоты, орк, — последние слова Ардан произнес на диалекте степных орков.

Индгар, судя по растерянному выражению, не знал этого наречия, а вот Аркар все понял.

И когда Ардан зачерпывал из накопителя в перстне четыре луча красной звезды, Аркар уже вскакивал на ноги.

Переворачивая стол, полуорк вскинул оба револьвера и, пусть и не так ловко, как Урский, выстрелил с двух рук прямо в грудь оборотня. Того сбросило со стула и протащило несколько метров по доскам.

Ардан же, ударив посохом по полу, сформировал базовую Ледяную Стрелу. Метровая, кристаллическая спица сорвалась с навершия посоха и врезалась в плечо схватившего револьвер Индгара. Прежде, чем ледяная стрела пробила и вырвала руку орка из сустава, тот успел выстрелить, но Ард сформировал Щит быстрее, чем Индгар вдавил спусковой крючок.

Так что, когда в баре, под аккомпанемент криков и визгов посетителей, вновь прогремел гром выстрела и запахло жженым порохом, Ардан уже прикрылся мерцающей, стальной пеленой.

Учитывая калибр, Арди даже не надеялся обойтись стандартной версией и воспользовался усиленной модификацией рассеивающего Базового Щита, забравшего у него еще четыре луча красной Звезды.

Но даже так — на мгновение Ардану показалось, что пуля Индгара, застывшая на границе Щита, прорвется внутрь и пробьет ему легкое. Но магия не подвела. Энергия выстрела рассеялась и здоровенный «снаряд» рухнул прямо под ноги Арду.

Орк же, крича и матерясь, пытался прикрыть забинтованной кистью фонтан крови, бьющий из разорванного правого плеча. Пятясь, он запнулся о собственную руку и свалился на пол.

Ардан уже поднял посох, но так его и не опустил. Оборотень, в грудь которому прилетело сразу две пули далеко не скромного калибра, поднялся на ноги. В его ладони рассыпался мерцающей пылью накопитель.

Из каждой его поры, из каждой клеточки, включая волосы и глаза, повалил красный, кровавый туман. Такой же, как у вампиров. Послышался неприятный хруст костей и мерзкий, лопающийся, как перетянутая струна, свист рвущейся кожи, а мгновением позже из алого тумана вынырнуло нечто.

Нечто, одновременно выглядящее как человек, и как уменьшенная копия Шагальщика, только прямоходящая и с правильными пропорциями конечностей.

Оборотень даже одежду не порвал и теперь рычал, обнажая клыки и скаля пасть, вытягивая перед собой когтистые руки-лапы.

Ардан досуха «выпил» красный накопитель, доливая в звезду