Оборотень из болот - Роберт Стайн

Повсюду вокруг виднелись следы звериных лап, хорошо отпечатавшиеся в мягкой земле.

— На собачьи следы похоже, — заметил я.

— Собаки не рвут птиц на части, — тихо проговорил Вил.

В эту секунду из зарослей травы вынырнул Волк. Он подбежал к мертвой птице и собрался ее обнюхать.

— Волк, фу. Отойди, — прикрикнул я. — Отойди. Не трогай.

Я оттащил его назад, обеими руками вцепившись в шерсть у него на шее.

— Пойдем домой, — сказал Вил. — Нечего тут стоять и на это смотреть. После такого я ночью вообще не засну. Или засну, но тогда мне приснится кошмар. Точно приснится.

Мне пришлось тащить Волка за собой. Он все норовил вырваться и обнюхать птицу. Мы сошли с тропинки, чтобы не наступить на кровь. Потом мы вновь вернулись на тропинку и поспешили к краю болота. За всю дорогу мы не произнесли ни слова. Наверняка находились под впечатлением увиденного. И впечатление, надо сказать, было тягостное.

Когда мы выбрались на лужайку, я сказал Вилу «пока» и поспешил домой. Вил тоже едва ли не бегом бросился к своему дому. Волк, дурачась, рванулся ему вдогонку, но передумал и вернулся ко мне.

Облака разошлись, и вновь показалось солнце. И хотя уже близился вечер, еще было очень светло. Я даже прищурился с непривычки, ведь на болотах весь день было сумрачно. Я увидел, что папа возится в оленьем загоне — что-то прилаживает там к стене, — и поспешил к нему.

— Привет, пап.

Он оторвался от своего занятия и повернулся ко мне. Он был в джинсовых шортах и желтой майке. А на голову он напялил бейсболку, повернув ее козырьком назад.

— Как дела, Грэди?

— Мы с Вилом видели мертвую цаплю, — выдохнул я.

Я никак не мог отдышаться, ведь последнюю часть пути мы с Вилом почти что бежали.

— Где? На болотах? — полюбопытствовал папа безо всякого интереса. Скорее из вежливости. Он снял бейсболку, вытер рукой пот со лба и снова надел, только теперь козырьком вперед.

— Папа, ее разорвали на части!

— Такова жизнь в дикой природе, — невозмутимо отозвался он. Он наклонился к ближайшему оленю и приподнял над землей его переднюю ногу, чтобы рассмотреть копыто. — Ты же знаешь, Грэди. В природе случаются всякие вещи. Иногда очень жестокие, на наш человеческий взгляд. Я же тебе объяснял про теорию выживания. Выживает сильнейший, и все такое.

— Нет, папа. Это совсем другое, — с жаром проговорил я. — Эта цапля… ее разорвали надвое. Я хочу сказать, как будто кто-то взял ее и…

— Наверное, какая-нибудь другая птица. — Папа внимательно изучал оленье копыто. Я вообще удивляюсь, как он еще слышал, что я ему говорю. — Большая хищная птица. Это могла быть…

— Мы видели болотного отшельника, — перебил его я. — У него вся рубаха была в крови. А рядом с цаплей было полно следов. Звериных следов.

— Грэди, ты успокойся. — Папа наконец отпустил ногу оленя и повернулся ко мне. — Если ты собираешься часто ходить на болота, тогда лучше сразу готовься к тому, что там ты увидишь много чего такого, что покажется тебе неприятным и страшным. Только не надо воображать себе всякие ужасы. Я знаю, воображение у тебя богатое.

— Вил сказал, что это сделало какое-то чудовище! — воскликнул я.

Папа нахмурился и почесал макушку прямо через бейсболку.

— Я смотрю, у твоего нового друга тоже богатое воображение, — тихо заметил он.

Родители разрешили, чтобы Волк ночью спал у меня в комнате. Я ужасно обрадовался. Когда с тобой в комнате спит здоровенный пес, ты себя чувствуешь гораздо спокойнее.

Как я ни старался, но не сумел выкинуть из головы этот противный и страшный образ разодранной в клочья цапли. Он так и стоял у меня перед глазами. Я смотрел телевизор до ужина. После него мы с Эмили засели играть в шахматы.

Но чем бы я ни занимался, я вновь и вновь вспоминал эту груду растерзанного мяса и окровавленных белых перьев.

Вот почему я обрадовался, что Волк будет спать со мной.

— Ты ведь меня защитишь, если что, правда, пес? — прошептал я ему с кровати.

Он устроился на коврике рядом с кроватью. Когда я к нему обратился, он тихонечко рыкнул. Свет полной луны лился в окно и падал прямо на Волка. Я увидел, что он лежит, опустив голову на передние лапы. Кажется, он уже засыпал.

Я тоже закрыл глаза и почти мгновенно заснул.

Не знаю, сколько я спал.

Но посреди ночи меня разбудил страшный грохот.

Я рывком сел на постели. Поначалу я вообще ничего не соображал, но потом понял, что грохот донесся из гостиной. Кто-то вломился к нам в дом!

16

Грабитель?!

Я встал с кровати и на цыпочках подошел к двери.

Сердце бешено колотилось в груди.

Я встал у двери, не решаясь выглянуть в коридор.

Снова раздался грохот.

Потом шаги.

— Кто… кто здесь? — выдавил я. Это был даже не шепот, а сдавленный хрип.

Я открыл дверь, вышел в темный коридор и, распластавшись по стенке, направился в гостиную.

— Кто здесь? — выкрикнул я уже чуть увереннее.

Мама, папа и Эмили тоже вышли из своих комнат. Так что в коридоре мы все и встретились. Даже в темноте я сумел разглядеть, что все они растеряны и напуганы.

Я первым вошел в гостиную.

Там было не так темно, как в коридоре — в большое окно лился бледный свет полной луны.

— Эй! Есть тут кто? — позвал я.

И тут я увидел Волка. Я сначала даже не понял, что происходит. Он бросился прямо на окно. Его мощные плечи глухо ударились о стекло.

— Волк, прекрати! — заорал я.

Теперь я понял, что это был за ужасный грохот, который меня разбудил. Волк опрокинул журнальный столик, а заодно и торшер, который стоял у окна.

— Он… он пытается выйти на улицу, — пробормотал я.

Папа положил руку мне на плечо:

— Ну он тут и устроил… похоже, торшер разбил.

Волк снова набросился на окно.

— Волк, прекрати! — прикрикнул я.

Он повернулся ко мне, тяжело дыша. В лунном свете его глаза отсвечивали красным блеском.

— Чего он так рвется на улицу? — спросила Эмили.

— Если он будет такое устраивать каждую ночь, мы не сможем держать его в доме, — сказала мама.

Волк наклонил голову и возбужденно зарычал.

Его длинный хвост стоял дыбом.

— Откройте кто-нибудь дверь. Пусть он выйдет. — Голос у мамы был хриплым со сна. — Пока он не разнес весь дом.

Папа пошел в коридор и открыл переднюю дверь. Волк мгновенно сорвался с места, в три прыжка добрался до выхода и выскочил на улицу, едва не сбив папу с ног.

Я подошел к окну, чтобы посмотреть, что он будет делать. Но пес уже скрылся за домом. Как я понял, он побежал на задний двор. И тут до меня дошло, куда он так рвался.