Тайны Змеиной горы - Петр Антонович Бородкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды Соленый неожиданно не совсем уверенно сказал:
— Прежде, Федор, ты рассказывал мне о той красной девке. Сдается мне сейчас, знакомое в ней есть для меня…
— Пошто молчал-то? Спрашивал ведь я тебя! — Федор сорвался с места.
Соленый ощутил, как его ноги оторвались от земли, перед глазами в бешеном хороводе завертелись деревья и горы.
— Да ты с ума свихнулся, что ли? — беззлобно ворчал он в тщетной попытке вырваться из крепких объятий. — Эдак можешь до смерти закружить, все косточки переломать…
Федор бережно поставил Соленого на землю. Преображенный родившейся надеждой, сказал с шутливой угрозой в голосе:
— Теперь попробуй умолчать!
— А что пробовать-то? — Соленый тяжело перевел дух и степенно пояснил: — Сам знаешь, не люблю слова на авось кидать. В самом скором времени увидишь, ту ли девку встречал в малиннике, которая мне знакома. А пока не стану пустословить. Вот так-то.
Поступь весны становилась увереннее. Снега покоились лишь в глубоких горных ущельях, лесных чащобах. Оттаявшая земля источала тонкие живительные запахи.
После обещания Соленого Федор сильнее заспешил в рудных поисках. За день рудоискатели оставляли позади многие версты.
Круто вверх поднимался каменистый утес. Сквозь тонкие каменные расселины незримо сочилась ключевая вода, скапливалась ниже, с ворчаньем текла змеистым ручейком между шпатовыми, кварцевыми и охренными камнями, со звоном срывалась в обрыв и на солнце напоминала расплавленное золото. Федор долго ходил возле утеса, приглядывался, примерялся. Соленый до этого не торопил так время, как Федор, сейчас же не вытерпел бесплодных поисков.
— Утес как утес. Только руда в нем не сыскивается. Чего впустую топтаться, пошли дале.
Федор упорно продолжал свое. Когда на отлогом зеленом склоне утеса обнаружил маленькие островки чахлой травы болезненно-бледной окраски, пояснил другу:
— Трава поблекла от подземных испарений. Где есть они, сильные водяные ключи, кварц и шпат с охрой, — там и самые руды залегают. Здесь и остаемся…
Не один день рудоискатели до семи потов махали молотками. Камень упорно не хотел пускать человека в свои владения. От ударов утес угрожающе гудел, пугал внезапными осыпями, кропил струйками ледяной воды. От этого Федор еще больше укреплялся в желании проникнуть в каменные толщи.
Порох — верный помощник рудоискателя, и они берегли пуще сокровища, применяли лишь в крайней необходимости и при уверенности, что не зря потратят.
— Что ж, спробуем порохом, — сказал Федор. И принялись оба с Соленым углублять расселину железными клиньями и долотами.
Полетел над горами гул взрыва. Густое каменное крошево разметалось по сторонам. Обнажилось чрево утеса. Федор с жадностью собирал зеленоватые камешки увесистой породы.
— Вот и руда сыскалась. По весу полагаю — богата медью. А залегает совсем мелко. — И в утешение чуть обескураженному Соленому весело сказал: — Счастливый ты, Иван! Пойду с тобой на поиск, и руда сама на глаза просится, знай в сумку клади. Или ты в портах и рубахе народился? А может, крещен не раз? Сказывают, таким людям первый друг — счастье…
Горный день угасает неохотно и долго держится на вершинах гор и остриях елей. Лишь на короткое время бросает весенняя ночь черное покрывало на землю.
Соленый долго не мог заснуть. Лежал на спине с открытыми глазами и смотрел в темно-синюю глубь неба. Казалось оно ему сейчас церковным сводом, под которым горели зажженные свечи. Душа просила исповеди. Но это желание сдерживали мучительные сомнения. Не думалось, что Федор предаст огласке совершенное в прошлом. Нет. Соленый опасался своим признанием охладить дорогую для него дружбу Федора.
Далеко за полночь костер прогорел. Тускнели последние угли. Федор проснулся, встал, поежился от освежающей прохлады.
— Чего ради не спишь?
— Так, думки разные в голову ползут, — ответил Соленый и порешил, что не расскажи сейчас о себе Федору — долго еще придется носить на сердце тяжелый камень.
— Вот ты днем говорил, будто я не раз крещен. Угадал. — Соленый заговорил приглушенно. Потом голос окреп, слова заторопились. Поведав самое потаенное из своего прошлого, он заключил:
— Вот и выходит, что я дважды окрещен. Через второе крещение грех великий на душу взвалил…
Упавшая звезда прочертила огненную дугу на небосклоне. Где-то с горной кручи с грохотом сорвался камень. Ночная птица испуганно прокричала в ответ из ельника. В минуту наступившей тишины Соленый ощутил удесятеренную силу прежних сомнений. Они давили грудь, обжигали мозг. В висках стоял громкий и частый перестук. Федор тряхнул головой, прогнал раздумье.
— Крепкого характера человек ты, Иван. Не всякий так постоит за людей и за себя, как ты. Не тревожь раскаянием душу за смерть воеводы. О нем и пес дворовый не заскулит.
— Ох, и спасибо же! Ведь тебе первому и последнему открылся через большое мученье. Угадывал, что не осудишь и верно поймешь…
Утром Соленый, преобразившийся, помолодевший, попросил Федора:
— Разреши мне самому избрать обратную дорожку на рудник. Спешить особо некуда — рудные камешки в сумках. Иди туда, куда поведу.
Соленый шел с небывалым проворством. С легкостью горного козла перепрыгивал через ручьи и расселины. В разговорах много шутил и смеялся. Когда заговорил о близком сердцу Федора, обнадежил:
— Не кручинься! Все впереди у тебя. А девку ту непременно сыщем. Не я дважды окрещенный, если не сыщем…
После двух дней пути Федор стал узнавать места, где бывал раньше. Вот и та развесистая пихта, за которой пряталась девушка.
— Здесь я встретился с ней…
Соленый промолчал и первым нырнул в малинник, ощетинившийся упругими зелеными ростками проклюнувшейся листвы. За малинником без конца тянулось густое разнолесье. Часа через два Соленый остановился на поляне у скалистого крутяка.
— Оглядись как следует. Что заметишь — скажи…
От цветения огоньков и марьиных кореньев склоны занялись пожаром. По нежному сочно-зеленому молодотравью долины буйно расплескались заросли нежно-голубых васильков, белоснежной ромашки, темно-синих колокольчиков. В подвенечное убранство вырядилась гибкая черемуха.
Федор взглянул ввысь. Там — беспорядочные нагромождения камней, а между ними — уродливые низкорослые кусты. Еще выше — голые обрывы.
— Ну что?
— Ничего не вижу, — ответил Федор.
— Хорошо, что опытный взгляд не зрит орлиного гнезда, — сказал удовлетворенный Соленый и добавил: — А ну, посмотри сюда!
Совсем рядом и только сейчас Федор заметил, что природа не могла сложить так каменные плиты. Одни стояли на ребрах, другие накрывали их. Получалось подобие каменных изб, но без окон.
— Когда человек прячется, для
