Жестокое желание - М. Джеймс

Я вижу, как Васкес все обдумывает. Я хочу, чтобы он согласился на сделку, мне нравится с ним работать. В прошлом мы вместе делали хорошие вещи, и, хотя я хочу расширить наш семейный бизнес, я хочу сделать это безопасно. А это лучше делать с кем-то, кто известен.

— Договорились. — Васкес одаривает меня белозубой улыбкой. — Отправь одного из своих людей в "Бархатный канат" на следующей неделе, и мы обговорим все детали.

— Отлично. Я так и сделаю.

Васкес допивает свой напиток, кивает и уходит. Он не из тех, кто позволяет встрече длиться дольше, чем нужно, и мне это в нем нравится. Я тоже не люблю тратить время впустую.

Я допиваю свой "Манхэттен" и оплачиваю счет, оставляя щедрые чаевые, но, вставая и собираясь уходить, я колеблюсь. В начале вечера поход домой казался мне именно тем, что я хотел сделать. Но сейчас меня вдруг охватило чувство одиночества, которого я не испытывал уже давно. Внезапно одиночество в моей большой квартире, в моей пустой постели, кажется не таким привлекательным, как раньше.

Еще один стаканчик. Это может снять напряжение.

Вместо того чтобы вернуться в свою кабинку, я иду к бару. Я сажусь в конце, подальше от других посетителей, на одно из кресел с кожаной спинкой и гвоздями. Через несколько минут подходит барменша — роскошная женщина с легким загаром и почти черными волосами, собранными в улей, в красном платье-бюстье, которое носят другие работники. У нее бронзовые тени для век и темно-красная помада, и я чувствую интерес, когда она улыбается мне.

— Угрюмый, темный и красивый, да? — Она подмигивает мне, ресницы, которые выглядят естественно длинными, а не фальшивыми, трепещут. — Что налить?

Я бросаю взгляд на меню, но выбор просто ошеломляет.

— Удиви меня, — говорю я ей, и она кокетливо улыбается.

— О, я могу это сделать, если ты позволишь, дорогой. — Она снова подмигивает и возвращается к своему набору ликеров и других напитков, слегка покачиваясь, когда начинает смешивать что-то для меня. Я наблюдаю за ней, проверяя, не мелькнул ли у нее интерес.

Бармены часто флиртуют, как часть своей работы, но я достаточно долго проработал здесь, чтобы понять, когда в этом есть привкус искренности. У нее он есть. Если я отвечу на флирт, то, скорее всего, в конце смены заберу ее с собой домой.

— Вот. — Она приносит мне розовый бокал с непрозрачным напитком. — Бурбон, ром, коньяк, ванильный ликер, чай чаи, кокосовое и соевое молоко, сверху посыпано специями. Наслаждайся.

— Как он называется? — Я с любопытством смотрю на него, не зная, хочу я его попробовать или нет.

— Белый кролик. — Она облокотилась на барную стойку, и я вижу, что на ее длинных тонких пальцах множество переплетающихся золотых колец. — Первый в длинной кроличьей норе странных напитков, которые я могу приготовить для тебя, если хочешь.

Я снова слышу приглашение в ее голосе. Предложение, что я могу сидеть здесь, в конце ее бара, и пить, пока она не будет готова пойти со мной домой. Черт, возможно, мне даже не придется платить за них, не то, чтобы это было для меня проблемой.

— Выглядит интересно. — Я поднимаю бровь и пристально смотрю на напиток. Он имеет молочно-кремовую консистенцию, и по ухмылке на ее красных губах я понимаю, что она специально выбрала этот напиток.

— Не так ли? Это один из моих любимых. Я бы проглотила все до последней капли. — Еще одно подмигивание, и мой член мгновенно дергается в ответ на намек, а затем она уходит, перемещаясь по бару, чтобы поговорить с другим клиентом.

Я смотрю, как она уходит, второй раз за ночь я наблюдаю, как великолепная женщина, вызвавшая мой интерес, уходит, и пытаюсь решить, что мне делать. Мысль о том, чтобы отвезти ее домой, заманчива, это шанс выпустить пар, немного расслабиться. Я давно ни с кем не спал, и удовольствие от женщины в моей постели вместо того, чтобы полагаться на собственную руку, очень заманчиво. Я могу сказать, что она, вероятно, дикая кошка между простынями, мы оба уйдем более чем удовлетворенными.

Но что-то удерживает меня. Я снова вижу лицо той девушки, проплывающее в моей памяти, красивое, нежное и вызывающее, несмотря на ситуацию, в которой она оказалась. Думаю, она тоже что-то почувствовала, я хорошо знаю, как женщина реагирует на меня, и осознание того, что она была вне конкуренции, было не единственной причиной, по которой она перестала бороться со мной. Думаю, частично она перестала, потому что не хотела усугублять физический контакт между нами. Не потому, что ей это не нравилось, а потому, что ей это слишком нравилось.

Эта мысль заставляет мой член не просто дергаться. В нем пульсирует желание, знакомая боль, когда он набухает и утолщается, и я неловко отодвигаюсь. Я еще раз окидываю взглядом бар и встаю.

Сегодня я не отвезу ее домой. Я не могу избавиться от видения другой девушки — нежной блондинки в розовом шелке, чье имя я даже не знаю, и я против того, чтобы брать в постель одну женщину, когда я думаю о другой. Данте часто говорит, что я самый бессердечный из нас четверых, но я не настолько бессердечен, чтобы не найти в этом что-то неправильное.

Отставив напиток, я направляюсь к выходу. На лице бармена мелькает разочарование, но этого недостаточно, чтобы передумать. На данный момент я готов покончить со всем этим гребаным днем.

Однако желание не исчезает. Я боролся с ним всю дорогу домой, пытаясь не позволить своему разуму прокрутить фантазии о девушке, о которой мне незачем продолжать думать, но оно все равно прокручивается. К тому времени, как я возвращаюсь в квартиру, я уже наполовину тверд, а возбуждение не покидает меня.

Я снимаю пиджак, как только вхожу в парадную дверь, и бросаю его на кресло, проходя через гостиную с открытой планировкой и направляюсь к своей спальне на верхнем этаже. Я не живу в пентхаусе, как Данте, но моя квартира просторна, слишком просторна, правда, для одного человека. Тем не менее, роскошь и пространство, кажется, идут рука об руку, и я не хочу жертвовать роскошью ради меньшего пространства.

Кровать манит меня, но я предпочитаю сначала принять душ, расстегивая рубашку и поглаживая ладонью свой упрямый член. В памяти снова всплывает лицо девушки, ее светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам, вздымающаяся грудь, когда я прижал ее к стене, ее широко раскрытые голубые глаза, смотрящие на меня. Даже в темноте коридора