Ловчие Удачи - 2 книга - Вячеслав Седов

Это было равносильно тому, чтобы бросить вызов целому рою диких ос.

— А ну развались! — громыхнул за спиной полукровки голос Тарда.

Гном подошел к храмовницам, которые держали под шпагами Клару, и своими лапищами отшвырнул их в разные стороны.

— Бритва! Как ты вовремя! — обрадовано крикнул через плечо Карнаж.

— Своих в обиду не даем! — Тард галантно предложил Кларе руку, чтобы она смогла подняться, — Тем более таких очаровательных дам!

Эльфки скривились от последней фразы. Одна из них подскочила к гному и занесла свой клинок для удара. Тард спокойно перехватил лезвие шпаги своей рукой в толстой кожаной перчатке.

— Да, «таких очаровательных дам», дуры вы сильванийские! — отчеканил гном, сломал клинок и хлопком по ягодице отправил воительницу в фонтан, — Охолонись маленько!

— Как вы узнали? — изумилась Клара.

— От маэстро. Потом одного засранца по дороге сюда встретили, — осклабился Бритва.

— Довольно! Вы осквернили наш храм! Вы умрете за то, что посмели прийти с оружием в святыню Сильвана! — послышался голос из-за строя храмовниц.

Тард озадаченно почесал в затылке. У него за спиной, словно из-под земли, выросли двое детин, каждый шириной в два Карнажа и ростом на голову выше полукровки. В одном из них «ловец удачи» узнал заргунского силача из бродячего цирка.

— Та-ак, — протянул гном, — Братва, доставай дубины. Щас, чую, возня начнется!

Феникс отступил к Тарду и его товарищам, встав рядом с ними.

— Но сперва может та, что из вас, погляжу, самая шустрая и храбрая, вылезет из-за спин, — крикнул Тард, поигрывая огромным топором в руках, — И скажет, какого лешего тут набрасываются на убийц драконов с королевским патентом?

Жрица вышла из-за рядов своих телохранительниц, вытирая кровь из разбитого Карнажем носа.

— Верните нам эльфку. Вас и так вон здесь сколько! — потребовал Бритва, вынимая и разворачивая документ, подкрепленный печатями императора и королей Сильвании и Фелара, что требовало от подданных означенных стран всякое содействие.

— Оставьте ее. Она должна стать служительницей храма! — отрезала жрица, с ненавистью глядя на Карнажа.

— Да в бороду мне дался ваш храм и вы сами! Просто верните ее и весь сказ.

— Она — эльф, ее место здесь! Или бродячий цирк под вашей протекцией?! Они что, тоже «убийцы» драконов? — съязвила эльфка, гордо вскинув окровавленный подбородок.

— А где вы были, когда бедной девочке не хватало на кусок хлеба!? — крикнула Клара, — Где вы были, когда ей негде было спать!?

— Пусть сама решит с кем и кем ей быть. Или мне к вашему лесному величеству опять тащиться? — поддержал Тард.

— Хорошо, — неожиданно согласилась, опустив глаза, жрица, — Отпустите ее.

Акробатка выбежала из-за алтаря, отталкивая от себя многочисленные руки сильваниек, пытавшихся удержать ее. Она без сил упала в руки Клары и заплакала. Заргунский силач подошел к ней и, укрыв своим гигантским плащом, взял девушку на руки.

Воцарилась неловкая тишина. Тард и жрица смерили друг друга взглядами. Убийцы драконов и силач с акробаткой повернулись к лестнице.

— Она никогда не была с эльфами раньше, — тихо сказала Клара Карнажу, когда все вместе спускались вниз по ступеням, — Думала, что они очень добрые, и мы никак не могли ее разубедить в этом. Ведь далеко не все сильванийцы такие. Она так мечтала вернуться… к ним.

— Я помню, когда впервые повстречал вас с маэстро в Швигебурге. Она тогда еще маленькой была и все дергала меня за уши, — как-то неловко произнес «ловец удачи», не зная что сказать.

Храмовницы следовали за ними по пятам, но шпаги скрылись в ножнах.

— Думаю, инцидент исчерпан? — подняла одну бровь вверх жрица, обращаясь к Тарду.

Убийца драконов обернулся к ней.

— Да, — резко ответил гном, — Не пойму только, что вы за звери такие, если от вас свои же бегут?

— Уходите, — сверкнула глазами эльфка, — Путь свободен, но я этого так не оставлю. Запомни это, гном!

— Как вам будет угодно, — невозмутимо ответил Бритва и развязно поклонился жрице.

Глава 2

«Прощаясь навсегда, прощай всё»

Король Сильвании, несменный с эпохи Сокрушения Идолов, Драйл, сидел возле небольшого пруда в своем саду под сенью молодого вяза. Он был из рода Эринилов, которые заняли трон как нельзя кстати, потому что прежние властители вели в своем непробиваемом консерватизме страну к гибели и Война Кинжалов была ими проиграна.

Сильванийцы не любили переворотов, однако, в трагическую годину не было места для жалости, и в сопоставимости целей со средствами лесные эльфы могли посоперничать в цинизме с темными братьями по всем статьям. Но руки Драйла не были по локоть в крови, как полагали многие. Это был тот тип сильванийца до мозга костей, который ратовал за разумную самобытность и безвредное культурное унаследование. Высокий, статный, он не носил слишком длинных волос, а обходился прической чуть ниже плеч. Его глаза не были слишком большими и яркими, как рисовали его на портретах, они были мутно-серого цвета и холодными как лед. Всегда и везде. Длинный прямой нос, высокие скулы и характерный подбородок — типичный обазчик сильванийского владыки тех времен.

Одевался немолодой по годам, но вполне молодой на вид государь довольно просто и даже на празднествах, баллах и приемах подавал пример умеренности. Никто не видел его волос распущенными, так как правитель недолюбливал старых негласных знаков, что сложились у сильванийцев давно, и по которым можно было судить о настроении обладателя прически.

Драйл пытался изжить игривые штучки, но его попытки привить практичное парикмахерское искусство Ларона с треском провалились, так как панический ужас перед белыми эльфами и их генами, что еще блуждали в крови сильванийцев из южных областей, перешел от бича прошлой эпохи в трудноизлечимую паранойю нынешней. Конечно, никто теперь не отнимал у нянек маленьких детей, едва начинали пробиваться белоснежные волосы или открывались фиолетовые глазки, и потом не бросал в костер или топил в море. Однако все еще всплывали случаи, когда малышей роняли с седел во время прогулок будто случайно, а потом приходили к нему, если дитя было знатной фамилии и лгали в лицо. Лгали о своей скорби, а на деле глаза искрились радостью, ведь при дворе улеглись нежелательные слухи. Лгали, что они безутешны, хотя едва созывался балл и на них не было видно и следа траура не то что на лицах, хотя бы в одежде.