Ковчег изгоев (СИ) - Куницына Лариса

Челнок снова прибавил скорости, и впереди я увидела нечто невероятное. Этот док был довольно сложной конструкции и состоял из мощных титановых балок, из которых был собран тугой кокон. Именно внутри этого кокона блестел обшивкой золотисто-терракотовый корпус. Конструкции мешали охватить этого гиганта одним взглядом, но пилот предупредительно облетел его со всех сторон, и я в первый раз увидела баркентину «Пилигрим», не такую огромную, как крейсеры Звёздной инспекции, но всё же очень большую для поискового корабля.

Часть 2

Она была красива. Ещё красивей, чем на голограмме, потому что её тело светилось тёплым живым светом и загадочно мерцало сплетением тончайших линий на корпусе. Она была вся покрыта чем-то вроде морозных узоров на окне, и эти узоры переливались в лучах строительных прожекторов. Я заметила, что её форма и раскраска корпуса немного отличаются от тех, что я видела раньше, но это делало её только лучше.

Короткий облёт был закончен. Челнок нырнул под днище и стремительно влетел в раскрывшийся сегментом люк. Вокруг стало светло. Небольшая причальная камера, освещённая светом расположенных на стенах светильников, была пуста. Люк в полу закрылся. Челнок аккуратно опустился на сомкнутые створки.

В дальней стене открылась дверь, и в камеру вошли двое: Хок и Джонни Лю. Дверь челнока распахнулась, я спрыгнула на пол. Джонни тут же полез в салон за моим багажом, а Хок, как положено по уставу, доложил, что приступил к приёмке корабля.

Пока Лю возился с тюками и свёртками, в которые был упакован мой комплект формы, я махнула на прощание рукой водителю челнока и подхватила с пола свою сумку.

Водитель тоже дал отмашку, и спустя мгновение челнок провалился сквозь пол в космос. Сегменты люка снова сомкнулись за ним.

— Я чуть не упустил из-за него один свёрток, — пожаловался Джонни.

— Багаж в каюту капитана, — распорядился Хок. — Начнём с командного? — он вопросительно взглянул на меня.

— Да, — согласилась я.

— Я вас найду, — обнадёжил Джонни и, нагруженный свёртками, двинулся к дверям.

Я поняла, что Хоку совершенно необходимо поговорить со мной наедине.

Он немного задержался на пороге камеры, провожая взглядом второго помощника. Я за это время успела посмотреть на него и была вынуждена признать, что и ему парадная форма идёт. Выглядел он великолепно, но настроение у него было несколько странное.

— В чём дело? — поинтересовалась я, изучая его наградные планки. Набор был внушительный, не говоря уж о том, что не только у меня была привычка время от времени прореживать выставляемые напоказ награды. — Ты что, не в курсе, что при первом прибытии командира на корабль его принимают с парадного входа, и при этом производится построение экипажа?

— Я не хотел, чтоб они знали, что ты уже здесь, — произнёс он.

— Не поняла, — пробормотала я.

— Прибыв на корабль, я первым делом ознакомился с основной документацией и составом экипажа. Прямо скажу, корабль — сказка. Не просто сказка, а «Тысяча и одна ночь». Я не знал, что такие бывают. Прежде всего, цельнолитой корпус из новейшей тиртанской стали. Полная автоматизация везде. Кибер-мозг последнего поколения, но без автономного интеллекта. То есть, просто машина, которая работает по заданной программе и подчиняется командам. Никакой самодеятельности…

— Это хорошо.

— Их пять.

— Что пять?

— Мозгов. Один основной и четыре резервных. Выйдет из строя один, подключается второй, угаснет этот, подключается третий. Все расположены в титановых капсулах в различных частях звездолёта. То же с двигателями. Несколько колец резервных двигателей. Возможность полной герметизации любой части звездолёта. При этом точно так же дублируются системы жизнеобеспечения. Только их можно запустить все одновременно, если производится эвакуация большого количества людей. При этом три вида защиты: радоновая, фау-защита и иридиевая. Последняя позволяет пережить взрыв сверхновой звезды на расстоянии пары астрономических единиц. Если взрыв не сильный, то можно находиться в эпицентре. Плюсом энергетические щиты высокой плотности. Выживаемость корабля фантастическая. Его практически невозможно угробить. Он в полном смысле слова сможет лететь и жить на одном крыле. И даже если останется только крыло, он выживет.

Я молча переваривала эту невероятную информацию, и только потом до меня дошло, что Хок говорит громким шепотом, всё ещё стоя на пороге камеры и поглядывая в коридор.

— Да в чём дело-то? — не выдержала я.

— С кораблем всё в ажуре. А вот экипаж…

— Какие проблемы?

— Чёрт возьми… — простонал Хок. — Это не звездолёт. Это ковчег изгоев!

— То есть? — опешила я.

— Они набрали в экипаж одних аутсайдеров. Нет ни одного, кто не был бы понижен в звании, переведён в обслуживающие подразделения или уволен из космофлота по решению дисциплинарной коллегии.

— Серьёзно? — нахмурилась я. — Странно. С другой стороны, ты ведь тоже был уволен.

— Я ушёл сам.

— Если б ты не ушел, тебя загнали бы механиком на какой-нибудь челнок, развозящий сезонные грузы по автоматическим маякам.

— Тоже верно, — согласился он. — Странно только, что всю эту кодлу собрали на лучшем по современным меркам звездолёте.

— Сигнальный экземпляр, — согласилась я. — С особыми полномочиями.

— Это и настораживает.

— И это всё? Именно поэтому я должна пробираться по своему звездолёту короткими перебежками и прятаться за углами?

— Нет. Я просто хочу, что б мы прошли по кораблю вдвоём и застали всех членов экипажа за их обычными занятиями. Понимаешь? Как Гарун Аль-Рашид.

— Гарун Аль-Рашид, — кивнула я. — Мне это нравится… Ты ненормальный, Рауль! И если тут все такие, как ты, я или поседею, или застрелюсь. Мы пойдём по кораблю. Они тут же начнут по внутренней связи предупреждать друг друга, и все будут стоять навытяжку и преданно заглядывать в глаза.

— Они практически не общаются друг с другом.

— Что? — я вздрогнула. — Как это? Они здесь не одну неделю, работают вместе, в полной изоляции от внешнего мира, и не общаются?

— Они общаются в процессе работы, но вне работы — почти нет. Словно каждому есть что скрывать, и никто не желает раскрывать свои тайны.

— Откуда ты знаешь?

— Я устроил утром общее построение, а потом поговорил с теми, кто на него явился.

— Явились не все?

— Странно, правда? — зло усмехнулся он.

— Более чем… — вздохнула я. — Ты меня порадовал. Пошли.

В довольно мрачном расположении духа я вышла из камеры и пошла по коридору. Вскоре мы оказались возле вертикальной шахты силового лифта.

— Нам на вторую палубу, — пояснил Хок и шагнул вперёд. Поток легко подхватил его и вознёс наверх.

Я вошла в поток следом и тоже поднялась на упругих струях. Я заметила, что шахта довольно длинная. По моим расчетам я давно должна была проскочить выход на вторую палубу, но вокруг всё тянулись белые стены шахты с плоскими матовыми светильниками. Наконец появился выход, и Хок галантно подал мне руку.

— Сколько высота первого уровня? — спросила я.

— Что-то около восьми метров, — ответил он. Мы стояли в розовато-бежевом длинном коридоре. Рядом с нами тянулась полоса бегущей дорожки. — Нам туда, — Хок махнул рукой в дальний конец коридора. — Пройдёмся пешком, — он зашагал по коридору.

Я шла за ним, попутно читая надписи на мелькавших слева дверях. В большинстве это были цифры и латинские буквы.

— Корабль большой, — говорил Хок на ходу. — Внизу трюм, на верхнем уровне — ангары. Средние уровни пониже. На втором расположены командный отсек, навигаторская, радиорубка и технические отделы. Я сам ещё не во всём разобрался. Третий уровень — жилой. Там каюты, ресторан, спортзал, бассейн, сауна, солярий, библиотека, учебная аудитория, комната отдыха, зимний сад, ну и прочее в том же духе. На четвёртом — стрелки со своим оборудованием и арсеналом, медотсек, лабораторный комплекс. Судя по плану, шесть лабораторий. В хвостовой части — реакторный отсек и рядом в трюме резервуары с гелиотилом.