Горный стрелок - Сергей Самаров

– Есть кое-что. Готов предоставить данные для нашего антитеррористического комитета в обмен на гарантии безопасности для его сына. Отправляет меня в Москву для согласования условий. Сами данные предоставит после согласования. Это его условие.

– Данные по той группе, что направляется в Сочи?

– Я не в курсе, куда направляется группа, товарищ генерал. Может быть, и в Сочи. Но Анзор Георгиевич говорит, что в этой группе находится его сын капитан Тенгиз Габиани. Я Тенгиза подростком помню. Сейчас, пожалуй, и узнаю с трудом. Разве что по фамильной лысине. Но лысых людей сейчас великое множество. Ошибиться не трудно.

– Как только вы с собакой из дома вышли, полковник Габиани позвонил Тенгизу. Полагаю, что сыну. Только его сын, если это был он, находится в настоящее время в районе Кутаиси на американской базе. Это не военная база, а база подготовки грузинских коммандос, но ее так и зовут американской базой, потому что все инструкторы там американцы. Не с группой, которая в Сочи идет, наверное, уже и пришла, и обосновалась там, а в районе Кутаиси. Так спутник показал. Мы записали разговор, но он велся на грузинском языке. Отдали на перевод. Но результаты пока еще не принесли.

– Возможно, он не с сыном разговаривал. Тенгиз – распространенное имя. Я сам нескольких Тенгизов знаю. Не понаслышке, а лично. Родственник у меня есть Тенгиз. Племянник двоюродный или что-то типа этого.

– Разберемся, когда перевод принесут. Итак, Давид Вениаминович, ваши дальнейшие действия? Какой-то конкретный план есть?

– Вечером отвожу на вокзал Анзора Георгиевича. Сажаю на поезд до Москвы. Утром сам выезжаю в Москву. Я обещал посетить свое бывшее командование и доложить ситуацию. Предположил, что командование будет день думать. После этого пообещал связаться с Габиани.

– А он сам? Что-то о своих планах говорил?

– Собирается в Москве поговорить с адвокатом своего родственника, сидящего под следствием, из Москвы отправиться в Киев, а оттуда улететь в Тбилиси. Из Москвы лететь не хочет, чтобы не вызвать подозрения своего бывшего командования.

– Когда вечером поедете на вокзал, собаку с собой возьмете?

– Да. У меня сиденья второго ряда из-за собаки постоянно сложены. Если раскладывать, собака там не поместится.

– Хорошо. Когда вернетесь, я буду у вас в гостях. Тогда и поговорим подробно. Вы же дверь, кажется, никогда не закрываете?

– Не закрываю. Буду рад, товарищ генерал, угостить вас чаем. У меня вода хорошая. Из родника. Габиани не всю выпил…

Предательски скрипучий снег перестал скрипеть. В воздухе запахло весной, которая в эти горы всегда приходит рано. Полковник Мартинес специально, чтобы проверить свои ощущения, сгреб ладонью небольшую горочку снега и сжал ее в кулаке, потом поднес к носу и понюхал. Запах свежести создавал хорошее настроение и нес, как казалось, ожидание близких перемен. Да, весна уже рядом, готова перешагнуть через порог. Время, если посмотреть на часы, еще раннее, а снег уже прогрелся на солнце и стал пластичным. К середине дня при такой погоде может даже подтаять.

Но, возвращаясь мыслями к окружающей действительности, нельзя было не отметить, что этот снег в стороне от горнолыжной трассы. Там, на самой трассе, снег другой, и потому группе олимпийских шпионов мало просто взять образцы снега рядом с трассой. Им необходимо «пощипать» саму трассу. Зря, что ли, кругом стоят машины для производства снега. Они делают снег на основе воды, а воду готовят в специальных отстойниках по собственным рецептам. Если бы еще и эту воду взять на пробу и химический анализ, то вполне можно сразу же убираться подальше, поскольку дело было бы сделано. Сами олимпийские шпионы все это тоже, несомненно, прекрасно понимают и потому будут торопиться. К отстойникам, где готовят воду для искусственного снега, их, понятно, близко не подпустят. Остается трасса. Но и конечный продукт можно проанализировать, и получить лабораторный результат. И от этого уже можно будет исходить. Если, конечно, удастся благополучно завершить дело. Но Мартинес был уверен, что им это не удастся. Даже если эти парни и имеют выход на ту самую израильскую фирму «Visonic», то данные у них на руках минимальные. Мартинеса предупредили бы, если бы от какой-то стороны пришел запрос на полные данные. И пусть «Visonic» – это не армейская фирма, хотя ее продукцией пользуются и военные, и военизированные структуры, она тоже умеет хранить свои секреты, потому что в этом заключается ее коммерческий интерес. И добыть необходимые сведения о клиентах можно только методами мощного пресса, построенного на надежном фундаменте шантажа. Таким инструментом, как шантаж, полковник Мартинес владел в совершенстве, и даже считался мастером по организации шантажа, и потому данные из «Visonic» имел всегда. Нужные ему для работы данные.

В очередной раз дождавшись, когда Второй и Третий догонят его, полковник двинулся вперед, преодолевая последний участок дистанции до места первоначального расположения группы олимпийских шпионов. Сами шпионы уже значительно продвинулись в сторону трассы, до которой им осталось немногим более пятидесяти метров. В целом дистанция между двумя группами сохранилась прежней.

– Я – Второй, – сказал Бексолтан. – У меня есть опасения, что эти парни сейчас пожелают отступить на прежнюю позицию, а она окажется занятой нами. Что тогда будем делать, Первый?

– На чем основываются твои опасения? – спросил Мартинес. – Просто интуиция?

– Мне показалось, что подъемник стал работать быстрее. Скорость движения кабин повысилась. Не иначе, охрана уже поднимается.

– Мне тоже так показалось, – сказал Третий. – Я уже пару минут к подъемнику присматриваюсь. Точно – быстрее пошел.

– Молодцы. Заметили. Я сам слежу за ним, – соврал полковник для поддержания авторитета. Я не думаю, что охранники будут стрелять из кабины. Я вообще не думаю, что они будут стрелять. Это все-таки не военный объект. Они будут применять оружие только при явной опасности для своей жизни. А у олимпийских шпионов оружия быть не должно. Они даже ножа с собой в разведку не берут.

– Почему? – не понял Хамид, в принципе не представляющий себе мужчину без оружия.

– Без оружия они могут выдать себя за туристов или спортсменов. Не в данной ситуации, но в какой-то другой, если их будут досматривать. С оружием они теряют этот вариант прикрытия. А он самый надежный из всех.

Полковник Мартинес говорил, приложив к глазам бинокль, и потому первым обнаружил опасность. На трех двухместных сиденьях подъемника к началу трассы поднимались шестеро охранников с лыжами на ногах. В принципе, отличить охранников от рано проснувшихся спортсменов было несложно. Спортсмены обычно предпочитают яркие костюмы. Охранники же были в черной униформе и в таких же черных шлемах. Более того, один из них, расположившийся на первом из трех сидений, часто поднимал к глазам бинокль, направляя его в ту сторону, где находилась группа олимпийских шпионов.

– Не шевелиться! – предупредил Мартинес. – Охрана…

– Они сейчас за скалу спрячутся, – Второй показал, что тоже видит охрану.

– Не шевелиться, пока не спрятались, – строго повторил полковник.

Этот подъемник шел вдоль горнолыжной трассы, предназначенной для слалома, но существовал и второй – на трассе для скоростного спуска, расположенной чуть в стороне, и за спиной группы Мартинеса, и полковник был уверен, что тем подъемником сейчас пользуется вторая группа охраны, страхующая первую.

– Вот и все, – сказал Второй, констатируя увиденное. – Они за скалой, можно не напрягаться, мы в безопасности.

– Напрягись, – посоветовал Третий. – Сейчас пара охранников выпрыгнет на снег. Там подъемник в двух метрах над поверхностью идет. Они снизу заслон выставят.

– Должны выставить, если свое дело знают, – согласился Мартинес, поддерживая Третьего. – Если не выставят, им здесь вообще нечего делать.

Как оказалось, охранники свое дело знали. Видимо, у них заранее был разработан план действий, который они и претворяли в жизнь, или просто сообразили, исходя из обстановки, как лучше работать. И когда из-за верхнего края скалы показались занятые сиденья подъемника, то на них продолжали подъем только четверо охранников, а двое замыкающих просто выпрыгнули в снег, сразу на лыжи, как только им позволило расстояние до снежного покрова. Но где и как заняла позицию пара охранников, видно из-за скалы не было, как не было видно и самих олимпийских шпионов, которые низиной ушли все за ту же самую скалу. Полковник Мартинес предполагал, что они именно этой низиной и будут подходить к трассе, поскольку низина дает возможность спрятаться от камер видеонаблюдения, выставленных не так и часто, как можно было бы выставить. И, поскольку низина на самой трассе засыпана снегом из «снегоделательной» машины, пробы снега можно брать, не покидая низину и никак не засвечиваясь перед охраной.