Скандерия (СИ) - Моденская Алёна

— Да это просто манекен! — разочарованно протянул кто-то из студентов.

— А одет как Лера, — сказал где-то рядом голос Хуберта Подпорожского.

Истомин наконец добрался до погасшего фонаря. Действительно, на верёвке болталась пластиковая кукла в человеческий рост, одетая в рваные джинсы и чёрную футболку с белым принтом. На голове криво висел парик в виде стрижки-каре.

— С чего ты взял, что это Лера? — раздался голос Евы.

— Видишь, у неё на футболке Вавилонская башня, — пояснила какая-то девочка. — У Леры была точно такая.

— Может, это и есть её футболка? — предположил кто-то из студентов.

— Смотрите-ка! — одна из девочек, пробравшаяся мимо Грибницкого к манекену, крутанула его по оси. Медленно повернувшись, кукла подставила неверному свету спину, на которой оказался приколот большой пластиковый лист, исписанный разноцветными маркерами.

— Что там? Что? — спрашивали студенты, вытягивая шеи.

— «Убита за правду», — громко прочитала девочка, уворачиваясь от Гриба.

Пытаясь не пустить студентов ближе, Истомин краем глаза заметил, как Ева, только что с энтузиазмом разглядывающая куклу, резко развернулась и, не обращая внимания на толпу и выкрики окружающих, стала проталкиваться к стоянке, где у машины её ждала Агнесса. Сложив на груди руки, она спокойно наблюдала за происходящим. Как только подбежала Ева, они быстро сели в машину и уехали.

Глава 7

Через неделю девочки собрались в пентхаусе семьи Евы на девичник, устроенный по поводу завершения новой картины. Не было только Лизы, работавшей на подтанцовке в гастрольном туре известной певицы.

Хозяйка встретила подруг в глянцевом лиловом мини-платье без бретелек.

— А родители где? — спросила Астра, расхаживая по творческой студии Евы. Свою махровую шаль она оставила на кресле-пуфе и осталась в длинном узком белом платье с рукавами до локтя.

— Уехали за город на пару дней. Годовщина свадьбы. — Ева расставляла на низком стеклянном столе фужеры и вазочки со сладостями и фруктами.

В центре просторной круглой студии, увешанной эскизами и набросками, стоял накрытый белой тканью мольберт. Кое-где попадались и репродукции картин Евы, выставленных в галереях или проданных в частные коллекции. Девочки разместились на широком круглом диване и пуфах-мешках.

Тоня скинула свои мокасины и залезла на диван с ногами, подобрав цветастую юбку в складках. Её французские косы сверкали серебряными лентами, в тон множеству звенящих при каждом движении браслетов и ожерелий.

— Вид просто чудесный, — мечтательно сказала Валя, глядя на красочный осенний закат. Вся внешняя стена студии представляла собой одно большое окно от пола до потолка, так что вид открывался действительно впечатляющий — закат отражался от множества окон и крыш близлежащих домов, так что город в этот день сверкал.

— Прошу внимания! — громко произнесла Ева, закрыв жалюзи. — Приветствую вас на премьерном показе моей новой картины, которая, я надеюсь, займёт достойное место в достойном музее. Ну, или будет продана за кучу денег. Итак, позвольте вам представить — «Герцогиня хрустальной ночи»!

Ева сдёрнула с мольберта покрывало, и гостям предстало полотно, изображающее скрученную в спираль бледную фигуру, поднимающуюся из глянцевой поверхности тёмного озера. Головой, запрокинутой под невероятным углом, Герцогиня (очевидно, это была именно она) стремилась ввысь, к множеству разноцветных планет, расположенных вне всякой системы. Неестественно большие бриллиантовые глаза смотрели вверх, туда, где среди планет сияла яркая золотистая звезда.

Некоторое время девочки молча рассматривали картину.

— Впечатляет, — кивнула Валя.

— Да, мне тоже нравится, — подхватила Тоня.

Девочки обступили Еву и стали наперебой её поздравлять.

— Всё-всё-всё! — прокричала Ева, когда все её перецеловали. — Теперь фуршет!

Все расселись вокруг столика, и Ева стала разливать по высоким бокалам самое настоящее шампанское.

— Откуда такая роскошь? — спросила Тоня, разглядывая пузырьки.

— Отец разрешает, — пожала плечами Ева.

— Мне нельзя, — сказала Астра, прикрывая рукой свой фужер, когда Ева подошла к ней с бутылкой.

— Тогда бери сок или что тебе там можно. Ну, за меня, любимую! — Ева радостно подняла свой фужер.

— И талантливую! — подхватила Агнесса.

Шампанское кончилось быстро, других алкогольных напитков на столе не появилось.

— Да, вы видели новые брошюры? — спросила Валя спустя некоторое время. Она так и сидела на диване прямая и угловатая, как доска. Зелёное закрытое платье, напрочь спрятавшее грудь, но выделившее плечи, делало её плоской и прямоугольной.

— Кто на этот раз? — спросила Тоня, икнув от газиков в шампанском.

— Чистые Сёстры. — Валя продемонстрировала всем квадратную книжицу с пасторальным пейзажем на обложке.

— Кто вообще позволяет им разбрасывать свою рекламу в школах? — снова икнув, спросила Тоня.

— Новая секта, — фыркнула Ева, полулежа в кресле и закидывая ногу на ногу.

— Да вроде нет, к религии они не относятся, — сказала Валя, передавая буклет Агнессе. — Сплошная благотворительность и нравственность.

— Большой Тяпке бы туда, — заметила Ева, наклоняясь к Агнессе и заглядывая в брошюру. — Может, она уже с ними?

— Может быть, — хохотнула Тоня. — А вот её дочурку они не примут.

— Это почему? — спросила Астра.

— У них до свадьбы нельзя. — Тоня звонко рассмеялась.

— Ну, тогда туда никого из нас не возьмут. — Ева выхватила буклет и бросила его за спину. — Хотя на это сейчас мало кто внимание обращает — не в то время живём.

Раздался звонок домофона.

— Это ещё кто? — пробормотала Ева, поднимаясь и одёргивая коротенькое платье. Пока она топталась у двери, Агнесса и Тоня отправились на кухню, откуда вернулись с подносом, полным чашек, и кофейником.

— Что там? — с любопытством спросила Тоня, когда Ева вернулась с большой коробкой, перевязанной чёрными лентами.

— Не знаю, курьер привёз.

— Наверное, подарок от поклонника. — Тоня подсела к Еве, чтобы помочь развязать ленты.

— Как-то мрачновато, — прошептала Астра на ухо Агнессе.

Сняв крышку, Ева достала карточку, лежавшую на пластике, прикрывающем содержимое короба.

— На вечную память, — громко прочитала Ева, удивлённо приподняв брови.

— Может, на долгую? — спросила Валя, с прямой спиной наклоняясь вперёд и пытаясь разглядеть коробку.

— Нет, на вечную. — Тоня скривилась, заглядывая через плечо Евы.

Девочки собрались вокруг коробки, которую Ева поставила на стеклянный журнальный столик.

— Может, не надо смотреть, что там. — Астра сцепила пальцы так, что костяшки побелели.

Агнесса вопросительно посмотрела на Еву, та пожала плечами. Агнесса оправила чёрное платье-футляр, подошла к столику, присела и аккуратно, двумя пальцами приподняла пластиковый лист.

— Похоже на цветы. — Тоня, наклонившись сбоку, заглядывала в образовавшуюся щель.

Агнесса откинула лист, под которым оказалось что-то вроде плоского овального букета. Пёстрые красно-синие искусственные цветы в обрамлении непонятной потрёпанной бахромы оплетали проволочный каркас, образуя овалы вокруг грязно-белого эллипса в центре.

— Это ещё что? — Ева скривилась так, будто в коробке лежали гниющие отходы.

Тоня просунула руку под цветы и вытащила заляпанную грязью чёрную ленту с белыми буквами.

— Дорогой Лерочке от… Дальше непонятно. И что это значит? — Лента провисла в руке Тони.

— Это похоронный венок. — Прохрипела Валя, вцепившись в горло так, будто у неё гортань сдавило судорогой. Она даже попыталась отползти на спинку дивана. — Только причём здесь Лерочка? И кто такая эта Лерочка? Может, Лера Вавилонова? — Валя наконец отпустила собственную шею, покрывшуюся розовыми пятнами.

— Похоже, это, и правда, её венок, вон, какой грязный. — Тоня брезгливо оттирала руки влажными салфетками.

Ева, всё это время стоявшая молча, сжала кулаки. Её глаза расширились, дыхание стало шумным и прерывистым. Вдруг, с рёвом, она бросилась на венок, стала бить по нему руками, вырывая искусственные цветы и разбрасывая обрывки ленты и куски проволоки. Воя, она зашвырнула то, что осталось от венка, в угол студии.