Том 2. Стихотворения 1909-1917 - Валерий Брюсов

1911

В альбом Н

Она мила, как маленькая змейка,И, может быть, опасна, как и та;Во влаге жизни манит, как мечта,Но поверху мелькает, как уклейка.

В ней нет весны, когда лазурь чиста,И дышат листья так свежо, так клейко.Скорей в ней лета блеск и пестрота:Она — в саду манящая аллейка.

Как хорошо! ни мыслить, ни мечтатьНе надо; меж листвы не видно дали;На время спит реки заглохшей гладь…

В порывах гнева, мести и печали,Как день грозы, была бы хорошаЕе душа… Но есть ли в ней душа?

1911

Сандрильоне

М.И. Балтрушайтис

Был день хрустальный, даль опаловая,Осенний воздух полон ласки.К моей груди цветок прикалывая,Ты улыбалась, словно в сказке.

Сменила сказку проза длительная,В туман слилось очарованье.Одно, как туфелька пленительная,Осталось мне — воспоминанье.

Когда, играя, жизнь нас связываетВ беседе тусклой и случайной,Твой взгляд спокойный не высказывает,Кем ты была в день свадьбы тайной.

Но мне мила мечта заманчивая, —Что, нарушая все законы,Тебе я вновь, свой долг заканчивая,Надену туфлю Сандрильоны.

1912

В альбом

Что наша жизнь? Несчастный случай!Напиток страсти, остро-жгучий,Восторг пленительных созвучий,Да ужас смерти, черной тучейВисящий над рекой бегучей.

Что наша жизнь? Тропа по круче,Над бездной, где поток ревучийГрозит, где вьется змей ползучий;Кругом — бурьян, сухой, колючий,Да, вдоль расщелин, тмин пахучий.

Что наша жизнь? Корабль скрипучийВ объятьях тьмы. Бессильной кутаяМы сбились, смотрим в мрак дремучий,Где — то блеснет мираж летучий,То вспыхнет метеор падучий.

О наша жизнь! Томи и мучай!Взноси надменно меч могучий,Грози минутой неминучей, —Я буду петь свой гимн певучий,Я буду славить темный случай!

1910

Девятая камена (1915–1917)

Пора! перо покоя просит!

· · · · · ·

На берег радостно выносит

Мою ладью девятый вал.

Хвала вам, девяти Каменам!

Наедине с собой

Ожиданья

Нет! ожиданья еще не иссякли!Еще не вполнеСердце измучено. Это не знак ли —Поверить весне?

Нет! ожиданья еще не иссякли!Но только на днеСкорбной души, как в святом табернакле,Молчат в тишине.

Нет! ожиданья еще не иссякли!В какой же стране,В поле, в чертоге иль в сумрачной саклеИм вспыхнуть в огне?

Нет! ожиданья еще не иссякли!И, друг старине,Будущей жизни черчу я пентаклиПри вещей луне.

Нет! ожиданья еще не иссякли!Я, словно вовне,Вижу трагедии, вижу миракли,Сужденные мне.

Нет! ожиданья еще не иссякли!Прильну, как во сне,К милым устам, на веселом ценаклеЗабудусь в вине.

Да! ожиданья еще не иссякли!Я верю! — занеИначе бросить желанней (не так ли?)И жизнь Сатане!

2 сентября 1916

Десятая часть

Безбрежность восторга! бездонность печали!Твои неизмерные пропасти, страсть!Из них открывается в жизни — едва лиДесятая часть!

А если нас горе и счастье венчали,Все в прошлое пало, как в алчную пасть,И в памяти скудно хранится — едва лиДесятая часть!

Мы жили, любили, искали, встречали,Чтоб верить и плакать, чтоб славить и клясть;Но радостных встреч нам досталась — едва лиДесятая часть!

Нас миги любви, как качели, качали;Взлетали мы к небу, чтоб жалко упасть…Но, в перечне длинном, взлетаний — едва лиДесятая часть!

Что ж пряжу мгновений, теперь, как вначалеЕще мы упорно стараемся прясть?Совьется желаемой нити — едва лиДесятая часть!

И пусть мы, певцы, о себе не молчали!Что может и песен певучая власть?Всех мук уцелеет в напеве — едва лиДесятая часть!

15 октября 1916

Лишь безмятежного мира…

Лишь безмятежного мира жаждет душа, наконец,Взором холодным окину блеск и богатства Офира,С гордым лицом отодвину, может быть, царский венец.Жаждет душа без желаний лишь безмятежного мира.Надо? — из груди я выну прежнее сердце сердец.Что мне напев ликований, шум беспечального пира,Что обольщенья лобзаний женских под звоны колец!Прочь и певучая лира! Больше не ведать кумира,Быть обращенным во льдину, быть обращенным в свинец!В благостном холоде стыну, пью из святого потираТайну последних молчаний, сшедший с арены борец.Прошлое прошлому кину! Лишь безмятежного мира,Лишь раствориться в тумане жаждет душа, наконец!

29 августа 1916

Ожерелья дней

Пора бы жизнь осмыслить, подытожить;Уже в былом — сороковой порог,И, если дни на счет годов помножить,Пятнадцать тысяч превзойдет итог.

Но эти тысячи, порой несчастных,Порой счастливых, пережитых дней, —Как ожерелья белых, синих, красных,Зеленых, желтых, всех цветов огней!

И эти бусы жгут и давят шею,По телу разливают острый яд.Я погасить их пламя не умею,И в ночь и днем они меня язвят…

Какие камни сбросить мне? Не вас ли,Рубины алые, где тлеет страсть?Беру их в руку… Но давно погасли,Как жемчуга, они. За что ж их клясть!

Так вас, быть может, яркие алмазы,Вас, тайные, преступные мечты?Нет! в ясном свете, вы — слепые стразы,Обманный блеск поддельной красоты!

Так, значит, вас, глубокие опалы,Воспоминанья скорби и могил?Нет, нет! и вы — цветок уже завялый,И ваш огонь стал мертвым и остыл!

А вы, исканья бога, аметисты?И вы, сапфиры вдумчивых стихов?Сверкал из вас, в былом, огонь лучистый,Но вы теперь — лишь груз холодных слов!

Так что ж палит? Вы, скромные агаты?Ты, нежная, святая бирюза?Ты, гиацинт? — случайные утраты,Мелькнувшие в вечерней мгле глаза,

Сны недовиденные встреч мгновенных,Губ недоласканных прощальный суд?Что жжет еще меж зерен драгоценных?Смарагд? топаз? лал? оникс? изумруд?

Всмотрюсь, — и блекнет блеск великолепий:На белых нитях — только тусклый груз…Но эти нити сжали жизнь, как цепи,Палят, как угли, звенья длинных бус!

И жаль порвать уборы ожерелий:Палим, любуюсь ими я в тиши…Пусть каждый камень мертв: они горели,Горят и ныне — в тайниках души!

Май 1916

О себе самом

Хвала вам, девяти Каменам!

Когда мечты любви томилиНа утре жизни, — нежа их,Я в детской книге «Ювенилий»Влил ранний опыт в робкий стих.

Мечту потом пленили дали:Японский штрих, французский севр,Все то, об чем века мечтали, —Чтоб ожил мир былой — в «Chefs d'Oeuvre».

И, трепет неземных предчувствийСредь книг и беглых встреч тая,Я крылий снам искал в искусствеИ назвал книгу: «Это — я!»

Но час настал для «Третьей Стражи».Я, в шуме улиц, понял властьВстающих в городе миражей,Твоих звенящих зовов, страсть!

Изведав мглы блаженств и скорби,Победы пьяность, смертный страх,Я мог надменно «Urbi et Orbi»Петь гимн в уверенных стихах.

Когда ж в великих катастрофахНаш край дрожал, и кликал Рок, —Венчая жизнь в певучих строфах,Я на себя взложил «Венок».

В те дни и юноши и девыПриветом встретили певца,А я слагал им «Все напевы»,Пленяя, тайной слов, сердца,

Но, не устав искать, спокойноЯ озирал сцепленья дней,Чтоб пред людьми, в оправе стройной,Поставить «Зеркало Теней».

Я ждал себе одной награды, —Предаться вновь влеченью снов,И славить мира все услады,И «Радуги» все «семь цветов»!

Но гром взгремел. Молчать — измена,До дна взволнован мой народ…Ужель «Девятая Камена»Победных песен не споет?

А вслед? Конец ли долгим сменам?Предел блужданьям стольких лет?«Хвала вам, девяти Каменам!»Но путь укажет Мусагет!

Март 1917