Том 2. Стихотворения 1909-1917 - Валерий Брюсов

Дремлют, грозны и туманны,

Словно падшие цари.

Французский летчик, утром сбросив бомбы в Германии, и полудню достиг Милана.

Я смотрел, в озареньи заката,Из Милана на профили Альп,Как смотрели, на них же, когда-тоПолководцы в дни Пиев и Гальб;

Как назад, не предвидя позоров,Горделиво смотрел Ганнибал;И, тот путь повторивший, Суворов, —Победители кручей и скал;

Как смотрели владыки вселенной,Короли и вожди, — иль, скорей,Как наш Тютчев смотрел вдохновенный,Прозревавший здесь «падших царей».

Альпы! гордые Альпы! Вы былиНепреложным пределом земли,И пред вами покорно клонилиСвой увенчанный гнев короли…

Но взнеслись небывалые птицы,Зачирикал пропеллер с высот,Презирая земные границы,Полетел через Альпы пилот.

На заре он в Германии сеялРазрушительный град сквозь туман,А к полудню в Италии реял,Восхищая союзный Милан.

Долго вы, день за днем, век от века,Воскресали в пыланьи зари,Но пришло торжество человека…Преклоняйтесь, былые цари!

1916

Рыбье празднество

Пусть царит уныние где-то на земле!Беспечально празднество рыб в Па-де-Кале!

В залах малахитовых водного дворцаСобрались, по выводкам, толпы без конца:

Здесь акулы грузные, окуни, трески,Рыбешки летучие, пестрые бычки.

Малые, огромные, все плывут, спешат…Светит электричеством, в коридорах, скат;

Сверху светит водоросль, пышный канделябр:Сколько блесков, отблесков, и чешуи, и жабр!

Будут пляски разные, и потехи ждут:Там, на груде раковин, позабавит спрут;

В хижине коралловой хор морских коньковПантомимой пламенной увлечет без слов;

Рядом, для поклонников олимпийских муз,Разыграет Демеля труппа из медуз.

А под утро самое, предварив разъезд,Выведен с процессией пятипалых звезд,

Скажет с красной кафедры, жестами всех лап,Речь громоподобную многоумный краб;

Объяснит, что праведно был прославлен днесьТот, кто кормит тщательно мир подводный весь,

Что сему кормителю так давно пораХоть клешней качанием прокричать: «Ура!»

Что все бури, отмели и огонь твой, Эльм!Славься между рыбами царь торпед — Вильгельм!

11 апреля 1916

Разговор

«Не хвались еще заране!» —

Молвил старый Шат.

У подножья башни древнейМоре Черное шумит;Все любовней, все безгневнейДругу старому твердит:

«Как тебе не надоелоСтолько медленных вековВ полусне глядеть без делаНа игру моих валов?

Я ведь помню все былое,Дед далеких времена.Сколько раз сходились в боеВ этом месте племена!

Ты еще здесь не стояла,Здесь другой был, древний град;Но я здесь не раз внимало,Как мечи о щит стучат.

А когда на скат угрюмыйСтала твердой ты стопой, —Помнишь снова: крики, шумы,Гулы схватки боевой?

Иль другие вспомни были,Как со; всех концов землиК этим камням подходили,В пестрых флагах, корабли!

Как твой град был славен в мире,И смотрел мой хмурый вал —В императорской порфиреТвой владыка выезжал!

Или всё, как сон вчерашний,Ты не хочешь вспоминать?Иль тебе не скучно, башне,В тихой лености дремать?»

Волны шепчут, вея гривой,О преданьях давних лет…Морю Черному ленивоБашня древняя — в ответ:

«Не забыла я былого,Помню битвы и пиры!Но не видеть людям сноваСлавной, сказочной поры!

Битвы в мире отшумели,Нет былых, великих дел.Иль народы одряхлели,Или край наш постарел.

Не придут с заката солнца,В сталь и меч облечены,Дерзким сонмом македонцы,Принося разгул войны.

На утесы и в долиныНе поскачут на коняхВ белых ризах бедуиныС криком радостным: „Аллах!“

И давно с высот ИранаК нам сойти не хочет рать,Чтобы с ратями султанаПереведаться опять.

Дремлют турки, и армянеСвыклись с игом вековым…Правда, видела в туманеЯ вчера огонь и дым,

Да еще ко мне недавноПодходил безвестный флот,Погрозил мне своенравно,Но исчез в просторах вод.

Верно, это все — пустое:Люди стихли, присмирев.Дай же мне дремать в покое,Слушать волн твоих напев!»

Но у камней башни древнейМоре Черное шумит,Все любовней, все напевнейДругу старому твердит:

«Что корить людей Востока,И Царьград, и Тегеран!Разливаюсь я широко,Вижу много разных стран.

Ах, немало проспала ты!Будь не так дружна со сном,Слышать ты могла б раскатыНовых битв и новый гром!

Не ленись хоть оглянуться!Много див увидишь ты.Скоро страшно содрогнутсяЭти долы и хребты.

Север новой, грозной бурейВ нашу сторону дохнул.Видишь: отблеск на лазури?Слышишь: отдаленный гул?

Возвращаются былые,Роковые времена,И под громы боевыеТы проснешься ото сна!»

Все настойчивей, напевнейМоре Черное гудитУ подножья башни древней…Та проснулась, та глядит.

И уже весь край в смятеньи:Пламя, залпы, крики, шум…Видит: в смутном отдаленьиВновь свободен Эрзерум.

Видит: войско с горных кручей,Сквозь туман и чрез снега,Сходит к морю черной тучей,Гонит радостно врага.

И, крепя собой отряды,Что идут вдоль берегов,Броненосные громадыРежут синий строй валов.

В рое вымпелов с крестамиПотемнел Эвксинский понт…Миг — и русскими войскамиЗанят древний Требизонт.

7 апреля 1916

Тридцатый месяц

Тридцатый месяц в нашем миреВойна взметает алый прах,И кони черные валькирийБессменно мчатся в облаках!

Тридцатый месяц, Смерть и Голод,Бродя, стучат у всех дверей:Клеймят, кто стар, клеймят, кто молод,Детей в объятьях матерей!

Тридцатый месяц, бог Европы,Свободный Труд — порабощен;Он роет для Войны окопы,Для Смерти льет снаряды он!

Призывы светлые забытыПервоначальных дней борьбы,В лесах грызутся троглодитыПод барабан и зов трубы!

Достались в жертву суесловьюМечты порабощенных стран:Тот опьянел бездонной кровью,Тот золотом безмерным пьян…

Борьба за право стала бойней;Унижен, Идеал поник…И все нелепей, все нестройнейКрик о победе, дикий крик!

А Некто темный, Некто властный,Событий нити ухватив,С улыбкой дьявольски-бесстрастнойДлит обескрыленный порыв.

О горе! Будет! будет! будет!Мы хаос развязали. Кто жРешеньем роковым рассудитВесь этот ужас, эту ложь?

Пора отвергнуть призрак мнимый,Понять, что подменили цель…О, счастье — под напев любимыйРодную зыблить колыбель!

Январь 1917