Ферма - Дмитрий Резаев

– Признайся, Шур, даже ты этого не ожидал. Знакомьтесь – Сидхартха Трэш.

– Это и есть твой запасной вариант? – спросил Шур, выковыряв из внутреннего кармана огрызок сигары. – Круто. Ну, и каков же твой план?

Сигизмунд Трэш не ответил. Он коротко и крепко обнял своего близнеца и, даже не присев на железный питьевой бачок, заменявший местному обитателю стул, схватил хлеб и с явным удовольствием впился в него зубами. Шур взял со стола открытую консервную банку и понюхал ее содержимое.

– Сардины, – глубокомысленно изрек бывший специальный агент, – и отнюдь не синтетические. А ты не кисло устроился, Сидхартха.

При всей похожести Сидхартха Трэш все-таки отличался от своего оригинала. Сначала казалось, что это несходство носит неуловимый характер, но, приглядевшись, становилось заметным, что и кожа у него светлее, и волосы, и, самое главное, выражение лица какое-то кроткое, что ли.

– Сидхартха – философ, – не без гордости пояснил Трэш.

– Сидхартха, – обратился к своему двойнику Трэш, во рту которого уже самодовольно дымилась сигара, – а вот, кстати, человек из земного ХХI-го века.

– Вы землянин? – глаза Сидхартхи, более небесного оттенка, чем глаза Трэша, зажглись неподдельным интересом.

– Что значит «землянин»? – настороженно спросил Самарин. – А вы кто?

– О-о, я всего лишь клон. Что такое «клон»? Прижизненное воплощение оригинала.

– Я не совсем понимаю…

– А чего тут понимать, – вмешался Шур. – Он – клон. Человек, обязанный своей личностью изначальному. Вторичный продукт. Как говорится, юридической силы не имеет.

– А как же Сабанья Варрон? – усмехнулся Сидхартха.

– Сабанья Варрон – исключение. Это, во-первых. А во-вторых, Сабанья Варрон был одним из первых клонов. Возможно, процесс клонирования вышел за рамки и…

– И произошла мутация, вы это хотите сказать?

Самарин разозлился. Он аккуратно вынул изо рта остолбеневшего Шура сигару и, затянувшись, сказал:

– Так, хватит. Кто такой Сабанья Варрон?

– Сабанья Варрон – единственный за всю историю человечества клон, работавший в государственном учреждении, по-моему, министром сельского хозяйства. Он вводил дриссовую систему, если я не ошибаюсь… – пустился в объяснение Сигизмунд Трэш.

– А вот и ошибаетесь! – с видимым удовольствием прервал его Сидхартха. – Он предлагал вывести особую породу колонов-клонов, которые бы и обрабатывали сельскохозяйственные угодья!

– Ну и? – подозрительность и раздражение росли в Самарине как снежный ком.

– Его убили. Пьяный дебош в портовом кабаке. Какой-то моряк сказал, что у клонов мужское хозяйство недоразвитое. Сабанья вспылил. У клонов это дело обычное – природная агрессия. Начался мордобой. Парень он был не слабый, и матрос, поняв, что ему не справиться, разрядил в него револьвер. Имел право. Убийство клона не считается уголовным преступлением. Это административное правонарушение, влекущее за собой штраф за нарушение общественного порядка, возмещение убытков хозяину клона, а также выплату моральной компенсации, если суд признает таковое необходимым. Этот Сабанья обошелся матросу в 31 таллер. Мы проходили дело Варрона на юридическом семинаре. – Эдвард Шур потянулся еще за одной банкой сардин.

Самарин наклонился к Сидхартхе:

– Значит, если у меня есть 31 таллер, я могу вас запросто убить?

– 298 таллеров. Инфляция, знаете ли, – вставил Трэш.

– Какие 298 таллеров! – возмутился Шур, – Это же пиратская копия. Штраф будет платить Сигизмунд за незаконное клонирование. Или скажешь, что у тебя есть лицензия на этого парня? Кстати, где тебе его делали? Гаути? Сакамандр?

– Ну все знает! – всплеснул руками Трэш. – Сакамандр.

– Самопал сразу видно. Он и не очень-то похож. Каменный век. Таким способом клонировали еще вашего хваленого Сабанью.

– Что ты понимаешь! Мой отец заказывал его Мастеру.

– Мигуэлю?! Иди ты!

Шур восхищенно провел по щеке Сидхартхи.

– Ручная работа, черт возьми! Но Мигуэль – художник, а художник всегда стремится приукрасить. Мастер обычно работал для отшельников-аскетов, т.е. тех, кто навсегда покидал мир, оставляя вместо себя вот такое произведение искусства. А здесь, как я вижу, все наоборот. Боюсь, твой план, каким бы он ни был, не сработает.

– Это почему же?

– Да потому что любое сканирование подтвердит различия. Мало того, насколько мне известно, работы, подобные работам Мигуэля, Астарти, Сафроньеса и Бурдитта, в западных штатах вообще не считаются клонами. И хотя они не имеют полного набора гражданских прав, их убийство приравнивается к убийству изначального. Представители западных штатов постоянно поднимают в Сенате вопрос о предоставлении подобным клонам полного гражданства и признания их изначальными. Основываются они при этом как раз на различиях с оригиналами. Но эксперты из генетического отдела ВБС каждый раз рубят их поправки на том основании, что различия различиями, а генетикой работы Мигуэля и остальных Мастеров обязаны изначальным, то есть оригиналам.

Трэш достал очередную сигару и задумчиво покрутил ее меж пальцев.

– И психика, – вздохнул Сидхартха.

– Что «психика»? – задал свой очередной вопрос Самарин.

– Человеческий эмбрион с момента зачатия составляет с матерью единое целое. И на развитие его психики сильнейшее влияние оказывает психика матери. Человек, выращенный в пробирке, этого лишен.

– Отсюда вспышки агрессивности? – Самарин пристально разглядывал Сидхартху.

Клон отвел взгляд, но ответил:

– Не знаю. Вспышки агрессивности носят спонтанный характер. Их природа до сих пор неясна. А лично я таких вспышек не испытывал ни разу.

Шур встал, засунув руки в карманы, и стал пристально разглядывать Трэша. Трэш лишь самодовольно пускал сизые облачка.

– Что ты задумал, Сигизмунд?

– Верховный Суд, – был ответ.

14. СТАРЫЕ ГАЗЕТЫ

Когда все уснули, Самарин приподнялся на локте. Ему было тревожно и… скучно. Он оглядел пространство между ящиками и заметил в углу пачку старых газет. Никто не хотел отвечать на его вопросы, зато сколько было задано ему! Он посмотрел на Сидхартху, раскрывшего рот, на Трэша, чей рот затыкала сигара, Эдварда Шура, который спал недвижимо, но готовый проснуться в любой момент и задать жару любому, кто посмел бы покуситься на сон беглецов.

Самарин осторожно привстал. Кровать не могла заскрипеть, ибо ее заменяли струганые доски, прикрытые каким-то невразумительным тряпьем. Самарин подошел к газетам. Они были перетянуты полусгнившей бечевкой. Края, в которые врезалась бечевка, порвались, уничтожив типографский труд. Как и внимание всех читателей прессы, внимание Самарина приковали заголовки.

Заговор семерки. Отголоски

«Прошло уже пять лет, – сообщал репортер, – с тех пор, как был разоблачен заговор Семерки. Многие до сих пор считают этот заговор мнимым. Блестящей провокацией, проведенной ВБС. Однако зададим себе вопрос: почему тогда ВБС этот заговор и раскрыл? Да, отмена официальной пластической операции и чип-контроль…»

Самарин ничего не понял и перекинулся на колонку светской хроники.

Фишман начинает и выигрывает

«Как нам стало известно из неофициальных источников, популярная в Системе дама полусвета мадемуазель Фишман две недели назад разругалась со своим содержателем Соммерсетом Гидом (и откуда у чиновников ВБС такие деньги, или, может быть, она его любила? – Рассужд. редакции). Недолго тридцатилетняя дива оставалась, что называется, не у дел. Уже в прошлую пятницу ее видели с известным меценатом, кинопродюсером и спортивным менеджером Сигизмундом Трэшем (как-то отреагирует на это жена Трэша Виктория?). Впрочем, он ее откопал на какой-то помойке, или мы ошибаемся?»

Светская хроника еще сообщала о том, что Соммерсет Гид развелся с женой, а семейство Трэшей имеет в своем роду, по крайней мере, три брака с женщинами-клонами.

Криминальная хроника показалась Самарину более интересной. Наслюнявленный палец прилип к газетному краю, когда он перевернул страницу и увидел следующий заголовок:

Очередной захват личности

Система в опасности

Миллиардер Сигизмунд Трэш, по всей видимости, мертв

Самарин жадно впился в черные пятна, покрывшие безумным узором бумагу.

«Сегодня из источников, близких к высокопоставленным кругам ВБС, нам стало известно, что клоны Альберт Трэш и Сэмюэль Харпер захватили личности своих хозяев. При помощи агента МБР Эдварда Шура они попытались захватить личности и активы своих хозяев, а также должность Харпера, который был конгрессменом от Центрального округа, чтобы превратить Систему в страну клонов. Как нам стало известно…»

Самарин не стал читать о своей роли в этом не понятном ему заговоре. Ему до сих пор была неясна формулировка «клон толланской ветви». Та его часть, что активно сопротивлялась подступающему безумию, отказывалась верить в происходящее. Более того, он продолжал надеяться, что все это скоро разрешится само собой. Он увидел в газете карту. Это было родное ему Нижнее Поволжье. Только река называлась не Волга, а Валгалла. Странно.