Плохая хорошая девочка - Ирина Арбенина

Другие плюсы этого переезда таковы: рядом теперь будет вода, которую я использую для приготовления пищи и питья. Что же касается воды в горячем озерке, то она хороша для купания, но у нее сильный сернистый привкус. Купания бодрящие, а вот что будет, если ее пить? Мало того, что она противна на вкус, где гарантия, что не отравишься? Так что… Оставлю такую возможность — покончить счеты с жизнью с ее помощью — для более крайних случаев и безвыходных ситуаций. Я бы не рискнула ее пить сейчас.

Кроме того, меня все-таки отчего-то очень беспокоят эти испарения, поднимающиеся над расселинами Черной.

Мне даже кажется иногда: не влияют ли именно они на мое самочувствие и на странные перепады настроения? То я вижу все в черном цвете, а то вдруг такая необъяснимая эйфория.

В общем, снуя, как муравей — пару километров в одну сторону, пару в другую, — я перенесла все «свое» барахлишко к реке.

И потом долго возилась с палаткой и обустройством своего нового местожительства.

День одиннадцатый

Вчера ночью, когда я со своего нового места смотрела в сторону Черной, мне показалось, что я вижу огненные отсветы. Это было похоже на огни костров…

Но, поскольку мне не удалось обнаружить в своей долине пока не только ни одного человека, но даже и малейших следов его пребывания, я предполагаю, что эти огненные блики свидетельствуют, скорее всего, о вулканической деятельности Черной.

День четырнадцатый

Все-таки способность человека привыкать, причем очень быстро, к самым невероятным изменениям в своей жизни поистине удивительна. Сила привычки — это, по-видимому, особый феномен. Нечто заложенное в самой природе человека, выработанное и усовершенствованное миллионами лет эволюции. Без привычки человек как вид не смог бы выжить.

Казалось бы, со мной случилось такое, что человеческий рассудок вместить и переваривать не в состоянии: я очнулась, словно после сна, в другом мире.

Но вот, проходит день за днем, и самые, казалось бы, главные для меня и животрепещущие вопросы: как и что все-таки случилось? — отходят на второй план. Превращаются в какой-то абстрактный интерес. Повседневные заботы кажутся мне все более актуальными. Как, например, приноровиться снимать кружку с закипающим кофе со спиртовки, чтобы не обжечься? И именно в тот момент, когда поднимается пенка и кофе еще не успевает перекипеть?

Все дело в том, что варка кофе происходит сейчас — и потому это для меня важнее.

День пятнадцатый

Перед сном долго сижу у костра.

Пролетела, прочертив темное небо, и погасла яркая точка… Звезда!

Вообще-то падающая звезда, которая прорезает ночное небо, — это на самом деле камень, нагретый до белого каления. «Небесный камень», нагретый «в результате трения о воздух». Он может быть размером с горошину или с футбольный мяч…

Глядя на яркую точку, я, конечно, сразу вспомнила о дяде Мирославе и тете Агнессе. Как они там? Как же старики переживали из-за похищенного камня!

Конечно, хондриты не такая уж и редкость. Поскольку падает метеоритов с неба, в общем, очень много. Но, увы, большая часть тонет в океане, а другие очень малы. К тому же похищенный камень, как выяснилось, когда-то был лично привезен профессором Горчицким из Антарктиды.

Антарктида — это Мекка для специалиста по хондритам!

Метеориты падают там на снежный покров и сразу погружаются в лед и снег. А потом ледники, передвигаясь, наталкиваются на горные хребты и выносят скопления метеоритов наверх. Холодный сухой ветер Антарктиды сразу сдувает снег — и скопления метеоритов легко заметить. Поэтому ежегодно геологи разных стран во время короткого тамошнего лета на вездеходах и вертолетах отправляются на поиски этих скоплений.

Вот такую историю рассказал мне дядя Мирослав. А в общем, можно сказать, что с того злополучного метеорита в музее все и началось… Именно с него начались мои собственные злоключения!

Вот и не верь после этого в особую силу небесных камней.

День шестнадцатый

Итак, что я имею?

Я имею: день без числа; невозможность покинуть без посторонней помощи Прекрасную долину; полное отсутствие этой помощи, а также перспективу остаться здесь до конца своих дней. Причем дней этих может оказаться не так уж и мало — у меня довольно сносные условия существования. Возможно, протяну я тут теперь долго.

Если честно, то иногда, глядя на туповатые, жующие физиономии своих «натурщиков» в «Ядрене-Матрене», я вдруг закрывала глаза и воображала себя среди зелени и родников вот такой вот уединенной долины, представляла себя с мольбертом и красками…

Может быть, существует некто, кто контролирует мысли и осуществляет заветные мечты, и благодаря ему я получила то, о чем мечтала!

Прекрасное одиночество на лоне прекрасной природы.

Одна только неприятная деталь: согласия на это я все-таки не давала.

Мечты — это одно, а их воплощение в реальность — совсем другое.

Может быть, мечтать вообще опасно? В том смысле, что мечты могут вот так вот вдруг осуществиться. И неизвестно: обрадуешься ли ты, когда это случится?

Но что случилось, то случилось…

И не имея возможности изменить обстоятельства, в которых я оказалась, я решила изменить свое отношение к ним.

Когда-то в раннем детстве мое воображение поразил иллюстрированный рисунками роскошный том «Флора Восточной Африки». Эта книга была настоящим украшением домашней библиотеки в доме моих родственников Горчицких, где я провела немало времени.

Поскольку родители не слишком занимались мной и моей сестрой Эммой… Мама рано умерла, а отцу всегда было не до нас.

Конечно, я не испанский мальчик Пабло, который, едва научившись говорить, рисовал все, что «попадется под руку», точней, на глаза. И даже просто перерисовывал во время болезни картинки из книг…

Но, помнится, я тоже в детстве пыталась копировать чудесные рисунки из того роскошного, изданного в Германии тома «Флора Восточной Африки».

Рисунки в книге были выполнены одной знаменитой художницей-путешественницей. Выполнены они были с натуры.