Монах и кошка (Кайдан) - Далия Трускиновская

И на помост выскочила трехцветная кошка.

Бэнкей охнул – про оборотня-то он и забыл! А оборотень сам напомнил о себе, да еще и доверчиво подошел к монаху. Бэнкей протянул к зверьку мощную руку. Зверек потерся об нее мордочкой. И тут Бэнкей понял, что имел в виду тэнгу, утверждая, что этот оборотень не таит в себе зла.

В прикосновении была нежность, и только.

Оборотень посмотрел Бэнкею в глаза и тихо мурлыкнул.

– Ты чего-то хочешь от меня? – шепотом спросил Бэнкей. – Разве тебя не покормили?

Тогда оборотень соскочил наземь, пробежал несколько шагов, обернулся и снова посмотрел монаху в глаза. Он звал за собой!

– Никуда не пойду, – отвечал монах. – Мало ли что ты затеваешь? Мне и глядеть-то на тебя не положено.

Трехцветная кошка вернулась, прыгнула на помост и, встав на задние лапки, положила передние на плечо монаху. Он услышал тихий-тихий стон. Оборотень предупреждал… но о чем?

– Пошли, – сказал Бэнкей, беря посох. – Хоть ты и нечистый дух, а попробую-ка я тебя послушаться. Но гляди у меня!

Кошка побежала перед ним, не оборачиваясь, уверенная, что монах идет следом. Она завернула за угол усадьбы, обогнула водоем и углубилась в заросли кустарника хаги, давно не видевшие ножа садовника. Понемногу ее походка изменилась, зверек уже не шел, а крался, приникая к земле, метя снег пушистым хвостом. Бэнкей пробрался следом за оборотнем на полянку и не сумел сдержать крика.

Посреди крошечной поляны лежали пять обезглавленных тел.

В лунных лучах он явственно их видел.

Это были четверо мужчин и женщина.

Троих он опознал по одежде – благообразного старика, красивого юношу и фальшивого гадальщика. Четвертый мужчина был огромен ростом и желтой короткой одеждой напоминал погонщика быков. Женщина, очевидно, была та, что сидела за ширмой.

Странное дело – пятеро обезглавленных тел лежали на поляне, а головы куда-то подевались, да и крови, которая должна была обильно окрасить снег, Бэнкей не видел. И если неведомый убийца казнил пятерых, собрав их в одном месте, то почему все это совершилось в полнейшей тишине?

Кошка уверенно подошла к гадальщику, которого сейчас странно было бы называть желтобровой нечистью, брови вместе с головой пропали неведомо куда. Она остановилась у обрубка шеи, как бы приглашая Бэнкея опуститься на корточки и насладиться жутким зрелищем.

Бэнкей был не из пугливых.

Он присел – и озадаченно поскреб в затылке.

Бэнкей знал, как выглядит шея, с которой только что снесли мечом голову. Она не должна представлять собой ровный срез, сверкающий в лунном свете, словно отполированный. А если срез похож на драгоценное блюдо, то, выходит, перед Бэнкеем – Рокуро-Куби!

– Рокуро-Куби?! – прошептал он изумленно и посмотрел на пушистого оборотня.

Кошка между тем обошла поляну и, присев на задние лапки, чуть приподняв передние, нюхала воздух.

Бэнкей пожалел, что рядом нет насмешника-тэнгу. Сейчас он бы шутить не стал. Однако ямабуси, у которых учился Бэнкей в священных горах Митакэ и Кумано, рассказывали ему и про эту нечисть.

Рокуро-Куби посылает ночью свою голову на поиски пропитания, а пищей ему служит все, что угодно, если только нет человеческого мяса…

– Ты знаешь, куда они полетели? – спросил Бэнкей у оборотня.

Трехцветная кошка повернула острую мордочку к усадьбе. Другого ответа не требовалось.

– Ты сиди здесь, – сказал Бэнкей. – Ты сиди, а я пойду взгляну…

И сам удивился своим словам – он проявил заботу о драгоценном здоровье оборотня!

Если бы все пять Рокуро-Куби уже залетели в дом, Бэнкей наверняка бы услышал шум. А может, и нет. Кэраи спали под навесом, а господ вполне могли опоить сонным зельем.

Приближаясь к лесенке, ведущей на галерею, Бэнкей почувствовал возле своей левой ноги тепло.

Рядом беззвучно шла трехцветная кошка.

Она первой вскочила на помост и опять заглянула в глаза монаху.

– Здесь никого нет, – прислушавшись, ответил он на ее немой вопрос, хотя кошка обладала куда более острым слухом. – Чего ты хочешь?

Кошка села у дверей – даже не села, а собралась в комок, подобрала белые лапки, и всем видом своим показала, что в любое мгновение готова к прыжку.

– Ты будешь охранять усадьбу? – понял Бэнкей. – Значит, Рокуро-Куби туда еще не залетели?

Кошка, понятное дело, словами ничего не ответила. Но пушистый оборотень чуть прижмурил глаза, и Бэнкей понял – это означало «да».

– Я пойду в сад, туда, за павильон, – сказал кошке Бэнкей. – Если услышишь шум драки, постарайся разбудить кэраев.

Кошка отвернулась. Бэнкей мог бы поклясться, что услышал вздох. Стало быть, разбудить кэраев она не могла. И он оказался прав – не обошлось без сонного зелья.

– Основательное же зло припас мне для сражения отец-настоятель… – проворчал Бэнкей. – Я не знаю, кто ты и чего ищешь среди людей, но ты должна мне помочь. Охраняй двери, не выпускай людей из усадьбы! А я попробую уничтожить это зло. Помолись за меня, кошка. Больше и попросить-то некого…

В саду он крался от дерева к дереву, пока не услышал негромкие голоса и не заметил четыре больших шара, парящих над старой яблоней. Пятый устроился на ветке, свесив до заснеженной земли длинные распущенные волосы, и в лунном свете лицо женщины-людоеда было сказочно прекрасным. Но Бэнкей не имел права глазеть на женщин. Он не так давно принес монашеский обет, чтобы из-за всякой ерунды нарушать его.

– А я бы выманил девчонку, – сказала голова фальшивого гадальщика. – Девчонку никто долго искать не станет.

– Выманить нужно ее и кого-то из кэраев, – возразил юноша.

– Да, это разумно, – согласилась с ним женщина. – Что может быть естественнее – девчонка, сбежавшая с красивым кэраем? Спрятать же мясо мы можем под павильоном.

– Двух тел нам хватит надолго, но что это за тела? Девчонка выросла на простой пище, да и кэрай окажется жестким, как кожа для щита, – заявил старик. – Нет, я бы рискнул и выманил кого-то из молодых господ. Можно подвести его к обрыву…

– Молодым господам досталось больше сонного зелья, чем свите и кэраям, господин, – почтительно напомнил тот из людоедов, чье тело было одето погонщиком быков. Его большая голова была охвачена грязной повязкой, над которой торчали вверх жесткие черные космы, да и носик у этого красавца явно не раз бывал переломан, и ротик был до ушей.

– Да и не далековато ли обрыв? – спросила красавица. – Мужчина, выйдя по малой нужде, не поплетется среди ночи неведомо куда!

– Если вы не хотите выманивать девчонку, то соберемся с силами и выманим младшего из господ, а мясо спрячем под павильоном, – вмешался желтоглазый гадальщик. – Он едет с севера, а там наместники и сами хорошо кормятся, и детишек выкармливают на славу.