Остров проклятых - Лихэйн Деннис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коули понимающе кивнул:
– Может, к тому времени все закончится.
– Закончится? – удивился Тедди. – Еще ничего не началось.
Коули передернул плечами и направился к железной двери.
– Часов в девять я собираюсь пропустить стаканчик и выкурить сигару-другую. Можете заглянуть ко мне домой вместе со своим партнером.
– Вот как, – сказал Тедди. – Значит, мы сможем поговорить?
Коули притормозил и развернулся в его сторону. Темные деревья за окном раскачивались и шелестели листвой.
– А чем мы, пристав, занимаемся?
Чак и Тедди шли по территории в сгустившихся сумерках, физически ощущая, как надвигающийся шторм накапливает в себе духоту, словно природа забеременела и ее все больше распирает.
– Чушь какая-то, – сказал Тедди.
– Угу.
– Товар с гнильцой.
– Как баптист говорю тебе «аминь, брат».
– По поводу, брат?
– Да всей этой болтовни. Я год проработал в Миссисипи.
– Да ну?
– Аминь, брат.
Тедди стрельнул у него еще одну сигаретку и закурил.
– Позвонил в головной офис? – спросил Чак.
Тедди мотнул головой:
– Нет телефонной связи. – Он махнул в сторону неба. – Штормовой фронт.
Чак выплюнул табачную крошку.
– Штормовой фронт? Где?
– В воздухе, не чуешь? – сказал Тедди. – Хотя чтобы вырубился центрком…
– Центрком, – хмыкнул Чак. – Ты дембельнулся или все еще ждешь соответствующие бумаги?
– Коммутатор, – поправился Тедди, отмахнувшись сигаретой. – Называй как хочешь. Радиосвязи, кстати, тоже нет.
– Чего-чего? – У Чака округлились глаза. – И радиосвязи? У них нет и радиосвязи, босс?
Тедди кивком подтвердил.
– Мы заперты на острове, где разыскивается женщина, бежавшая из запертой палаты…
– …миновавшая четыре поста с охраной…
– …и комнату, где куча санитаров резались в покер.
– Перемахнула через трехметровую каменную стену…
– …поверх которой протянута проволока под током.
– Проплыла одиннадцать миль…
– …против гневливого течения…
– …чтобы добраться до материка. «Гневливого» – хорошо сказано. И холодного. Градусов девять?
– Тринадцать максимум. К тому же ночью…
– Считай, девять. Тедди, вот что я тебе скажу. Вся эта история…
– Да еще отсутствующий доктор Шин.
– Тебе это тоже показалось странным? Я уж засомневался. Мог бы и больше расковырять задницу этому Коули.
Тедди засмеялся, и его смех, унесенный ночным ветром, растаял в волне далекого прибоя, словно его и не было, словно этот остров и просоленное море хватали то, что вроде бы принадлежало тебе, и…
– …если мы нужны, чтобы эта история попала на обложку журнала?
– А?
– Что, если мы нужны, чтобы эта история попала на обложку журнала? – повторил Чак. – Что, если нас сюда вытащили для того, чтобы помочь им поставить все точки над i?
– Конкретнее, Ватсон.
Очередная улыбка.
– Ладно, босс, следите за моей мыслью.
– Ну-ка, ну-ка.
– Предположим, некий врач по уши влюбился в некую пациентку.
– Мисс Соландо.
– Вы видели ее фото.
– Привлекательная особа.
– Привлекательная? Да это девушка с картинки в личном шкафчике американского солдата. И вот она обработала нашего паренька, Шина… Поняли, куда я клоню?
Тедди отбросил недокуренную сигаретку, искорки вспыхнули на ветру и вместе с окурком унеслись прочь.
– Шин привязывается и решает, что не может без нее жить.
– Здесь ключевое слово «жить». Вдвоем, в большом мире.
– И они делают ноги с этого острова.
– А в эти минуты, может быть, сидят на концерте Толстяка Домино[3].
Тедди остановился перед оранжевым торцом общежития для персонала.
– Но тогда почему они не вызвали ищеек?
– Они и вызвали. По протоколу. А на материке подумали, кого бросить на такое дело, и решили послать нас. Если они здесь покрывают соучастника побега, то мы им нужны в качестве алиби – дескать, все сделано согласно букве закона.
– О’кей, – согласился Тедди. – Но зачем им покрывать Шина?
Чак уперся подошвой ботинка в стену, чтобы поразмять колено, а заодно прикурил.
– Не знаю. Это еще надо обмозговать.
– Если Шин действительно увез ее отсюда, то он должен был кой-кого подмазать.
– Как пить дать.
– Многих людей.
– Нескольких санитаров. Парочку охранников.
– Кого-то на пароме. Может, и не одного.
– Если он уехал на пароме. У него могла быть собственная яхта.
Тедди на пару секунд задумался.
– Он человек не бедный. Парк-авеню, сказал Коули.
– Значит, собственная яхта.
Тедди поднял глаза к тонкой проволоке поверх стены. Атмосферу распирало, как пузырьки воздуха.
– Вопросов больше, чем ответов, – промолвил Тедди после паузы.
– То есть?
– Что значит этот шифр в палате Рейчел Соландо?
– Она же сумасшедшая.
– Но зачем показывать его нам? Я хочу сказать, если это операция прикрытия, то не проще ли, чтобы мы подписали рапорт и уехали восвояси? «Сиделка уснула». Или: «Мы не заметили, что замок на оконной решетке проржавел».
Чак прижал ладонь к стене.
– А может, они это от одиночества. Соскучились по компании извне.
– Почему нет. Сочинили историю, чтобы заманить нас сюда. Будет о чем поговорить. Вполне правдоподобно.
Чак, повернувшись, разглядывал «Эшклиф».
– Шутки в сторону…
Тедди тоже повернулся, и теперь они вдвоем смотрели на здание больницы.
– Да?
– Мне здесь как-то не по себе, Тедди.
5
– Они называли это «большой залой», – сказал Коули, ведя их через выложенную паркетом прихожую к двустворчатой дубовой двери с медными ручками размером с ананас. – Серьезно. Моя жена обнаружила на чердаке пачку неотосланных писем полковника Спайви, владельца дома. В них он постоянно рассказывает о «большой зале», которую строит.
Коули потянул за «ананас», и створка открылась.
Чак тихо присвистнул. Что касается Тедди, то их с Долорес квартира в Баттонвуде вызывала зависть у друзей, в их прихожей можно было играть в футбол, но эта зала вместила бы в себя две такие прихожие.
Мраморный пол здесь и там покрывали восточные ковры. Камин был выше среднего человеческого роста. Одни только шторы – три ярда пурпурного бархата на одно окно, а всего их было девять – наверняка стоили больше, чем годовая зарплата Тедди. Если не две. Один угол занимал бильярдный стол, а за ним, над громадным камином, висели картины маслом: мужчина в синей форме армии северян, женщина в белом платье с рюшами, они вместе и собака в ногах.
– Полковник? – спросил Тедди.
Проследив за его взглядом, Коули кивнул.
– Его освободили от должности вскоре после того, как были написаны эти картины. Мы их нашли в подвале вместе с бильярдным столом, коврами и стульями. Вы бы видели этот подвал, пристав. Там можно играть в поло.
Вдруг учуяв запах трубочного табака, Тедди и Чак разом повернулись, осознав, что в зале находится еще кто-то. Человек сидел к ним спиной в кресле-качалке с высокой спинкой, лицом к камину, положив вытянутую ногу на колено другой ноги в качестве подставки для раскрытой книги.
Коули подвел их к камину и пригласил жестом сесть на один из повернутых к очагу стульев, а сам направился к бару.
– Какой яд предпочитаете, джентльмены?
– Ржаное виски, если у вас есть, – сказал Чак.
– Думаю, найдется. А вы, пристав Дэниелс?
– Содовую со льдом.
Незнакомец посмотрел на него.
– Вы не употребляете алкоголь?
Тедди опустил взгляд. Маленькая красная головка сидела вишенкой на грузном теле. В нем чувствовался какой-то особый лоск, как будто по утрам он нежил себя в ванной, умащивая тело ароматическими маслами и припудривая тальком.
– А вы?.. – протянул Тедди.
– Мой коллега, – подал голос Коули. – Доктор Джеремайя Нэринг.
Мужчина моргнул в знак подтверждения, однако не протянул руки, поэтому не сделали этого и гости.