Реабилитация - Владимир А. Киеня
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лагеря и тюрьмы НКВД в те мрачные годы сломали судьбы миллионов людей. Они могли бы сеять хлеб для страны, варить сталь, уничтожать врагов на полях сражений. Рубили под корень и самых талантливых. Что это было за время?! И не будет ли возврата к старому? Вопросы кувалдами стучат в висках, не давая покоя.
В один из приездов в тогда еще Свердловск председатель КГБ СССР В. А. Крючков на совещании как-то обронил: «Я недавно прочел несколько таких дел. У меня остатки волос поднялись дыбом».
Это сказал опытнейший профессионал, руководивший советской разведкой, человек, умудренный немалым жизненным опытом. А что же мы, сотрудники госбезопасности молодого и среднего поколений?
Вышка охраны в лагере. Фото из открытых источников
Для нас кровавые страницы архивных дел полувековой давности также явились чудовищным открытием, перевернувшим душу. Читали и оставались один на один с собой… Надо было все вытерпеть, переосмыслить, сделать выводы на будущее, чтобы то, о чем сейчас лишь читаем, никогда не повторилось.
Сегодня в Екатеринбурге увековечены в названиях улиц имена многих ученых: академиков Сахарова, Вонсовского, Губкина, Семихатова, Бардина, Шварца, Павлова и других. Но улицы Шубина так и не появилось, хотя он много успел сделать для Отечества за короткую и яркую жизнь[11].
На следующий день после выхода «Вечерки» с моей статьей о Семене Петровиче Шубине в кабинете раздался телефонный звонок. Звонил академик Вонсовский Сергей Васильевич, который назвал меня по имени и отчеству и пригласил на следующий день в 12 часов пообедать вместе, он на машине заедет за мной. Конечно, я согласился.
Следующим днем в 11–55 Сергей Васильевич позвонил и сказал, что подъехал на серой «Волге», номер, кажется, 00–98, и ждет у подъезда Управления КГБ Свердловской области на улице Вайнера, 4. Уселся я на свободное переднее сиденье машины, и мы направились в сторону озера Шарташ, где у академика была дача. За рулем сидел сухощавый, немолодой, как оказалось потом 80-летний мужчина, с ясным взглядом больших голубых глаз, который как-то по-молодому сразу рванул машину с места. На заднем сиденье находилась дочь Шубина – Зинаида Семеновна с маленьким внуком. Мы о чем-то с ней стали говорить, но я все время был напряжен: боялся, что мы попадем в ДТП, потому что Сергей Васильевич очень быстро разгонялся, лавировал между машинами впритирку, резко тормозил так, что между капотом «Волги» и задним бампером остановившейся впереди нас на светофоре машины оставался зазор не более 10 см. Так я ни с кем и никогда не ездил и каждую минуту с ужасом ждал, что мы врежемся в кого-нибудь… Подъехали на берег Шарташа к большому деревянному дому-даче. На лужайке у дома был накрыт стол. У каждой тарелки лежало по несколько ножей и вилок, я поначалу растерялся, но, глядя на других, начал обедать. Поразило, что арбуз, оказывается, надо разрезать на мелкие кусочки и вилкой отправлять в рот…
Зинаида Семеновна и Сергей Васильевич расспрашивали об архивном деле С. П. Шубина, хотели узнать детали, которых не было в статье, уточняли, по чьей инициативе статья была написана, просили рассказать о себе… Я рассказал о себе, своей семье, о том, что статью написал по собственной инициативе, считая это долгом уважения к памяти Семена Петровича и его загубленной моими бывшими коллегами жизни. Мой рассказ никак не комментировали, молча принимая информацию к сведению. Через час после обеда Сергей Васильевич доставил меня на работу живого и невредимого. Где-то лет через пять Сергей Васильевич пригласил меня в институт математики на улице Софьи Ковалевской и подарил свою книгу о Шубине С.П., который был в середине 30-х годов его научным руководителем. Вторую такую же книгу он подписал губернатору Свердловской области Росселю Э.Э. и попросил меня ее передать. Он не знал, что расстояние от рядового гражданина до губернатора, как до солнца… Книгу я передал А.Ю. Левину – пресс-секретарю губернатора.
Мало, кто знает, что Сергей Васильевич после гибели Шубина женился на его вдове – Любови Абрамовне и воспитал троих ее малолетних детей.
Академик С.В. Вонсовский. Фото из открытых источников
Сергей Васильевич Вонсовский умер через 7 лет после первой нашей встречи, до конца своей жизни он лихо управлял автомобилем к восхищению и страху знавших его людей.
Карпеко Кирилл Григорьевич
Виновным себя не признаю
Более восьмидесяти лет прошло с тех пор, как каток репрессивной машины прокатился от края и до края нашей огромной страны. В грозное предвоенное время нож репрессий рвал налаженные связи экономики, обескровливал армию, науку, транспорт. До сих пор не подсчитаны полные потери – политические и материальные. Но кто и когда смог бы подсчитать горе людское; слезы отцов, матерей, жен и детей, их искалеченные и сломанные судьбы, разбитое вдребезги человеческое счастье?
Нельзя забыть тех, кто стоял у истоков государства, кто не жалел сил и здоровья, целеустремленно шел сам и вел за собой других к великой цели – построению государства свободы, равенства и братства трудящихся, как бы мы сейчас к этой цели не относились… Нельзя забыть тех, кто сложил голову в трагические годы репрессий. Только в этом случае появится гарантия неповторения впредь прошлого произвола и беззакония.
Хочу рассказать о Кирилле Григорьевиче Карпеко[12], которого не сломили допросы, запугивания, который не признал абсурдных обвинений и никого не оговорил. Родился Кирилл Григорьевич в 1894 году в местечке Погорельцы Черниговской области в семье рабочего железнодорожника. Самостоятельно стал трудиться с тринадцати лет столяром-плотником. На военную службу был призван в 1915 году в железнодорожный полк. С декабря 1917 года служил в Красной гвардии, с ноября 1918 по 1921 год – начальником штаба, политруком батальона, комиссаром бригады.
Газета «Путевка»
