Тогда. Теперь. Сборник рассказов - Олег Валерьевич Куратов

местность выглядит точно так же, как она выглядела в 1937 году, заключённые и их охрана выполняют те же действия… На ограниченном участке размещены и взаимодействуют воспроизведённые объекты, события, их сущности…Что же может подтолкнуть нас в этот далёкий год? Нам представляется, что таким толчком мог бы стать внезапный, резкий ментальный всплеск, если угодно – мощный коллективный стресс всех живых и «неодушевлённых» компонентов опыта.

Не буду скрывать, что подготовленный эксперимент весьма заинтересовал столичных учёных, особенно специалистов спецслужб и военных, без участия которых его проведение было бы невозможным. К работе привлечена небольшая, но вооружённая мощными знаниями рабочая группа. Последние несколько дней мы проводили подготовку этого небывалого опыта с участием местных спецслужб. В настоящее время эксперимент подготовлен.

Тридцать заключённых и боевой расчёт охраны со служебными собаками будут доставлены на площадку двумя спецавтобусами с соблюдением установленных мер безопасности. Отдельными грузовиками будут доставлены боеприпасы и инвентарь – лопаты и тачки. Тачек удалось набрать не более десятка, в наше время зеки предпочитают другие средства механизации. После размещения охраны и заключённых на опытной площадке автобусы и грузовики будут выведены за её пределы. Работы по ремонту дороги начнутся в точном соответствии с архивными данными, в тот же день и в то же час, что и в 1937 году. Кстати, выбор 1937года и определённой его даты сделан не без участия астрологов, искавших максимальное соответствие расположения небесных тел точному времени проведения опыта.

В определённый момент будет задействована серия внезапных, ошеломляющих световых и звуковых спецэффектов – короткие серии ослепительных вспышек и оглушительных взрывов. По замыслу, эти воздействия должны привести к концентрированному стрессу коллективного человеческого сознания всех присутствующих, а звуковые, световые и детонационные эффекты вызвать синхронное потрясение-шок как у прочих живых организмов (растения, насекомые, птицы, грызуны и прочая живность), так и у всех «неживых» компонентов, образующих площадку. Эта общая встряска, возможно, спровоцирует шок памяти локальной среды обитания Смыслов. А такой шок может вызвать спонтанный кратковременный скачок в прошлое, в ту его фазу, когда календарь, взаиморасположение и действия всех компонентов ландшафта площадки были максимально подобными.

2. Эксперимент.

Мы продолжаем свой путь к далёкой площадке, выбранной для опыта. Несколько часов движения по асфальтовым трассам навевают скуку и сон. Но как только машина свернула с магистрали и пустилась вплавь по густым волнам пыли просёлка, исчезли все признаки Настоящего Времени: заправки, указатели, провода. Всё это скрылось за занавесом из дорожного праха, повисшего позади нашего движения. Спереди нас всасывает дремучая, какая может быть только на Севере, необитаемая глухомань.

Ещё три-четыре часа пути, и мы останавливаемся у подножия небольшого холма, опоясанного зарослями ивняка. За его чащей скрывается узкая речка с песчаными отмелями и чёрными омутами. В десяти шагах от ивовых кустов, у подножия двух коренастых берёз, светится голубой овал: это бочажок, на дне которого глубинные ключи вечно и бесшумно вздувают струйки чистого песка. Они безмолвно играют друг с другом и днём, и ночью, и в жару, как сейчас, и в зимний мороз подо льдом. Мы бережно черпаем студёную воду. Первые глотки воды не достигают желудка: они мгновенно впитываются сухими, ноздреватыми дёснами, языком и гортанью. Второй стакан всасывается жаждущими порами горла, и только третий даёт насыщение упоительно вкусной родниковой водой.

Купание не приносит облегчения; чтобы побыть в по-настоящему холодной воде, нужно нырнуть и замереть глубоко, на самом дне омута, а там, в коричнево-синей полумгле, пугают зловещие касания студёных, цепких водорослей. Побродив по отмелям, мы медленно поднимаемся на плоскую лысину холма.

В застывшем стекле адского июльского зноя наравне с раскалёнными валунами замерли онемевшие травы, деревья и венок вокруг лысины – кустарник, сомкнувшийся над огибающей холм речушкой. Не видно и не слышно никакой живности, только в белом небе кружит пара ястребов. Покров терпкого запаха полыни то и дело пронизывают острые ароматы других трав. Вся эта красота властно останавливает твой взгляд, отражает его и вместе с этим отражением проникает в тебя и сливается со всем твоим существом, с его недоступной сутью. Ты замираешь со счастливым ощущением: ты признан, принят ею, зачислен в её бесчисленный состав наряду с запахами, ястребами, светлыми песчинками, чистой водой и страшными водорослями.

С противоположной стороны холма хорошо видна вся опытная площадка. Это невыразимо прекрасный, слегка холмистый пейзаж, украшенный отдельно стоящими деревьями, уходящей в сторону речкой и пересечённый беспечно вьющейся дорогой. В глаза бросается чужеродное тело: наскоро сколоченный длинный сарай недалеко от дороги. Сарай построен вновь, но на том же месте и тех же размеров, что и тот, который стоял здесь в далёкое лето 1937 года. Тогда он служил зекам и как столовка, и как кухня, и как барак.

Теперь в сарае укрыта группа доктора Визинга; помещение наполовину занято аппаратурой, наполовину – постановщиками опыта. Коллектив немалый: учёные, молчаливые работники спецслужб, бывалые теле-звуко-операторы, сапёры, пиротехники и другой технический персонал. Все приготовления закончены. Доктор Визинг даёт короткую команду:

– Внимание! До прибытия пять минут! Все по местам! Все приникают к приборам наблюдения. На дороге появляется головная машина прикрытия и первый автобус. Из них выгружается вооружённая охрана с собаками. Начальство хриплыми от жары командами расставляет посты. Один из них расположен на крыше сарая. Слышно, как над нами топает солдат. Вся охрана, в отличие от зеков, об опыте предупреждена. После расстановки постов выпускают и выстраивают зеков. Подходит второй автобус, строй зеков пополняется. Наконец, подъезжает грузовик с инструментом, он же замыкающая машина прикрытия. Из него выходят офицер и «вольный» прораб. Они вызывают из строя бригадиров и ставят перед ними сегодняшний «урок». Зеков последний раз пересчитывают и передают в распоряжение бригадиров. Начинается выгрузка лопат, тачек, запасов провианта. С момента прибытия первой машины прошло около часа. Работа пошла.

Спустя ещё час общая обстановка окончательно вписывается в будничный ритм: зеки с характерной неторопливостью выполняют нехитрую работу по выравниванию дорожного полотна и оформлению кюветов; оцепление лениво следит за порядком; и те, и другие изнывают от жары. Негромкие слова, которыми перебрасываются работающие, звуки загрузки и движения тачек, шорох песка под лопатами не нарушают царствующей тишины.

Доктор Визинг с хронометром в руке поднимается и вопросительным кивком обращается к многочисленным операторам. Те отвечают ему также жестами: всё готово! Он негромко начинает обратный отсчёт. При последнем возгласе «Пуск!» начинается настоящее светопреставление.

Внезапно сверхмощные динамики опрокидывают в тишину оглушительные, невообразимые, дикие человеческие визги и вопли. Их перекрывают звериные рыки неведомых чудовищ. Раздаётся резкий, хлёсткий звук мощного взрыва, во время которого всё вокруг озаряется невыносимо яркой вспышкой кроваво-красного света. Новые яростные вопли и рыки вызывают животный, непреодолимый ужас, разрывы и ослепляющие