Тогда. Теперь. Сборник рассказов - Олег Валерьевич Куратов

а основные (начальственные) мозги – в Москве и Арзамасе-16. Тогда мы решали острую частную проблему прикладной физики твёрдого тела. Работа была настолько важной и срочной, что для встречи лично со мной, как с организатором эксперимента, из Арзамаса-16 приехал сам Юлий Борисович Харитон (Ю.Б. – так его называли за глаза, для конспирации). Наши встречи проходили ежедневно в течение недели в кабинете начальника 6ГУ Минсредмаша генерал-лейтенанта Л.А. Петухова, на восьмом этаже нашего здания на Большой Ордынке. На время прихода Ю.Б. место секретарши в приёмной генерала занимал товарищ в штатском. Встречались мы строго втроём. Как только получались очередные результаты, я летел в этот сверхсекретный кабинет, где мы с Леонидом Андреевичем ожидали Ю.Б. Всемирно известный учёный всегда приходил в одиночестве, всё аккуратно записывал и интересовался, казалось бы, совершенными мелочами и подробностями опытов. Он был одинаково предельно вежлив и с генералами, и со мной. На меня он произвёл впечатление совершенно непроницаемого человека. Затем, после доклада, Ю.Б. давал указания по дальнейшим работам и уходил. Вслед за ним появлялся генерал-лейтенант Александр Антонович Осин, зам. начальника 12ГУ Минобороны, толковейший специалист и прекрасный человек. После обсуждений хода работ с ним я мчался в НИИАА, где меня с нетерпением ждала публика помельче (доктора, кандидаты, полковники и другая шушера). И так каждый день в течение около месяца.

Но вот настал, наконец, день, когда ожидаемые результаты были получены, доклады сделаны, мероприятия разработаны и все необходимые указания даны. Учёные, генералы и прочие начальники пожелали нам (тем, кто проводил все исследования) передохнуть, и вместе с двумя "рядовыми научными работниками" из НИИАА мы отправились в любимую баню в Марьиной Роще, благо она располагалась недалеко от работы. Те, кто слышал о ней, знают, что славилась эта баня своей мягкой водой, славным паром, а также тем, что её любил и регулярно посещал знаменитый артист Рыбников, живший со своей Аллочкой рядышком. Эту замечательную, заслуженную баню давно уже снесли.

Утолив души банькой, выпив за успех эксперимента, за наших и американских космонавтов над нашими головами (они как раз обнимались на орбите), мы вышли на оперативный простор. Не спеша пересекли Сущёвский Вал и двинулись к расположенному недалеко ресторану "Северный".

Один из друзей передумал и пошёл по своим делам, а мы вдвоём вдруг обратили внимание на идущую навстречу пару тоненьких, лёгких девушек в ярких, но пристойных платьях. И так они были хороши, так беспечны, так веселы, что наше праздничное настроение утроилось, и мы сами не заметили, как уже сидели все вместе, вчетвером, за столиком в "Северном" и весело смеялись своей удаче, нежной летней погоде и друг другу. Как прекрасны были эти девочки! Они только что окончили школу и в этот день были зачислены в институт, о котором мечтали. И вдруг – неожиданная встреча с незнакомыми весёлыми взрослыми, вежливыми и явно порядочными мужчинами! Как сияли их чуть смущённые яркие глаза, когда они поняли, что за ними ухаживают приличные кавалеры, когда можно заказать что угодно, когда можно немножко выпить, можно ничего не бояться, а просто порадоваться изумительному сюрпризу, преподнесенному случаем в нужном месте в нужное время! Мы заботливо потчевали и развлекали наших незнакомых красавиц, а они беззаботно трещали и смеялись. Внутри же они чувствовали, как важна эта случайная встреча: "…Вот они какие, настоящие мужчины. Ах, мне бы такого сверстника, такого же твёрдого и доброго, чтобы не только любил, но и жалел! Неужели мне не повезёт, и я не встречу такого? Тогда моя жизнь будет просто ужасна, ужасна! Господи, только бы не разреветься!…"

Эти девушки были прекрасны, они стали настоящим венцом нашему торжеству по случаю нашей победы на работе!

Старость

Наступает старость. Всю свою жизнь я внимательно и тревожно присматривался к старикам: работягам, неторопливым и мудрым; врачам, учителям и бухгалтерам, терпеливым и безразличным; руководителям, высокомерным и подозрительным. Как-то раз, в расцвете лет, я спросил своего приятеля-сверстника, малообразованного и решительного человека: а что бы он выбрал, если бы перед ним положили ворох купюр, состоящий из потёртых сторублёвок и новеньких рублей? Он ответил, что я не прав, что не возрастом, а талантом и Божьим даром определяется ценность личности. Несмотря на более чем почтенный возраст, мой приятель до сих пор продолжает работать, причём бьётся за своё высокое место так, что и говорить не хочется; многие его осуждают и не понимают.

С некоторого возраста с каждым человеком происходит закономерная, необратимая перемена. В какой-то момент Время возводит (обозначает) невидимую, но необычайно прочную перегородку между человеком и окружающим миром. С этого момента перегородка начинает незаметно расти и, оставаясь совершенно прозрачной для наблюдения мира, становится всё менее и менее проницаемой для чувств. Человек постепенно отдаляется от окружающего мира, становится к нему всё более и более безразличным, – начинается подготовка к небытию или к другому бытию. У разных людей эта преграда возникает в разном возрасте, но рано или поздно каждый её неожиданно и покорно ощутит. Сигналы извне, из-за перегородки, становятся всё невыразительней и неинтересней. Но то, что осталось по эту сторону неумолимо растущего барьера, не теряет своей остроты и прелести до самого конца: детство, юность, любовь, друзья, яркие воспоминания, люди, книги, мелодии, картины, которые потрясли тебя в прошлой, более молодой жизни, остаются твоими вечными сокровищами. А их новые варианты, там, в новой жизни, за прозрачной перегородкой, видятся тебе всё более блеклыми и чуждыми. Так многие люди погружаются полностью в своё прошлое, которое становится для них замкнутой средой духовного обитания. Здесь всё ясно, понятно и обосновано: и победы, и поражения, и события, и свои и чужие поступки, и шедевры искусства из предыдущего времени.

Я давно уже понял, что такое Старость: это – ожидание Смерти. Для меня, как и для каждого, настал час ожидания своей Смерти. Её поджидают и те, кто, как я, не работают (не служат); и те, кто продолжают по двенадцать часов трудиться на своём рабочем месте и охраняют это место от претендентов, как цепные псы; и те, кто работают автоматически и относятся к своей работе безразлично, как к неизбежной данности. Просто в определённый момент каждый человек ощущает, что пришла СТАРОСТЬ, то есть к нему приблизилась и деловито, беззлобно положила на его плечо руку СМЕРТЬ, – так устроена жизнь, такие правила. А уж как к этому относиться – это решает каждый по-своему. Кто воспринимает это так же, как очередной день рождения, столь же естественный и неизбежный, как восход и заход солнца. Кто впадает в пожизненную (на всю оставшуюся жизнь) злобную истерику. Кто изо всех сил старается вести себя так,