Весенней гулкой ранью... - С. Кошечкин

без кормильцев. В поэме "Русь", стихотворениях "Узоры", "Молитва матери"

Есенин с болью поведал о народном горе, о печали русской деревни. И его

чувствам, его стихам были созвучны частушки о ненавистной солдатчине, о

судьбе крестьянских парней на войне, частушки, которых сочинялось тогда

громадное количество.

Погуляйте, ратнички,

Вам последни празднички.

Лошади запряжены,

Сундуки улажены.

Не от зябели цветочки

В поле приувянули.

Девятнадцати годочков

На войну отправили.

Сядьте, пташки, на березку,

На густой зеленый клен.

Девятнадцати годочков

Здесь солдатик схоронен.

Можно представить, с каким волнением Есенин заносил в тетрадь и такое

высоко поэтическое четверостишие:

Ты не гладь мои кудерки,

Золоченый гребешок.

За Карпатскими горами

Их разгладит ветерок.

Поэт чутко вслушивается в частушки о душевной красоте русской девушки,

ласковой и нежной с любимым, отзывчивой на доброе чувство:

- Дорогой, куда пошел?

- Дорогая, п_о_ воду.

- Дорогой, не простудись

По такому холоду.

Милый мой, хороший мой,

Мне с тобой не сговорить.

Отпусти меня пораньше:

Мне коровушку доить.

"Коровушку" - чудесно!

А это - о нелюбых девичьему сердцу ухажерах, о сложности переживаний:

Милый ходит за сохой,

Машет мне косынкой.

Милый любит всей душой,

А я - половинкой.

Полоскала я платочек,

Полоскала - вешала.

Не любила я милого,

Лишь словами тешила.

Висожары высоко,

А месяц-то низко.

Живет милый далеко,

А постылый - близко.

Парни "на растянутый лад, под ливенку" поют прибаски о своих

"симпатиях":

Я свою симпатию

Узнаю по платию.

Как белая платия,

Так моя симпатия.

Любуются не только "симпатией", но и созвучием слов в припевке, музыкой, свободно льющейся из бесхитростных строчек.

Любопытно четверостишие, связанное с уходом крестьян в город на

заработки, с "отхожим промыслом":

Наши дома работ_а_ют,

А мы в Питере живем.

Дома денег ожидают,

Мы в опорочках придем.

Записал Есенин и совершенно изумительные по мастерству девичьи

"прибаски" о мельнике:

Мельник, мельник,

Завел меня в ельник.

Меня мамка веником:

- Не ходи за мельником.

Молодой мельник

Завел меня в ельник.

Я думала середа,

Ныне понедельник!

Сколько живого, непосредственного чувства в этих четверостишиях!

Любил Есенин и частушки - "страдания". Рассказывают, что однажды поэт

пел их в дружеской компании. Слушателям частушки не понравились. Есенин стал

горячо защищать "страдания", говорил, что особенно хорошо звучат они под

тальянку. Среди есенинских записей "страдания" занимают немалое место. Вот

некоторые из них:

Страдатель мой,

Страдай со мной.

Надоело

Страдать одной.

Милый бросил,

А я рада:

Все равно

Расстаться надо.

Возьму карты -

Нет валета.

Мил уехал

На все лето.

Одна из публикаций, помещенных в "Голосе трудового крестьянства", называется так: "Частушки (о поэтах)". В конце подборки напечатано: "Записал

С. Есенин".

Что же "записал" поэт?

Я сидела на песке

У моста высокова.

Нету лучше из стихов

Александра Блокова.

Сделала свистулечку

Из ореха грецкого.

Веселее нет и звонче

Песен Городецкого.

Шел с Орехова туман,

Теперь идет из Зуева,

Я люблю стихи в лаптях

Миколая Клюева.

Это, конечно, не записи народных произведений, а частушки, сочиненные

самим Есениным. Современники поэта вспоминают, что такие четверостишия он

частенько пел в дружеском кругу. Но предпочтение отдавал все же народным

частушкам.

Тот же Владимир Чернявский вспоминает об исполнении Есениным рязанских

"страданий": "Пел он по-простецки, с деревенским однообразием, как поет у

околицы любой парень, но иногда, дойдя до яркого образа, внезапно

подчеркивал и выделял его с любовью, уже как поэт".

Так, наверное, поэт подчеркивал строчки в следующем четверостишии,

опубликованном в "Голосе трудового крестьянства":

Прокатился лимон

По чистому полю.

Не взяла бы сто рублей

За девичью волю!

К слову "лимон" Есенин сделал пояснение: "Образ солнца".

Не с этим ли образом внутренне связана строка из есенинского

стихотворения "Может, поздно, может, слишком рано..." (1925):

На душе лимонный свет заката...

...Перебираю картотеку, вчитываюсь в небольшие выписки из автобиографии

поэта.

"Стихи начал писать, подражая частушкам", - говорится в одной из них.

В другой подчеркивается: "Влияние на мое творчество в самом начале

имели деревенские частушки".

С самого начала и до конца, во все периоды творчества Есенина народная

песня, частушка, загадка, сказка дружили с его музой. Как Блоку и

Маяковскому, Есенину частушка помогала находить свои образы и ритмы...

Сентябрьским днем 1965 года я возвращался в Москву из загородной

поездки. Случилось так, что мне удалось сесть в экскурсионный автобус. В

машине были сельские парни и девчата. Веселый говор, шутки, смех... Сквозь

шум я вдруг услышал имя Есенина: в конце автобуса три девушки спорили, в

какой день лучше провести юбилейный вечер - приближалось семидесятилетие со

дня рождения поэта. Один из парней завел песню, перебивая ее, девчата

грянули частушки. Многие из припевок мне пришлись по душе, но одна -

особенно:

Сердце бьется, не унять,

Люблю Есенина читать.

Слово теплое его

Лежит у сердца моего.

Так сказала частушка о народной любви к Есенину. Сказала, как всегда,

просто и поэтично.

3

Июльская ночь. Пологий берег приволжского озера. Уха уже закипает, и мы

неторопливо обсуждаем, когда и какую приправу добавлять.

Неподалеку - шагах в двадцати - тридцати от нашего костра, в низине, -

расположилось еще несколько рыбаков. До нас доносятся их голоса, смех...

Потом кто-то начинает не то петь, не то нараспев читать какие-то стихи.

Наши предположения расходятся:

- Былина...

- Нет, старинная песня.