Убийство в Верховном суде - Маргарет Трумен

Его прервал стук в дверь.

— Войдите, — сказал Поулсон.

Вошла секретарша с желтым раскрытым блокнотом в руках. Обойдя судью сзади, она положила блокнот ему на стол:

— Здесь записаны все, кто звонил в ваше отсутствие.

— Благодарю, — он бегло просмотрел список. — Пиншер? Эта дама звонила еще раз?

— Да, сэр.

— Хорошо, примем к сведению. Что еще?

— В приемной вас ждет мистер Смизерс.

— По какому делу?

— По поводу фильма.

— Ах, да, совсем запамятовал. Ладно, дайте мне пару минут, потом приглашайте.

— Хорошо, сэр.

Дождавшись, пока за ней закроется дверь, судья осушил наконец бокал. Потом взял из ящика стола бумажную салфетку, вытер насухо бокал и поставил его на обычное место, в застекленную секцию позади своего кресла, где его наверняка обнаружит и вымоет уборщица. Привычным жестом он почесал щепотью подушечку большого пальца на правой руке. Этот жест для Поулсона, объясняла знакомым его жена Клара, что четки для мусульманина, — способ успокоить нервы. Судья помассировал то место на переносице, где остался след от дужки очков, позвонил секретарше:

— Просите Смизерса.

В кабинет вошел Уолтер Смизерс, высокий, подтянутый, с кейсом из натуральной кожи. Он представлял Американскую ассоциацию адвокатов.

— Мистер Смизерс, здравствуйте, — Поулсон встал и протянул вошедшему руку.

— Рад видеть вас в добром здравии, судья Поулсон. Спасибо, что выкроили для меня время.

— Вот со временем у меня сегодня, к величайшему сожалению, полный цейтнот. В моем и без того напряженном графике не все и не всегда можно предвидеть заранее.

Смизерс сел, открыл кейс и протянул Поулсону стопку документов.

— Здесь, мне кажется, наше предложение изложено достаточно точно и подробно. Как только мне стало известно о том, что вы проявили интерес к созданию нового фильма для посетителей Верховного суда, я немедленно связался с нашим отделом средств массовой информации. По единодушному мнению, новый фильм должен отразить реальности сегодняшнего дня. Тем более, что Верховный суд больше не «суд Бергера», а «суд Поулсона».

Едва взглянув на предложение, Поулсон обратился к посетителю:

— Мистер Смизерс, надо ли говорить, как мы ценим доброе сотрудничество и поддержку ассоциации. До меня, тем не менее, уже дошли кое-какие остроты, вполне, впрочем, добродушные, в мой адрес, связанные с созданием нового фильма. Среди моих коллег нашлись, видите ли, шутники с извращенным чувством юмора, которые обвиняют меня в попытках самовозвеличения, раздувании собственного «я», так, кажется, это называется? В то же время моя истинная цель состоит в том, чтобы продемонстрировать общественности максимально достоверный сегодняшний облик нашего высшего судебного органа. Ведь Верховный суд разительно изменился в последнее время не только в отношении персонального состава судей, но и — что гораздо важнее — в своих основополагающих принципах, которые теперь, смею надеяться, более полно и точно отражают обращенные к нам чаяния американского народа, как тому и положено быть. Ради реализации этих принципов я как председатель Верховного суда провел в жизнь ряд существенных преобразований в его аппарате и методах работы. Их-то и призван отразить новый фильм. Правда, в отношении его у меня есть одна существенная оговорка.

— Какая именно, сэр?

— Вряд ли целесообразно, чтобы производство фильма субсидировала Американская ассоциация адвокатов. Хотя у нас с вами нет особых конфликтов, определенные разногласия все же имеют место. Исходя из этих соображений, я высказал в телефонном разговоре с вами мысль о том, что ассоциации следует в этом деле объединить усилия с Обществом по изучению истории Верховного суда. Иными словами, хотелось бы, чтобы в титрах одним из спонсоров было указано это общество.

— С нашей стороны никаких проблем в этой связи не возникнет, — с готовностью согласился Смизерс.

— Вот и прекрасно. Очень важно начать работу над фильмом как можно скорее. Со своей стороны мы в Верховном суде гарантируем вам, его непосредственным создателям, всяческое содействие.

Поулсон, сообразил Смизерс, дает понять, что беседа окончена. Он встал, попрощался и вышел, предварительно пообещав представить в кратчайшие сроки более подробный график работ по проекту. После его ухода Поулсон достал из шкафа зубную щетку и пасту и, зайдя в свой личный туалет, усердно, с большим тщанием, почистил зубы. Потом вернулся, придирчиво осмотрел себя в зеркале и позвонил в приемную:

— Попросите, пожалуйста, подать машину Верховного суда к выходу. Я сейчас спущусь.

— Хорошо, сэр.

Через несколько минут Поулсон уже усаживался на заднее сиденье служебного лимузина.

— В Министерство финансов, — велел он водителю.

Встретивший Поулсона у министерского подъезда молодой человек неопределенной наружности проводил его к лифту для спуска в подвальный этаж и оттуда, по тускло освещенному подземному коридору, в цокольный этаж Белого дома. Затем они поднялись на лифте и оказались на площадке у входа в Овальный кабинет президента Соединенных Штатов.

— Подождите, пожалуйста, — молодой человек пересек обширную, покрытую ковром, площадку, тихо переговорил о чем-то с сидевшей за столом дамой и, вернувшись к Поулсону, сообщил:

— Президент сейчас вас примет.

Через несколько минут женщина, выйдя из-за стола, пригласила Поулсона следовать за собой, открыла дверь — и он оказался в Овальном кабинете.

Президент Джоргенс работал за столом, но, увидев входящего Поулсона, с улыбкой поднялся ему навстречу. Они обменялись рукопожатиями.

— Рад вас видеть, господин председатель Верховного суда, и спасибо, что приехали, несмотря на огромную занятость.

— Я всегда в вашем распоряжении, господин президент. Как у вас дела?

— Превосходно. Вокруг, правда, кишат акулы, но я пока еще умею плавать. Присаживайтесь, устраивайтесь поудобнее.

— Благодарю вас.

Возвращаясь на свое место, Джоргенс мельком тронул американский флаг, вольготно уселся во вместительное кожаное кресло, закинул ноги на стол.

— Ну, Джонатан, в каком состоянии дело об абортах?

Вопрос был задан настолько в лоб, что Поулсон оторопел. Чтобы скрыть замешательство, он закинул ногу на ногу, сжал двумя пальцами кончик носа, несколько мгновений медлил, потом решился:

— Оно близко к завершению, господин президент. Собственно, все единодушно против абортов, как в Верховном суде, так и в стране в целом. Есть, однако, юридическая сторона проблемы, определение которой имеется в деле «Найдел против штата Иллинойс». Любые личные предпочтения и взгляды бессильны перед лицом…

— Адвокатский треп, Джонатан, вы меня своей судейской заумью с толку не собьете, лучше и не пытайтесь. Я строил свою предвыборную кампанию на твердом обещании избирателям излечить наше общество от недугов, вернуться к основополагающим ценностям. До меня у нас был президент, который должен был это сделать, но не сделал. Мне казалось, положение вещей вы ясно понимаете и без моих нравоучений.

— Я-то понимаю, прекрасно понимаю, господин президент, но вот отдельные члены Верховного суда имеют собственное представление о законах и Конституции. Зачем далеко ходить? Сегодня утром я говорил с судьей Чайлдсом, считая, что уж кто-кто, а он займет позицию в пользу Иллинойса, — так вот он в ходе нашего разговора признался, что совсем не уверен в конституционности запрещения абортов. Верховный суд — не конгресс, в нем нельзя рассчитывать на индивидуальные пристрастия. Наш судья руководствуется одним — законом, и только закон может заставить его изменить свое мнение.

— Или ее?

— Или ее; кстати, судья Тиллинг-Мастерс поддержит, я уверен, позицию штата. Во всяком случае, я так считаю, будучи знаком с ее точкой зрения.

— Будем надеяться, что вы правы.

Закинув руки за голову, президент потянулся в кресле.

Поулсон заметил, что подошва на президентской туфле начала протираться, и решил было сказать об этом Джоргенсу, но передумал: стоптанные туфли были своеобразным фирменным знаком покойного Эдлая Стивенсона,[3] а подобная ассоциация, рассудил он, вряд ли приведет президента в хорошее расположение духа. Поэтому вместо предупреждения об износе подошвы он сказал:

— Я заказал новый фильм для посетителей.

— Что за фильм? Зачем?

— Для показа посетителям в нашем малом кинозале. Его обновляют по моему указанию.

— Все это прекрасно, Джонатан, но давайте вернемся к вопросу об абортах. Чем я или мой аппарат можем способствовать принятию рационального решения по делу «Найдел против Иллинойса»?

Поулсон ответил не сразу — сначала он обшарил глазами лицо президента, ища и не находя намека на нужный ответ.