Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— По тёплому камню за каждый день, — ответило существо под гневное фырканье стража. — И пусть мне дадут тут место, большой кувшин и жаровню на все эти дни.

Гедимин мигнул. «Ещё и Хиг сюда переселяется? Ну да, разумно… Куда его засунуть-то?»

— Жаровню и кувшин найдём… — начал было Вепуат, но Хассинельг тут же перебил его.

— Тик-Кифахси! Ты где взял такую цену⁈ Иди и скажи её Кьюссам — пусть посмеются!

По шипам ящера с треском пробежали искры.

— Не хочешь платить — учи зверя сам. А мы летим в Хигесг.

— Ну-ну, лети, — страж махнул посохом, указывая на купол над холмом. — Кто тебя сюда принёс, помнишь?

— Без тебя доберёмся, — протрещал Хиг, расправляя перепонки. Гедимин дёрнул пальцами, включая подпитку защитного поля. «Они электрические. Надо лишний слой, сразу не порвут…»

Он успел увидеть прыжок с расправлением крыльев — и с пятиметровой высоты кувырок и пикирование под скат крыши. Над душевой повисло, распустив светящиеся щупальца, облако плазмы. «Трилобит» с грохотом сомкнул все пластины, втянул выступающие части и мелко задрожал. Вепуат досадливо хмыкнул.

— Э-эй! Воины Сэта! Осторожнее со зверем!

Облако из ослепительно-белого стало багровым. Сэта, быстро принимая гуманоидный облик, спустился по скату крыши. За ним неторопливо слезли ещё двое. Каждый прошёл по тому «склону», под которым сидели Хиги, и Гедимин услышал три громких треска. Хвост, торчащий из-под крыши, втянулся в щель.

— Ты кого сюда привёл, страж? — Сэта повернулся к Хассинельгу. Тот вскинул посох и нервно ухмыльнулся.

— Они не нападали. Они не враги. Не жги их.

— Они были непочтительны со жрецами Пламени? — Сэта заглянул под угол крыши. Там снова что-то затрещало. Из-под другого ската выглянул Бронн. Глаза у него были круглые и широкие.

— Я думаю, — громко сказал Вепуат, подходя к «убежищу», — это всё из-за неудачных слов. Из-за них все встревожились. Никто не был непочтительным. Мастер Киф хотел за свою работу получить два больших огненных камня, так?

— Два… — донеслось из-под ската крыши вперемешку с шипением и треском. — Два горячих камня. И воду на каждый мой день. А на каждый восьмой — купальню. Пернатый жрец! Мы видим, что у тебя хорошие воины. Отзови уже их и дай нам выйти!

— Да кто вас держит? — Хассинельг широко ухмыльнулся. Сэта оглянулись на него, и он снова прикрылся посохом.

— Если кто-то будет враждебен или непочтителен, зови нас, не медля, — сказал их предводитель, отходя к сторожевому посту. Гедимин оглянулся на «трилобита» — тот перестал трястись, но глаза так и не открыл.

— Почему всегда надо начинать с угроз? — ящер, настороженно озираясь, выбрался из щели. Хассинельг фыркнул.

— Почему всегда надо задирать цену? Я вам говорил ещё в Хигесге — жрецы Пламени шуток не любят. Два горячих камня — и ни обломком больше. И жаровню им не давайте — нечего!

Вепуат оглянулся на Гедимина и выразительно развёл руками.

— Жаровен и кувшинов тут достаточно. Воды тоже. А место, мастер Киф, выбирай сам. В зданиях тесно, но можно поставить прозрачный шатёр.

— Поживу в каменном, — Киф заглянул в только что покинутое убежище. — Два горячих осколка, и ни одним меньше — и мы договорились. И ты, и карлик, — готовьтесь на завтра, к первому свету. Большого зверя без меня не трогай. Тот, что на твоих плечах, — он у тебя давно? Кто-нибудь учил его?

Вепуат помотал головой. Гедимин мигнул. «Как он опознал… Да тут любой опознает, когда оно сквозь поле рвётся!» Существо — бывший слой брони — со скрежетом ворочалось под коконом, пытаясь расправить крылья.

— Зачем ты его так связал? — Хиг вскинул лапу-крыло. Кокон растаял. Чёрная разлапистая тень рванулась было вверх, но воздух на её пути затрещал и зажёгся синим огнём — и «скафандр» упал, подёргиваясь, на гравий. Сверху опустился Хиг. Секунда — и он выпрямился, сжимая в руках чёрные загнутые крючья-лапы. Они у «скафандра» всё-таки были — две пары, одна — под верхними крыльями, другая — между средними и нижними.

— Шлею, — отрывисто скомандовал Хиг. Вепуат только и успел мигнуть. Два существа скрутили «скафандр» и уложили его на спину. Его лапы-крючья попарно были обмотаны шлейкой, крылья — прижаты к длинному плоскому телу. Хиг привстал на четырёх конечностях, протягивая Вепуату конец ремешка с петлёй.

— Так и держи. Крылья не трогай. Не любит. Давно он летал? Дай размяться. Шлею не отпускай.

Вепуат, ошалело мигая, надел петлю на руку и зажал шлейку в ладони. Хиги расступились. То, что было обшивкой скафандра, рывком перевернулось брюхом вниз и раздулось, из плоского становясь округлым. Все перья легли на свои места. На скафандр оно больше не походило, — обычная шестикрылая тварь, только не пёстрая, а однотонно-чёрная. Вепуат щёлкнул языком, натянул шлейку, подставил предплечье и охнул от внезапной тяжести. Новый «трилобит» на его руке еле-еле поместился. Крыло улеглось на шлем.

— Команды помнит, — сказал один из Хигов, разглядывая «зверя». — Учил по-Джагульски? Крылья больше не связывай. Дурит? Это после спячки. Как следует разомнётся — успокоится.

— Ага, — кивнул Вепуат, глядя, как «трилобит» ворочается на руке. Места ему не хватало, «опора» покачивалась, — существо, выждав ещё немного, поползло на плечи и уселось там, обхватив Вепуата четырьмя когтями. «Вот так оно и держалось,» — подумал Гедимин. «Два крюка на ключицах, два на поясе. Только мы их не видели под перьями.» Он покосился на свою броню — ничего лишнего из неё не растёт? — и облегчённо вздохнул.

— Там будешь жить? — он заглянул под скат крыши. — Не тесно?

Он потрогал камни. «Холодно. Даже с жаровней — у меня бока мёрзли бы. Какую-то выстилку надо…»

— Пусть это место не трогают, — наспинные шипы Хига затрещали громче. — Оно моё на все эти дни. Хочешь помочь, жрец, — поищи кувшин