Большие Надежды (СИ) - Оськина Варвара

Казалось, Юджин не ожидал этого сам. Не верил, что ему так просто подставятся. Но в голове взвизгнули колокольчики. Где-то вдали взвыла сирена. А Артур Хант замер. Он остановился и повернул свою маску, чтобы посмотреть в глаза человека, которого отчаянно не хотел убивать, но был должен. И, похоже, ему не мешали даже электронные визоры, потому что Вард вдруг отступил, а в следующий миг в руках Артура мелькнули оба клинка – его собственный и совершенно невозможным движением выбитый из рук друга. А тот так и смотрел на пустую ладонь, словно не понимал, что случилось, и потому, конечно, не видел, как взмыли вверх лезвия. Они оставили за собой чёрную ленту из веером брызнувшей крови, сделав Ханта похожим на страшную механическую птицу, а потом с нечеловеческой скоростью резко рухнули вниз и вонзились в единственное незащищённое место. Туда, где кончалась пластина доспеха. Над пятым ребром. Прямо в сердце.

И Флор вздрогнула, а потом поспешно отвела взгляд, но всё равно успела заметить, как Вард взмахнул пустыми руками. Словно… словно удивлялся, что такое возможно! Будто не верил. Но тут Артур шагнул вперёд, и с влажным хрустом клинки по рукоять вошли в тело. Флор прикрыла глаза.

Видеть смерть всегда страшно. Даже чужую. Даже если ты сам готов умереть. Даже если умирает твой враг, хотя в том, что Артур считал его таковым Флор была совсем не уверена. И когда посмотрела на Ханта, то с каким-то отчаянием поняла, что не ошиблась. Он молчал, не говорил пустых слов, но от того, как резко ссутулились его плечи и как бережно Артур подхватил начинавшее заваливаться тяжёлое тело, в груди всё свело болью. Не настоящей, конечно, метафорической, но именно это странное, разрывающее изнутри чувство звалось состраданием, сопереживанием и… сожалением. Каждый сделал, что должно, но это было так ужасно неправильно по отношению к этим двоим. И Флор могла лишь надеяться, что дважды пронзённое сердце Юджина Варда было спокойно, прежде чем навсегда замереть.

Тем временем Артур тяжело опустился на колени, осторожно укладывая на пол уже равнодушное ко всему тело, и несколько очень долгих секунд всматривался в неподвижную маску. Он прощался, как мог, но время вышло. Одним быстрым движением Артур высвободил из плоти клинки. Брызнула кровь, и Хант провёл рукой по красным визорам, стирая тёмные капли, что окрасили в розовый свинцовые контуры маски. Он немного помедлил, прежде чем опустил на грудь Варда его же клинок, а затем медленно, слегка пошатываясь встал на ноги. Всё.

Найдя взглядом отброшенную прочь мантию, Хант тяжело проковылял к ней, немного неуклюже нагнулся и пальцами подцепил мятую грязную ткань. На большее, видимо, его уже не хватило, потому что, качнувшись, он едва успел упереться рукой в ближайшую стену. На светлом металле остались тёмные от крови следы, на которые Артур явно смотрел с ненаигранным бешенством. Да, долг – это боль.

И в этот момент Флор не выдержала. Уже слыша вдалеке приближающийся шум с характерным ритмичным эхом шагов, она бросилась к Артуру и осторожно приобняла его. Хотя нет. Флор вцепилась с такой силой, будто это она сейчас рухнет от боли и резко навалившейся слабости. Послышалось шипение, и Артур осторожно, хоть и настойчиво попытался ослабить её судорожную хватку.

– Прости, прости! – пробормотала она, почти вынуждая себя разжать пальцы, которыми впивалась в жёсткий каркас доспеха. Флор пыталась что-то разглядеть за визорами уставившейся на неё маски, но без толку. Артур молчал, а потому она тихо добавила: – Надо идти.

– Маску надень, – пришёл искажённый повреждённым вокодером хриплый голос.

– Хорошо, – кивнула Флор, но так и не потрудилась исполнить приказ. Вместо этого она приобняла Ханта за талию, хоть и понимала, что вряд ли может ему чем-то помочь. Скорее, это он снова тащил её на себе, потому что как-то внезапно ноги оторвались от пола, а нос упёрся куда-то в доспех. Ровно туда, где всё больше намокало пятно, что оставляло на касавшихся ткани губах горький металлический привкус… Такова была скорбь на вкус.

– Ты дрожишь. Ранена? – неожиданно пробормотал Артур, будто бы уловив её тревожные мысли. Флор поджала губы, но всё же тихо призналась.

– Нет. Просто кровь… От тебя пахнет кровью. И это пугает.

Она напряглась, словно боялась, что ответ разозлит Ханта, но он промолчал. Не проронил ни слова, пока они тащились к нетерпеливо ждавшему их у глиссеров Герберту. И только когда, с трудом выпрямившись, Артур забрал из рук Флор маску, он тихо проговорил:

– Так было всегда. Просто ты наконец-то это увидела.

С этими словами он надел на неё шлем, уже привычно проверил застёжки, а потом повернулся к своему глиссеру.

– Поедешь на нём, – отрывисто бросил Артур и оглянулся. Сзади уже вовсю слышался топот десятков ног.

– А ты?

– Возьму глиссер Варда.

– Но не лучше ли наоборот…

– Не спорь. В случае чего, этот знает, что делать, – отрезал Артур, а потом кивнул Льюису. – Тебе достанется глисс того, что остался в тюремном отсеке.

– Надеюсь, он меня не прибьёт в качестве мести, – пробормотал Герберт, Флор вздрогнула, но Хант лишь мотнул головой. Видимо, сейчас это было меньшее, что его волновало.

– Едем через шахты реакторов. Туда они не сунутся.

Флор покосилась на послушно рыкнувшую под рукой Ханта машину и нервно сцепила руки. Глиссы Карателей совсем не походили на старые колымаги Сопротивления, ну а этот будто сам по себе был чудовищем. Запахло ядовито-сладкой карамелью выхлопных газов, и она нервно усмехнулась.

– Ты говорил, что он убьёт, если я к нему прикоснусь. Забыл?

Артур не ответил. Вместо этого чуть приподнял её и усадил в чёрное, глубокое сиденье, вынудив вцепиться в подобие руля. В животе запоздало скрутился страх.

– Искусственный разум глиссера связан с владельцем, – пробормотал Хант, устраиваясь на своём, и стянул перчатку с изуродованной руки. Глисс заворчал, но тут же затих, когда бока коснулась тёплая мужская ладонь. Спорить с новым хозяином он не решился, и Флор медленно выдохнула.

– И что?

Хант в последний раз провёл рукой по чёрному глиссеру, надел обратно перчатку и только тогда равнодушно пожал плечами.

– Это же очевидно, – проговорил он, а потом повернул к ней свою страшную маску. – Я больше не хочу тебя убивать.

С этими словами он излишне резко надавил на акселератор, в пол ударила струя желтоватого выхлопа, и три глиссера почти одновременно сорвались с места. И Флор, которая едва успела схватиться за руль управления, прежде чем её сбило бы волной налетевшего плотного воздуха, вдруг улыбнулась. Сквозь слёзы, сквозь боль от треснувших губ, потому что это был тот самый единственно возможный ответ на её бессловесное признание в камере. Действительно, Артур Хант больше не хотел убивать Флоранс Мэй. Теперь он убивал ради неё.

Флор плохо запомнила путь до границы Щита. В голове остался только мельтешивший перед глазами свет коридоров, а потом и вовсе узкий тёмный тоннель, что проходил в обход шахт. С каким-то вялым смирением она думала, что Стивен, так кичившийся знанием потайных лабиринтов, наверняка не видел и половины из тех, что были известны Ханту. Даже Герберт в какой-то момент стушевался и на очередном перекрёстке пропустил вперёд радостно рыкнувший глисс. Артур не оборачивался. Ни разу за всё их путешествие до поверхности. Словно он был свято уверен, что с Флор всё в порядке. А может быть, так и было. После новости о разуме глиссеров, уже не хотелось ничему удивляться.

На самом деле, на Флор навалилась такая усталость, что руки едва не срывались с руля. Но пару раз опасно вильнувший из-за этого глиссер как-то вдруг вытянулся, и теперь она почти лежала на нём без шанса пошевелиться. И всё равно, к моменту, как очередной узкий тоннель выплюнул их на поверхность, стало невыносимо паршиво.

Тяжёлые облака, словно хлопья плесени из подвала, быстро плыли по серому небу, где катилось к закату зеленоватое солнце. Было холодно. Визоры маски немедленно облепили капли отвратительно ледяного дождя, и Флор содрогнулась, отчего глисс опять едва не вильнул. Сердито забухтел двигатель, когда земля под его большими колёсами превратилась в зыбкий песок, а потом и вовсе в непроходимую кашу. Вдалеке знакомой густой пеленой поднимала голову Буря.