Большие Надежды (СИ) - Оськина Варвара

И не в силах справиться с озвученным самой себе признанием, она зажмурилась. А потом отрицательно замотала головой.

– Не смешно, – наконец тихо прошептала Флор, подалась вперёд и прижалась прохладным лбом к покрытой испариной колючей щеке. В следующий миг она ощутила, как ласково перебирают короткие пряди волос его пальцы.

– Разве это похоже на шутку? М-м-м?

Флор промолчала и вдохнула знакомые запахи сырости, крови и пота. Неожиданно Артур шевельнулся, когда нашёл в себе силы оторваться от скользкой стены. А в следующий миг он уже вставал на ноги и тянул за собой растерявшуюся от неожиданности Флор. Всё. Время на слабости для обоих закончилось.

Однако привычным, заученным до рефлекса движением поправив разболтавшуюся застёжку на её защитном костюме, Хант на мгновение словно задумался, а потом вдруг коснулся щеки и снова запутался пальцами в волосах.

– Тебе не следовало приходить, – негромко произнёс он, но в его голосе впервые промелькнули нотки недовольства. Впрочем, пребывавшая в эйфории от недавней нежности Флор беспечно фыркнула и уже открыла было рот, чтобы ответить, но тут пальцы в волосах сжали пряди сильнее, а потом мир с лязгом Щита вернулся на место. – Это моя обязанность. Не твоя. Я спасал тебя не для того, чтобы ты тут же неслась прощаться с жизнью в камеры Канцлера. Соскучилась по этим стенам? Или решила наведаться в Стеклянный Куб?

Слова холодно упали в тишину камеры, и Флор отступила. Её не держали, но Артур не сводил внимательного взгляда, от которого стало не по себе.

– Хант, сейчас не время, – впервые напомнил о своём присутствии Герберт, и Флор заметила, как недовольно дёрнулся рот Артура.

– Тебе вообще лучше молчать, – медленно произнёс он, не удостоив Льюиса взглядом, а потом неожиданно наклонился. Так быстро, что Флор едва успела отшатнуться, когда рядом с ней что-то мелькнуло.

В следующий миг Артур накинул на себя плащ Советника Канцлера, и Флор задохнулась от вспыхнувших воспоминаний.

Белая комната. Красная кровь. Боль… алая мантия… и тепло… Тепло, что хранила тяжёлая ткань.

Флор вздрогнула и пошатнулась, но её удержали. Холодными пальцами она вонзилась в жёсткие нити незаметной на первый взгляд красной вышивки так сильно, словно хотела порвать, и с трудом сделала вздох. По телу пробежала зябкая дрожь. Это не то, что хотелось бы вспоминать. Совсем. А потому она попробовала было отступить, но тут перед глазами мелькнул алый край, а в следующий момент Флор крепко обняли. Под щекой оказалась заскорузлая от засохшей крови рубашка, а следом тяжёлая ткань скрыла её от этого мира.

Ах, жаль нельзя спрятаться от остальных невзгод вот под таким же плащом. И, видимо, Артур думал о чём-то похожем, потому что машинально посильнее запахнул мантию, вынудив Флор прижаться теснее.

– Мне казалось, мы всё обсудили ещё в прошлый раз, – тем временем так же холодно отозвался Герберт.

– И пришли к одинаковым выводам. Ты предатель, Льюис, а предателям не место в Городе.

– Это твоя благодарность?!

Хант медленно повернулся, и алая ткань окончательно опутала Флор.

– Артур… – выдохнула она тихо, но тяжёлая рука на плече велела остановиться и замолчать. И в том, как мягко, но настойчиво Хант вынудил её отступить к себе за спину, чувствовалось что-то тревожное.

– Благодарность? – чуть надменно поинтересовался он и бросил на Льюиса презрительный взгляд. – Ты поставил под угрозу безопасность Города. А значит, твоё место на эшафоте. Но я сохранил тебе жизнь и в обмен на помощь попросил лишь об одном – позаботитьсяо ней. Всё. Ничего больше. Жизнь за жизнь. А что в итоге? Ты притащилеёсюда.

– Это была моя… – опять попробовала вмешаться Флор, но осеклась от резкого окрика:

– Тихо! – Артур не сводил с Герберта взгляда. – Так о какой благодарности ты говоришь?

Хант скрестил на груди руки, и Флор ощутила, как напряглись под ладонями порванные мышцы спины. Вопреки боли Артур медленно выпрямился и теперь казался ещё больше, ещё выше, ещё глобальнее, пока холодно смотрел на отвернувшегося Герберта. И Флор впервые задумалась, насколько глубоко проросло в нём чувство долга? Тяжёлого, нежеланного, но которое он безропотно нёс со всем возможным старанием, слишком хорошо понимая свою ответственность перед Городом и его жителями. И насколько мучительно он шёл на уступки собственной совести ради неё. Потому что… Да. Флоранс Мэй тоже теперь его долг. Самоназначенный. И хотя Артур не ждал ни помощи, ни спасения, но прямо сейчас он собирался использовать данную ему жизнь во имя другой. Так что он прав, какая уж тут благодарность. Это лишь долг.

И Льюис, чьё лицо на мгновение побелело от бешенства, кажется, пришёл к такому же выводу. Он резко выдохнул сквозь сжатые зубы, взглянул на затянутую чёрной клубившейся плесенью стену, а затем как можно более вежливо процедил:

– Ни о какой. Того, что ты уже сделал вполне достаточно.

– Я рад, что ты это понимаешь.

С этими словами Артур повернулся к замершей Флор и склонился, зачем-то опять проверяя застёжки. То ли нервничал, то ли боролся с очередным приступом боли, то ли попросту подбирал такие слова, чтобы она не стала с ним спорить. Флор выдохнула и коснулась губами спрятавшейся в жёсткой щетине ямочки на подбородке.

– Прости. Я не могла иначе.

Артур на мгновение замер, словно она застала его врасплох, а потом слишком резко дёрнул одну из застёжек. Та затрещала, и Хант тихо выругался.

– Знаю, – проговорил он наконец, и в голосе его чувствовалась такая досада, что Флор растерянно заморгала. – Поэтому надеялся сдохнуть до того, как ты придёшь в себя и снова помчишься помирать на улицах Города. Но… слегка просчитался.

Он усмехнулся, криво и немного болезненно, а Флор вдруг почувствовала, как задрожали руки. Значит, не ошиблась. Значит, тогда Хант и вправду прощался. И понимая, что сейчас наверняка не время и уж точно не место для таких разговоров, она всё же не удержалась:

– Зачем? Зачем ты вернулся?

– Позже, – пробормотал Артур. – Всё позже.

Он снова занялся застёжкам, будто и правда успокаивал себя этими банальными действиями, а потом неожиданно притянул Флор к себе, коротко прижался губами к макушке и торопливо заговорил:

– Вас вошло двое, а выйдет на одного больше. Это запустит механизм защиты, и у нас будет лишь несколько минут, чтобы добраться до выхода.

– А иначе?

– Умрём, – пришёл беспечный ответ. Флор подняла на Артура взгляд и впервые с того самого вечера в Оранжерее увидела искреннюю улыбку на разбитых губах. – Но нам с тобой не привыкать, верно?

На это возразить было нечего. И пользуясь тем, что с ним в кои-то веки не стали спорить, Артур снова прижался губами к её макушке, а потом наконец выпутал из своей мантии. Немедленно поёжившись от холода, Флор в последний момент успела подхватить шлем, который сунул ей в руки Хант, и под внимательным взглядом безропотно надела. Рядом нацепил маску Герберт. Сам же Артур лишь плотнее запахнул полы мантии. И только сейчас в тусклом свете, что лился из коридора, Флор вдруг увидела, насколько та была грязной и мятой. Однако ни бурые пятна, ни следы уже добравшейся до ткани голодной плесени так и не смогли справиться с алым цветом Правителей. А ведь прошло столько дней… Но ни время, ни камера, ни грязь, ни сочившаяся из раны в боку кровь, ни босые сбитые ступни не могли испортить или как-то опошлить это одеяние хозяина Города. Город и правда выбрал себе лучшего.

Флор вздохнула. Услышав это, Артур оглянулся.

– Идёшь строго за мной. Не отставать. Ясно? Льюис, проследи за ней.

Герберт молча кивнул и встал позади.

– К чему мне готовиться? – запоздало поинтересовалась Флор и вздрогнула от неожиданности, когда Хант потянулся проверить зажимы на её маске. Да что с ним? Однако все вопросы мигом вылетели из головы, когда она поймала взгляд Артура.

– Ты уже знакома с «Иерихоном», – медленно произнёс он, и Флор задохнулась.

Боже!