Город небесного огня - Кассандра Клэр

Он удивительно похож на своего отца в его возрасте, подумал Магнус.

Эти странные черные глаза, абсолютно черные без намека на коричневый или ореховый, это своего рода особенность, которая была прекрасна из-за своей необычности. То же фанатичное подергивание в улыбке. Этого никогда не было в Джейсе — в нем было безрассудство и беспорядочная радость от воображаемого самоуничтожения, но он не был фанатиком.

Вот почему, подумал Магнус, Валентин послал его. Для того чтобы разрушить собственную оппозицию, тебе нужен молоток, а Джейс был более тонким оружием чем это.

— Где Джослин? — это был Люк, в его голосе звучало тихое рычание, его руки, сжатые в кулаки уперлись в бока. Магнус надеялся, что для Люка смотреть на Себастьяна — это то же самое, что смотреть на Валентина, который когда-то был его парабатаем, что это было больно, или все же потеря уже поблекла. — Где она?

Себастьян рассмеялся, и это было то самое различие; Валентин никогда не был человеком, который легко мог рассмеяться. Саркастический юмор Джейса, казалось, был у него в крови, определенно — черта Эрондейлов. — С ней все отлично, сказал он, — просто великолепно, ну, я имею в виду, что она еще жива. На самом деле лучшее, на что ты может надеяться.

— Я хочу ее увидеть, — сказал Люк. — Хмм, — произнес Себастьян, словно раздумывая. — Нет. Я не вижу в этом для себя выгоды.

— Это твоя мать, — произнес Люк. — Ты мог бы быть к ней добрее.

— Это не твое дело, пес. Впервые тень юности проявилась в голосе Себастьяна, гранича с раздражением. — Ты, лапая мою мать своими руками, создаешь у Клэри впечатление, будто ты — ее семья. — Я ее семья намного больше, нежели ты, сказал Люк, и Магнус бросил на него предупреждающий взгляд, в это время Себастьян побелел, его пальцы дернулись к поясу, где виднелась рукоять меча Моргенштернов.

— Не надо, — произнес Магнус тихим голосом, а затем громче, — Ты знаешь, если ты тронешь Люка, Клэри будет тебя ненавидеть. Джослин — тоже.

Себастьян отвел руку с клинком с видимым усилием. — Я сказал, что никогда не намеревался причинить ее вред.

— Нет, просто держать ее в заложниках. — сказал Магнус. — Ты хочешь что-то. Или что-то от Конклава, или что-то от Клэри и Джейса. Я бы предположил, что последнее; Конклав никогда особенно не интересовал тебя, но тебе не все равно, что думает твоя сестра. Мы с ней очень близки, кстати, — добавил он.

— Вы не так близки, — тон Себастьяна был испепеляющим. — Я едва ли собирался щадить всех, кого она когда либо встречала. Я не сумасшедший.

— Ты кажешься сумасшедшим, — произнес Рафаэль, который молчал до этого момента.

— Рафаэль, — предупреждающим тоном произнес Магнус, но Себастьян не выглядел обозленным. Он внимательно осматривал Рафаэля.

— Рафаэль Сантьяго, — произнес он. — Глава Нью-Йоркского клана не так ли? Нет, это была Камилла, которая удерживала эту позицию, а теперь удерживает эта маленькая сумасшедшая девчонка. Это, должно быть, сильно расстроило тебя. Похоже, что Сумеречные Охотники Манхэттана должны были вмешаться раньше.

Ни Камила ни бедная Морин Браун не соответствовали стандартам лидеров Они разрушили соглашение, они не заботились о законе. Но ты заботишься. мне кажется, что из всех рас Нижнего Мира, вампиры подвергались наиболее жестокому обращению со стороны Сумеречных охотников. Нужно просто посмотреть на ситуацию.

— Рафаэль, — Магнус сказал опять и попытался наклониться вперед, чтобы поймать взгляд вампира, но цепи Магнуса плотно натянулись, дребезжа. Он поморщился от боли в запястьях.

Рафаэль сидел на пятках, щеки покраснели от своей недавней кормежки. Его волосы были взъерошены; он выглядел также, как когда Магнус впервые встретился с ним. «Я не понимаю, зачем ты говоришь мне это», сказал он.

— Ты не можешь сказать, что обращаюсь с тобой хуже, чем твои лидеры вампиров, сказал Себастьян. — Я кормлю тебя. Я не посадил тебя в клетку. Ты знаешь, я одержу победу; Вы все это знаете. И в тот день я буду счастлив убедиться, что ты, Рафаэль, глава всех вампиров в Нью-Йорке, да всех вампиров в Северной Америке. Они ждут тебя. Все что мне нужно, чтобы ты привел Детей ночи на мою сторону. Дивный народ уже примкнул ко мне. Двор всегда выбирает сторону победителя. А ты?

Рафаэль поднялся на ноги. На его руках была кровь; он нахмурился, глядя на них. Рафаэль был брезглив. — Это кажется разумным, сказал он. — Я присоединюсь к тебе.

Люк уронил лицо на руки. Магнус сквозь зубы сказал: — Рафаэль, ты действительно опустился до моих самых низких ожиданий.

— Магнус, это не имеет значения, — сказал Люк; он был под защитой, Магнус знал. Рафаэль был готов стать на сторону Себастьяна. — Отпусти его. Он-не потеря.

Рафаэль фыркнул.

— Не потеря, говоришь? Я рад бросить вас, идиотов, бьющихся в клетке и ноющих о своих друзьях и любимых. Вы слабы и всегда будете слабыми…

— Я должен был позволить тебе выйти на солнечный свет, — сказал Магнус, его тон был ледяным.

Рафаэль вздрогнул — это было едва заметно, но Магнус видел. Не то, чтобы это принесло ему большое удовлетворение.

Себастьян заметил дрожь, и его темные глаза стали еще темнее. С пояса он снял тонкий нож, с узким лезвием. Кинжал, «милосердный убийца,» вид лезвия, который может пробить через зазоры в доспехах и нанести смертельный удар.

Рафаель, видя вспышку метала, быстро отступил, но Себастьян только улыбнулся и перевернул клинок в руке. Он предложил его Рафаелю.

— Возьми его, — сказал он.

Рафаэль протянул руку, его глаза смотрели подозрительно. Он взял нож и оставил его свободно свисающим — вампиры почти не пользовались оружием. Они сами были оружием.

— Очень хорошо! — сказал Себастьян. — Теперь давай запечатаем наше соглашение на крови. Убей мага!

Клинок выпал из рук Рафаэля и с грохотом упал на землю. С раздраженным видом Себастьян наклонился и поднял его, вложил обратно в руку вампира.

— Мы не убиваем ножами, сказал Рафаэль, глядя на лезвие в руках Себастьяна холодным взглядом.

— Ты сделаешь это, сказал Себастьян. — Я не позволю тебе разорвать ему глотку; слишком грязно, слишком легко чтобы ошибиться. Делай, как я скажу. Подойди к колдуну и нанеси смертельный удар. Перережь горло, пронзить его сердце — как пожелаешь.

Рафаэль повернулся к Магнусу. Люк двинулся вперед, но Магнус предостерегающе поднял руку.

— Люк, — попросил он, — Не надо.

— Рафаэль, если ты сделаешь это, не будет больше мира между стаей и Детьми Ночи. Ни сейчас, ни когда-либо ещё, — сказал Люк, и глаза его сверкали зеленым блеском.