Оружие юга - Гарри Тертлдав

— Ну, и как все это сработало? Я знаю, что многие белые люди не прочь были бы помахать молотом за лишние полдоллара в день.

Летом, подумал Коделл, я и сам бы не отказался от этого.

— Не забывай, что они получили бы эти деньги, если бы сделали больше, чем другие бригады. В общем, все развивалось так же, как это было у нас в шахтах — они действительно быстро восприняли мою идею. И в течение недели уже одна из бригад нашла более быстрый способ выгрузки гравия из вагона на проезжую часть. А на следующий день другая бригада ускорила прокладывание нового пути. Да будь я проклят, если знаю, так ли умны негры, как и белые люди, Нейт, но они точно не так глупы, как люди здесь думают, и это факт.

— Если ты наладил работу у них, чем тогда были недовольны железнодорожники? — спросил Коделл.

— Я думаю, что проблема в отношении к негру, как к человеку, успешно работающему человеку. Мои бригады начали хвастаться и выпендриваться перед другими работниками, а также драться с ними, и даже огрызаться на белых, которые делали им замечания по их работе.

— Ой-ё-ёй, — сказал Коделл.

— Вот правильно, ой-ё-ёй, — согласился Плезант. — Ты скажешь мне, что это глупость со стороны негров так вести себя в этой стране, независимо от того, насколько они правы — а может быть, именно потому, что они правы. Но почувствовавший себя человеком, не станет любезно выслушивать необоснованные претензии от дурака. В этом, отчасти, была и моя вина тоже. Мои бригады начали выкладывать мне хорошие по их мнению новые идеи, или спорить со мной, если им не нравились мои задумки. Я их всегда выслушивал. Почему бы и нет? Иногда они были правы. А ведь здесь, на юге, черный по определению не может быть правым.

— Ты говоришь, прямо как аболиционист, — сказал Коделл.

Плезант пожал плечами.

— Если негры на самом деле намного уступают белым, то есть, если они глупее от природы, я имею в виду, я могу найти некоторое оправдание рабству. Если же они отстают от нас только потому, что они невежественны, то почему бы не поработить невежественных белых мужчин, которых тоже немало?

Коделл задумался. Перед ним снова встали образы Джорджи Баллентайна; черных людей в синей форме, стоящих насмерть под огнем АК-47 и Жозефины, чье прекрасное тело будет продаваться и подвергаться насилию только из-за своего темного цвета. Было ли это справедливо? До войны он принимал это как должное. Он многое принимал как должное до войны. Он подумал, а что бы произошло, если бы Север победил и заставил Юг освободить рабов. Как они будут жить? Где они будут работать?

— Ну нельзя же вот так просто взять и выпустить их на все четыре стороны, — сказал он.

— Ммм-может быть и нет, — сказал Плезант как бы сомневаясь. Затем он рассмеялся. — Я думаю, вы бы линчевали всех, кто попытался бы освободить их, после того как вы совсем недавно воевали за то, чтобы удержать их в рабстве.

— Война началась не из-за рабов, — сказал Коделл. — Это уже позже Линкольн представил это таким образом. Но он проиграл войну, и он больше не президент США. И негры, освобожденные янки во время оккупации наших земель, только усложнят нашу жизнь в течение следующих двадцати лет.

— Нет, если Натан Бедфорд Форрест продолжит свое дело, — сказал Плезант. — Когда Коделл вопросительно посмотрел на него, он продолжил: — Судя по газетам, Форрест не только убивает негров. Пойманных, он снова обращает в рабство.

— Он жестокий человек, судя по всему, — признал Коделл. — Впрочем, у нас немало таких.

Перед глазами отчетливо, как если бы это случилось накануне, предстала картинка: треск выстрелов из АК-47, ухмыляющийся Билли Беддингфилд над трупами двух негров-солдат, которые пытались сдаться под Билетоном. Плезант обратил внимание на его застывшие глаза и сжавшиеся губы.

— Лично тебе такое не по нраву, не так ли?

— Думаю, так.

Коделл почувствовал, что каким-то непонятным образом он вдруг предал Конфедерацию, признавшись в своих сомнениях этому человеку с севера, который стал ему другом. Чтобы уйти от этой темы, он спросил: — Что ты теперь будешь делать? Вернешься в Пенсильванию?

— Скажу откровенно, это первое, о чем я подумал. Но потом у меня появилась идея получше. — Плезант хитро улыбнулся. — Ты знаешь старую поговорку, «Лучшая месть — это зажить еще лучше назло врагам»? Железная дорога выплатила мне хорошие деньги, и я не стал покупать дом в Уилмингтоне, так что теперь у меня есть кругленькая сумма в банке. И я подумываю перебраться сюда, в округ Нэш, купить ферму, и работать, используя наемный свободный труд, как белых, так и черных. Тебя это не шокирует?

— Твоим новым соседям это может не понравиться.

— Кроме фермы я куплю и винтовку, — сказал Плезант тоном, напомнившим Коделлу, что этот человек командовал полком северян.

— Полагаю, именно у тебя эта затея может получиться, — сказал Коделл. Более компетентного буквально во всем человека, чем Генри Плезант, он не встречал. — К тому же наши местные отнесутся к твоей затее и к тебе снисходительнее, чем к кому-нибудь, кто родился в Северной Каролине. Они сочтут тебя просто чертовски дурацким, сумасшедшим янки, который не знает как правильно надо работать.

— Я тоже люблю тебя, Нейт, — фыркнул Плезант, подавляя смех. — Может быть, я и на самом деле выживший из ума янки. Может, мне и следовало бы вернуться в Соединенные Штаты. Но эта кучка богатых придурков в вышитых жилетах, стремящихся выгнать меня отсюда, только раззадорила меня. Так что я останусь здесь и продемонстрирую им кое-что.

— При твоем упорстве, ты удивишь южан, это точно. — Коделл склонил голову набок. — Так говоришь, ты собираешься купить ферму здесь? А почему не где-нибудь около Уилмингтона? Земля там лучше. Там можно посеять рис или индиго, и заработать больше, чем здесь на табаке или еще чем-нибудь.

— В дельте земля, конечно, богаче, но и стоит соответственно больше. Ну и кроме того, — Плезант сделал паузу и хлопнул Коделла по спине. — Я подумал, что буду жить рядом с другом.

— Спасибо, Генри.

Они прошли в молчании нескольких шагов. Коделл попытался вспомнить, когда в последний раз слышал такие приятные слова. И понял, что никогда. Несколько звездочек уже замерцали среди облаков, что медленно плыли над головой. Наступил вечер, он ощутил прохладу. Обычное дело для осени, хотя, как правило, о таких вещах забываешь во время кажущихся бесконечными летних дней. Это подтолкнуло его мысли к другому: — Нашел уже место для проживания в городе?

— Да, я снял комнату над таверной «Колокол свободы», помнишь, мы снимали такую же в Роки-Маунт, в первый день нашего знакомства?