Тонкий мир - Софья Ролдугина

– «Фрукт, вызывающий раздор»? – хмыкнул Ксиль. – А я думал, это помидоры. Ну, тухлые, которыми закидывают артистов-неудачников…

– Помидоры – не фрукты, – заметил Дариэль с выражением сдержанного превосходства на лице.

– Сам дурак, – князь, как всегда, проигнорировал слова, отвечая прямо на мысли.

Я прыснула смехом, прячась за пушистым шарфом. Парнишка-водитель, поймав мой взгляд в зеркале, подмигнул, и машина мягко тронулась.

Дариэль, придерживая косу, наклонился вперед и щелкнул по приборной панели, включая радио. В салоне сразу стало в разы уютнее, как будто негромкая музыка отделила нас от холодной погоды, надвигающихся сумерек и мировых проблем.

Хотя что там какой-нибудь правительственный переворот рядом с метаниями одной несовершеннолетней ведьмы?

– Что-то ты раскисла за эти дни, малыш, – без улыбки заметил Ксиль, не отрываясь от разрисовывания кроссворда. – Зимняя депрессия?

– Вроде того, – я зябко передернула плечами. Обсуждать в присутствии постороннего – как, к слову, зовут водителя? – свои заморочки мне не хотелось.

Да и вообще – не хотелось.

– Алекс, – карандаш все так же порхал по листу, но я почувствовала, что Максимилиану уже наскучила возня с кроссвордом. – Он добрый мальчик, сам вызвался нас подкинуть до портала …

– Ну да, сам. После того, как ты громко спросил в библиотеке, кто хочет заработать благосклонность князя быстрым и безболезненным способом, – Дэйр вовсю дурачился, шутливо подначивая Ксиля. Целитель вообще выглядел гораздо более расслабленным и раскрепощенным, чем во время нашей последней встречи…

Сейчас он был гораздо больше похож на того прежнего, ироничного Дариэля, к которому я приезжала на летние каникулы.

– Ключевое слово – «благосклонность»? – поддержала я шутку, наблюдая за реакцией Максимилиана.

– Ключевое слово – «безболезненно», – без улыбки заметил Алекс удивительно приятным голосом. Такой обычно бывает у ведущих вечерних программ на радио. Вроде и ничего особенного, но слушать его можно часами. – Редкий случай, – добавил он с затаенной обидой и вдруг закаменел, старательно рассматривая дорогу. Как будто сказал что-то лишнее, за что теперь боялся получить нагоняй.

Ксиль трогательно прикусил карандаш. В зеркальце заднего вида отразился невинный взгляд из-под челки:

– Ну, Алекс, хватит пугать мою девушку! Ты что, еще злишься за прошлый раз? Почти три года уже прошло…

Лично мне в словах князя послышалась тоска по прежним временам – явно не слишком приятным для его знакомых. Почему-то сразу вспомнилось то, что уже несколько лет обходило мою непутевую голову стороной: Максимилиан считался одним из самых жестоких шакаи-ар. Что же такого он сделал Алексу? Наверняка – не очень ужасное, иначе бы тот не вызвался теперь водителем.

Похоже, этот вопрос волновал не только меня.

– А что случилось три года назад? – полюбопытствовал Дариэль.

Водитель бросил быстрый взгляд на Ксиля, который, хлопая глазами, изображал наивного ребенка, и расслабился:

– Да ничего такого. Просто со мной раньше так не поступали, и я… – Алекс немного смутился. И снова искоса глянул на князя.

– Да продолжай, продолжай, – Максимилиан не выдержал и расхохотался, закидывая в бардачок и карандаш, и кроссворды. – Ничего особенно страшного ты все равно рассказать не можешь, – добавил он интригующе, с максимальными удобствами разваливаясь на сиденье.

– А там рассказывать нечего. Вчера у меня случилось deja vu , – последнее слово прозвучало очень странно: с отчетливым акцентом, но совершенно естественно. Обычно меня раздражали попытки щегольнуть «правильным» произношением, но не в этот раз. Или дело было в голосе Алекса – мягком, глубоком, бархатном? – Три года назад Северный князь так же появился в библиотеке, бросил мокрую куртку на камин и спросил: «Кто хочет заслужить мою благосклонность?». А я и ляпнул – хочу. Ну… А князь, оказывается, был голоден и не хотел искать жертву, – поежился Алекс.

У меня тоже мурашки по спине пробежали. Но какие-то очень приятные мурашки, от которых становилось жарко и томительно.

– И? – с замиранием сердца спросила я.

– И ничего, – улыбнулся Ксиль и, словно извиняясь, коснулся плеча своей бывшей «жертвы». – Я торопился, поэтому немного помучил его – некогда было тянуть слабые эмоции. Ничего необратимого – так, пара вывихов, – небрежно сказал Максимилиан и полуобернулся, гибко обнимая спинку кресла, прижимаясь виском к подголовнику. – Зато я потом сумел сдержаться, когда тем же вечером увидел тебя… – он медленно облизнулся и подмигнул мне.

Я благоразумно переползла по сидению подальше от вампира… и поближе к Дэйру, который старательно изучал заснеженный пейзаж за окном.

– Неудивительно, что тебя все боятся, – от всей души просветила я князя.

Черные когти обманчиво ласково погладили обивку.

– А тебе – страшно? – мурлыкнул Максимилиан, щуря синющие глаза.

– Нет, – созналась я, чувствуя себя круглой дурой.

– А тебе? – обратился князь к Дэйру.

– Не особенно, – пожал плечами бывший целитель. – Хотя разум подсказывает, что бояться стоит.

– А ты, Алекс?

– Вы же знаете, что нет, князь, – улыбнулся водитель. Почти мечтательно улыбнулся – так о мучителях не вспоминают. – Я доверяю вам, а доверие со страхом уживается плохо.

– Вот видишь, малыш, – весело подмигнул мне Ксиль. – Никто не боится… Ну, кроме врагов и соперников. Вот оно, шакарское обаяние!

– Это не твое обаяние, – вздохнул Дариэль, словно невзначай обнимая меня и притягивая к себе под бок. – Это наша глупость. И, возможно, немного эмпатии. Я прав?

– Наполовину, – ухмыльнулся Ксиль. – Но я не скажу, на какую… Я люблю тебя, Найта, – произнес он вдруг тихо и совершенно серьезно. – Не вздумай сомневаться во мне или в себе. Если хочешь спросить – спрашивай. Я всегда отвечу и не стану ничего скрывать. У нас еще целая вечность впереди, чтобы узнать друг друга. И мне никогда не надоедает… как ты там выразилась… сидеть в голове у простой девчонки. Особенно если эта девчонка – ты.

Я почувствовала, что щеки у меня начинают пылать. Вот и спрятала мысли от телепата!

Алекс внимательно следил за дорогой, полностью потеряв, казалось, интерес к беседе. Интересно, а он специально завел разговор на эту тему или ему Ксиль подсказал? Стоп, опять я подозреваю князя во всех грехах! А он наверняка меня читает…

– Естественно, малыш.

Мне стало стыдно. Даже не за свои мысли, а за полную беспомощность в колдовстве. Да уж навесила блоки! Тоже мне, эстаминиэль… Ребенок, правильно мама говорит.