Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы - Диана Гэблдон

Как он вообще позволил это себе? Женитьба – я боялась, что Джейми когда-нибудь женится, отчаявшись найти меня, думая, что я умерла, но допускала эту возможность. Но как он мог жениться на Лаогере – подколодной змее, которая желала мне смерти и даже покушалась на мою жизнь в замке Леох!.. Рассудок, дозвавшийся до меня через шквал эмоций, подсказал мне, что Джейми не знает этого.

– Тем хуже для него! – Я говорила вслух, убеждая саму себя.

Раз такое дело, то гореть Джейми в аду!

Я, не унимаясь, плакала от обиды, сердясь и на него, и на себя. Из носа тоже текло рекой; пришлось сморкнуться в простыню за неимением носового платка.

И зачем только я это сделала? Простыня хранила запах Джейми и, что было намного хуже, запах ночи, проведенной с ним.

Впрочем, не только это напоминало мне о ночи любви: он укусил меня за бедро, и я чувствовала, как жжет укушенное место. Желая как можно быстрее избавиться от этого зуда, я ударила себя ладонью по бедру.

– Ложь, всюду ложь! – Я не удержалась и с криком бросила кувшин о дверной косяк, невольно подражая Лаогере. Сосуд, разумеется, попал в тяжелую дверь и разбился, засыпав пол осколками.

Других звуков, кроме звона разбитой посудины, я не слышала. Удивительно: если только что все колотились в дверь, угрожая разнести ее в щепки, то теперь никого не интересовало, что происходит в комнате. Ах, как же я могла забыть – все носятся с Лаогерой, помогая ей пережить потрясение.

Неужто тоже они спали в Лаллиброхе? Быть может, и на этой кровати? Да, когда мы приближались к усадьбе, Джейми послал Фергюса вперед, очевидно, с каким-то поручением. Теперь-то я знала наверняка – они хотели известить Эуона и Дженни о моем приезде! И хотели скрыть одну жену Джейми от взора другой…

Господи, но как же Эуон и Дженни? Как они замешаны во всем этом? Выходит, они прекрасно знали об этом двоеженстве и, ничего не сказав мне, приняли участие в этом грязном спектакле наравне с Джейми?! Хорошо, зачем тогда вернулась Лаогера? От мучительных мыслей раскалывалась голова.

Запустив кувшином в дверь, я немного успокоилась, по крайней мере перестала дрожать. Правда, корсета я так и надела, наоборот, забросила его в угол, а вот платье достала.

Да, нужно сматываться. Покинуть Лаллиброх, уйти – вот о чем я думала. Других мыслей не было, да я и не хотела думать ни о чем другом, кроме того, что мне здесь не место, что меня не ждали здесь. Жить с Джейми – и с Лаогерой и ее выводком? Нет, этого не будет. Пускай там даже одна дочь, но она – ребенок Джейми и Лаллиброх – ее дом. А мне здесь нет места.

Со способностью рассуждать ко мне вернулась сноровка, и я зашнуровала лиф, застегнула все крючочки на одежде и крепко завязала подвязки, вознамерившись найти туфли. Одна туфля лежала под умывальником, а вторая сиротливо ютилась под огромным дубовым шкафом. Беспорядок объяснялся очень просто: вчера мне хотелось поскорее обнять Джейми, лежащего в кровати, вот и одежда валялась как попало…

Очаг уже погас, но никто не зажигал его снова. Сегодня все изменилось, и морозный воздух, заливавший комнату, не казался свежим – я мерзла.

Плаща в комнате не было, да и не могло быть, ведь он остался в гостиной. Гребешок я даже не стала искать: поиски очередной мелочи разозлили бы меня, поэтому я решила причесаться руками. Поскольку платье было сделано из шерсти, волосы наэлектризовались и угрожающе трещали, больно ударяя током мои пальцы. Это тоже раздражало, и я забросила то, что лезло в глаза, не особенно заботясь о том, как это будет выглядеть.

Теперь все, можно идти. Я наспех собралась и уже окидывала комнату прощальным взглядом, когда заслышала шаги в коридоре.

Это не были поспешные шаги дочери Джейми, и это не был топот Лаогеры. Кто-то шагал не спеша и очень тяжело, и этот кто-то был не кто иной, как сам Джейми. Значит, он не спешит мне навстречу. Чудесно, это избавит меня от лишних расспросов.

Он отворил дверь, и я невольно отступила в глубину комнаты. По мере того как Джейми приближался, я отступала все дальше и, наконец, плюхнулась на кровать, не в силах удержать равновесие. Впрочем, Джейми стоял всего лишь на пороге и смотрел на меня.

Он был выбрит, хотя и не совсем гладко, но это бросалось в глаза. Он даже причесался! Судя по всему, Джейми припомнил разговор с Эуоном-младшим и решил прихорошиться, рассчитывая произвести на меня впечатление. Я особо не впечатлилась, но, наверное, как-то округлила глаза, сама того не желая, так что Джейми провел рукой по выбритой коже – улыбка тронула его губы – и смиренно поинтересовался:

– Это должно помочь, а? – Я молчала, чувствуя сухость во рту. Тогда он ответил за меня: – Нет, не поможет.

Джейми помялся на пороге и обратился ко мне, сделав шаг в мою сторону:

– Клэр, я…

– Не трогай меня!

Я покинула свое временное пристанище в виде кровати и хотела было выйти из комнаты, когда Джейми загородил дверь.

– Клэр, ты не хочешь слышать моих объяснений?

– Поздно что-то объяснять. – Мне очень хотелось говорить как можно язвительнее, подбавляя мороза в голос.

Но голос изменил мне.

Джейми прикрыл дверь.

– Раньше ты всегда слушала голос разума, – он говорил тихо.

– Ни слова о прошлом!

Я до боли закусила губу, не желая хныкать перед Джейми, а коварные слезы уже пощипывали глаза.

– Хорошо.

Джейми был бледен как полотно, и на его лице горели шрамы от когтей Лаогеры – три глубокие царапины.

– Мы не живем вместе. Она живет в Балриггане с девочками. Это возле Брох-Мордхи, – пояснил он.

Джейми ждал, как я отреагирую на его сообщение. Я по-прежнему молчала. Он вскинул плечи, от чего его рубашка слегка двинулась.

– Мы с Лаогерой совершили ошибку, когда связали себя узами.

– Да? Зачем же она родила от тебя? Как ты это объяснишь? – бесцеремонно спросила я.

На скулах Джейми заходили желваки – он стиснул зубы.

– Лаогера вступила со мной в брак, будучи вдовой. Так что двух девочек она родила не от меня.

– Угу.

Конечно, такая новость почти не меняла дела, но я с радостью выслушала ее. Таким образом, ничего не изменилось: одним-единственным ребенком Джейми была Брианна. Получается, что вся его любовь предназначалась только ей, а…

– Я живу один в Эдинбурге, а они – в Балриггане. Время от времени посылаю небольшие суммы…

– Не нужно, молчи. Я не хочу знать, что ты там с ними делаешь. Не нужно излагать подробности. Дай пройти, я уйду.

Джейми вскинул брови.

– Куда ты направляешься?

– Назад. Подальше отсюда. Не знаю, пусти!

– Нет. – Он был полон решимости остановить меня.

– Ты не запретишь мне!

Джейми сжал мои запястья.

– Вполне могу запретить.

Действительно, я не могла вырваться из его лап, а он не хотел отпустить меня.

– Оставь меня!

– Нет, я сказал!

Внезапно до меня дошло, что ему тоже больно и горько, хотя он казался сдержанным. Джейми предпринял еще одну попытку заговорить со мной, сглатывая слюну:

– Я хочу рассказать тебе…

– Нечего рассказывать! Хорош гусь – женат и приводит в дом бывшую жену!

Джейми густо покраснел, но не от стыда, а от гнева. Покраснели и уши, а это значило, что он зол не на шутку.

– Клэр, а ты провела эти годы в монастыре, да? – Он встряхнул меня, внимательно глядя в глаза.

– Да, я не жила монашкой! – решительно заявила я. – Да, не жила! – Джейми немного смутился. – Но и ты не жил!

– Поэтому… – Мне не хотелось слышать дальнейшие объяснения, и я вскричала: – Ты лжец!

– Я ни разу не солгал перед тобой! – взревел он.

Желваки обозначились сильнее.

– Ты лжец, ты негодяй! Пусти меня сию секунду!

Пытаясь вырваться, я дрыгала ногами и смогла причинить боль Джейми, ударив его по голени. Удар был очень сильным – даже я почувствовала боль, когда ударяла, – но Джейми стиснул меня пуще прежнего. Он кряхтел от боли и напряжения, я пищала от его хватки.

– Я не…

– Ты солгал! Солгал, когда сказал, что живешь один, без женщины… Когда… когда…

Мне не хватало дыхания, чтобы высказать ему все немедленно.

– Я пришла, но ты ничего не сказал, не предупредил, что ты не один!

Он чуть отпустил мои плечи, и мне хватило этого мгновения – я вырвалась из насильственных объятий. Джейми хотел подойти ближе, я видела, как его глаза мечут молнии в меня, и все же я ударила его.

– Ты не сказал! Не сказал, не сказал! Почему?! – била я его в грудь.

– Мне было страшно!

Джейми опять сгреб меня в охапку и бросил на постель, грозно возвышаясь над кроватью. Кулаки его были сжаты, а грудь тяжело вздымалась.

– Мне было страшно от того, что ты можешь уйти, теперь уже навсегда! Да, это была трусость, мужчины так не поступают. Но я не смог бы перенести разлуку, понимаешь?

– А как же поступают мужчины? Да, твоя правда, не все живут двоеженцами.

Джейми занес руку – мне подумалось, что сейчас он закатит мне пощечину. Но он снова сжал кулак.

– Господи, да ведь не все мужчины сходят с ума от любви! И не все готовы променять честь, родных, даже заложить шкуру только за возможность быть с любимой. Быть с той, которая оставила тебя, и в то же время хотеть ее так, что страсть затмевает весь мир!..