Убийца среди нас - Анатолий Силин

Отставив чашки, стали изучать проект коттеджа.

— А что, очень даже неплохой домик, — резюмировал Фокин. — В трех уровнях, оригинальный фасад, не громоздкий, смотреться будет отлично.

— Ты думаешь? — все-таки сомневался Шлыков. — А мне кажется, великоват…

— Ты что! Погляди, какие строят! Нет-нет, в норме и голову не ломай. В общем, забираю и с той недели начинаем "ноль". Если что — позвоню.

— Звони и заходи в любое время. А родственница подойдет — помоги оформить и… это самое, — замялся Шлыков, — без болтовни.

— Уж меня-то предупреждать не надо, — обиделся Фокин.

Проводив его, Шлыков облегченно вздохнул. Будто груз с плеч свалился. А жена-то теперь обрадуется. Не раз пилила, что лишь он один не хочет вылезать из "коробки". Местечко для застройки сам подбирал, "элитное". Что и говорить — образцово-показательная застройка, твердил всюду главный архитектор города. Может, позвонить жене? Нет, обойдется, обрадует после баньки. Нажал на кнопку:

— Пусть зайдет Негода.

Сняв очки, стал протирать. С полковником Негодой, братом управляющего Промстройбанком, надо держать себя построже. Помог через Скоркина вытащить из сельской дыры в город и выдвинуться на руководителя крупной службы УВД и заместителя генерала Махинова. А брат-банкир даже и не чешется, хотя мог бы покрепче деньжатами помогать. Полковник Негода, закрыв дверь, громко произнес:

— Здравия желаю, Григорий Анатольевич!

Шлыков довольно сухо ответил:

— Здравствуйте-здравствуйте, полковник. Садитесь.

— Никак нет, садиться, гы-гы, не хочу. Хотите, анекдот расскажу, Григорий Анатольевич? Из тюремной жизни, самый свежий.

— Расскажите, если свежий. — Ну никак не желал мэр города сбросить с себя маску сухости и равнодушия. "Ведь не ради анекдота пришел," — думал он.

— Значит так. Отсидели две бабы в тюрьме по пятнадцать с гаком, да так сдружились, что когда их выпустили на волю, целых два часа у ворот тюрьмы проболтали… Правда, здорово подмечено? — Негода опять загыгыкал.

— Да, что-то есть, — чуть улыбнулся Шлыков. — Давай о деле. — Поглядел на часы.

Полковник сразу посерьезнел, закряхтел, зачмокал губами. Полез было в папку что-то достать, но передумал.

— Комиссия уведевская у нас шурует, Григорий Анатольевич. Ни с того, ни с сего. Сам не пойму ничего, дай, думаю, с вами посоветуюсь. Шерстят и по учреждениям, и в самой службе. А генерал в рот воды набрал. Может, звякнете, а? По-умному? А я завсегда для вас…

— Ко мне-то чего пришел? Попроси брата.

— Так он же знаете какой! "Тю-тю-тю"! Не поймет, не поймет, уж лучше к вам, вы со Скоркиным в дружбе, а Скоркина сам генерал боится.

— К брату не хочешь, а ко мне запросто? Здорово получается. Я вроде как понятливый и сразу брошусь звонить, так?

— Ну… не совсем так… А как-то надо! — Негода обидчиво засопел.

— Напортачил?

— Не так чтобы очень, но накопать завсегда можно! Чую, под меня копают.

— Ладно, при случае позвоню и попрошу, чтобы не очень там ковырялись. Но и сам запомни — работать надо с умом, понял? Постоянно доказывать, что ты не дурак. Не дурак — понял?

— Так точно, не дурак.

Вздохнув, Шлыков недовольно покачал головой.

Громко щелкнули каблуки. Глядя в спину Негоде, мэр подумал: "Нет, братец, звонить насчет тебя не разобравшись не стану. Я-то уж точно не дурак".

Нажал на кнопку:

— Кто там следующий?

Через час служебная черная "Волга" мчала Шлыкова за город. Осталось довершить приятное с полезным. Приятное — банька с веничком. А полезное…

Но лучше по порядку. Григорий Анатольевич не думал, что близко сдружится с директором городского рынка Волковым. Раз в месяц тот передавал ему "конверт" на всякие личные расходы, деньги собирались с продавцов рынка. Волков помнил, кто его "отец крестный", и как-то пригласил к себе на дачу попариться в баньке. Шлыков поехал и не пожалел. Теперь сам напоминает о парном дне.

С основной трассы машина свернула налево и, высвечивая фарами сосновый частокол, стала приближаться к реке. Вот и дача. Открыв ворота, хозяин уже поджидал. Водитель остался в машине, а Шлыков, поздоровавшись с Волковым, начал оправдываться.

— Посетителей как прорвало. Столько идет, столько идет, — пожаловался он. Не станешь же говорить, что всех, кроме нужных лично ему, разогнал по своим замам.

Как только ворота дачи закрылись, командовать начал Волков.

— Да, долго, долго, Григорий Анатольевич. У меня давно все готово. Ну, не будем терять время, пошли в баньку. Водителю, что надо, оставил.

Волков ласково называл дачу — дачкой, баню — банькой. Дачка — большой кирпичный дом с гаражом и летней кухней. Тут все свое и надежное: своя вода, ограда кирпичная под два метра высотой. Но гордость хозяина — баня. Можно баниться, париться, а спустившись к реке, остудиться.

В прихожей разделись.

— Давайте-ка хватанем бутербродиков с икричкой, — предложил Волков. — Не помешает. — Проглотив пару бутербродов, Шлыков зашел в парилку и забрался на верхнюю полку. Потом спустился на среднюю и на самую нижнюю. Волков подбавил пара — Шлыков не выдержал, выскочил из парилки и лег на широкую лавку. Волков, ополоснув его теплой водой, заработал веничком. Делал он это мастерски, хлестал по спине и, нагнувшись к разгоряченному телу, полушепотом ворковал:

— Тебе бы сюда бабенку помоложе, Григорий Анатольич. Вон Скоркин нашел молодку. Решил вопрос с магазинчиком в укромном местечке. Теперь и ей хорошо и ему тоже. А ты что — хуже или не справишься? Завидую, однако, вся жизнь впереди.

— Это где магазинчик-то "в укромном месте?"

— А то не знаете! Не шути, все знаешь. Мэр города должен знать.

В бане Волков со Шлыковым больше на "ты". Это на людях угодничает. Здесь же словно отыгрывается за свое угодничество.

— Мне светиться нельзя, — вздохнул разомлевший Шлыков. — Зачем?

— Можно и воздержаться, раз надо. От людей ведь и правда ничего не утаишь, все пронюхают.

— У-ух, как здорово! — воскликнул наконец Шлыков и встал с лавки. — Ну где еще можно получить такое удовольствие?

— Приятно слышать, — кивнул Волкол и вместе со Шлыковым пошел к речке. Холодная вода еще больше взбодрила мэра.

— У вас удовольствие по полной программе получаю, — фыркнул он, вытираясь полотенцем. Мэр доволен, усталости как не бывало.

Волков пригласил на застолье. Аппетит у обоих зверский, все вкусно и всего много. Тишина и покой. Когда-нибудь и у него будет такая дачка с банькой. А банить его будет Волков. Шлыков засмеялся.

— Чего вы? — поглядел на него Волков.

— Да помечтал.

— Мечтать полезно…

После обильного застолья Шлыков обычно с полчаса нежился на диване, но в этот раз заспешил домой. Волков вынес его папку; Шлыков знал, что в нее уже положен ""конверт", и принимал это как должное. Передавая, Волков пожаловался, что собирать денежку стало сложней: "азербоды" между собой дерутся за места. У Волкова все кавказцы — "азербоды".

— Ты их не обижай, — сказал Шлыков. — Они хоть и дерутся, да гроши подбрасывают. Вспомни, кто первым меня поддержал? То-то и оно, учти…

— Учту, Григорий Анатольевич, — согнулся в прежнем почтении Волков. — Когда теперь?

— Я позвоню.

Возвращаясь, Шлыков думал, что Волков его устраивает со всех сторон. Между ними тайна на двух замках; он должностью тоже не обижен, потому и не продаст — резона нет.

Открыв дверь, жена сказала:

— Вот пожалуюсь отцу, он пропесочит. — Это она за выпивку. Считает, что зачастил. Отца же Шлыков побаивался. Он для него — авторитет.

— А у меня, крошка, новость. Узнаешь — ахнешь! — Шлыков знает уязвимые струнки жены.

— Говори, не томи, — тут же сменила она критику на милость. Но Шлыков не спешил. Вначале передал папку и намекнул, что в ней "что-то" лежит, потом довольно пропел про "фрак с бабочкой", а уж потом поздравил с началом строительства собственного коттеджа.

Лицо "крошки" расплылось в улыбке. Но тут же посерьезнело.

— А чем расплачиваться? — спросила, забыв даже про деньги в папке. Обычно она их пересчитывала и говорила, что завтра же поменяет на зеленые, так надежней. Жена у Шлыкова практичная, ее сразу заинтересовало, во сколько обойдется строительство коттеджа.

— Ничем, — обрадовал ее Шлыков. — Юрка взялся делать. Будут строить для себя, а заодно и нам. Я и классное местечко подобрал. Это тебе не хухры-мухры, а мухры-хухры. — Подвыпивший Шлыков нес всякую словесную чепуху, тем более видя, что жена подобрела. Еще бы — коттедж, да бесплатно!

— А я постельное белье только что сменила и ду-уш приняла, — намекнула она.

— А я только что из баньки и вот как сейчас тебя сграбастаю да в постель эту отнесу!

— Очки только сними, очкарик! — засмеялась "крошка". Нагнув голову мужа, звонко поцеловала.