Убийца среди нас - Анатолий Силин

— А я только что из баньки и вот как сейчас тебя сграбастаю да в постель эту отнесу!

— Очки только сними, очкарик! — засмеялась "крошка". Нагнув голову мужа, звонко поцеловала.

…Волны радости и удовлетворенности переполняли Шлыкова через край. Всем, всем он доволен! Тихонько журчал жене на ухо:

— Завтра фронтовиков соберу. Хочу, чтобы на День города строем прошли…

— Спи, Гриша, спи.

— Их не так много осталось. Сотни по две деньжат подброшу, довольны останутся. А дружок-то, Юрка, рад. Он наперед смотрит, все понимает. Как считаешь?

Но жена не ответила. А Шлыкову никак не уснуть. Весь в мечтах и думах. Теперь пока не успокоится, не заснет. В голове мельтешение лиц. Вот управляющий банком Негода.

— Почему банк в одностороннем порядке снижает процентные ставки вкладчикам? Кто дал такое право? Непорядок! Городскому бюджету лишней копейки не подбросят, зато оклады себе установили аховские. Поговаривают, что Негода-банкир тоже на место Скоркина метит. Но это мы еще посмотрим! — воинственно прошептал Шлыков.

— С кем это ты? — спросила сонным голосом жена.

— Да так.

— Спи, хватит ворочаться…

XXXIV

Когда я в прошлый раз летел из Сибирска, то ломал голову над тем, как сложится работа в Москве, отыщется ли след четырех туркмен. И еще спешил домой, в Каменогорск, чтобы раскрутить по охраннику и водителю Рюмина. В Москве сработали хорошо, а вот Сагунова и Кузнецова, важных свидетелей убийства Рюмина, лишились, и это произошло довольно странно. Гребенкин утверждал, что это подстроено специально, кому-то надо было их убрать. Разве не странно, что в камеру к Сагунову подсадили рецидивиста Федора Кошкина? А ведь начальник СИЗО был персонально предупрежден, чтобы к Сагунову никого не подсаживали. Так нет, уехал, видите ли, отдыхать по путевке в санаторий, а своего заместителя предупредить об этом забыл. Довольно странная, если не сказать больше, забывчивость. А действия Негоды? Ведь тот, по-существу, санкционировал подсадку рецидивиста к Сагунову. Теперь руками разводит, что не давал конкретного указания, но дело-то сделано, Сагунов мертв. А Кошкина выпустили в связи с недоказанностью обвинения, с него теперь взятки гладки.

Как же много препон встречается в работе по розыску преступников! Особенно обидно предательство своих же товарищей по службе. Свои — и предают; им наплевать, что матерый преступник гуляет на свободе и продолжает творить свои мерзкие дела. Я вспомнил разговор с работником Сибирского ГАИ. Предатель! Не знал, не помнил… Все знал и все помнил. Да ему наплевать, пусть хоть всех перебьют, лишь бы самому жилось спокойненько и сытненько. Нет, просто так я этого не оставлю — обязательно направлю в УВД представление. Ведь если бы майор так себя не повел, туркмены могли быть живы.

А участковый в Каменогорске? Это "мурло", чья морда кирпича просит! Когда я поставил вопрос ребром: почему он не доложил по инстанции о существовании двух подпольных автомастерских, — так завертелся, заюлил, словно уж. И семья, мол, большая, и зарплату получает не вовремя, из-за чего с женой постоянные скандалы. Будто я, Терехов или Сидоров, да сколько других сотрудников, вкалываем в особых условиях?

Интересно, как отреагирует на все это начальник УВД. И особенно на преступные действия Негоды и сотрудников следственного изолятора? Результаты работы комиссии по фактам неожиданной смерти Сагунова и Кузнецова ему, наверно, уже доложили. Согласится ли на проведение дополнительной судмедэкспертизы Сагунова? Последний не мог сам повеситься.

"Мда-а, все это было, было. А вот чего ожидать и что в скором времени будет?" — думал я. Вздохнув, сомкнул веки. Но спать не хотелось. Какая-то сверхвзвинченность и неуспокоенность будоражили с ног до головы. Больше думалось о том, что сделано, старался не забивать голову тем, что ожидает. Старался — но не получалось.

В Каменогорске меня сейчас не ждут. Вот обрадую-то! Представляю, как все закрутится, завертится! А Попов, конечно, обиделся, что уехал молчком, даже не позвонил. Ладно, позвоню и извинюсь. Придумаю, что сказать, а заодно и сориентирую по делу. Теперь главное — четко сработать. Не хочу пока ничего предугадывать, хотя и не суеверный, и не намерен заранее расставлять точки над "i". Пусть будет как будет. Свои же собственные действия по задержанию убийцы "разложены по полочкам", но… Но мало ли что?…

XXXV

Махинов выслушал Епифанцева, не перебивая, уставившись мрачным взглядом на глянцевую поверхность стола. Потом долго молчал, а в углу просторного кабинета монотонно выстукивал маятник больших часов. Разговор для генерала не из приятных. Грузнов, понимая щекотливость положения, поднялся, намереваясь выйти, но Махинов буркнул:

— Сиди уж, все равно слышал. — Вздохнув, недовольно сказал: — Одни черные тона и никаких светлых пятен. Прямо хоть пиши рапорт на увольнение. Надо же, в своем заместителе ошибся. Да и Соломкин "обрадовал"! Может, лишку накрутили?

— Да нет, товарищ генерал, — покачал головой Епифанцев. — Такую цель мы перед собой не ставили. Нас интересовали факты и только факты. Что же касается Негоды, то он и в самом деле основательно зарвался, для него учреждения стали как собственная вотчина! В деталях повторяться не хочу, они в справке отражены, однако скажу, что это лишь часть того, что Негода успел натворить. Именно натворить, по-другому и не скажешь. Хуже того, Негода нередко хвалится "железной" поддержкой с вашей стороны и кое-кого повыше. Видимо, Скоркина и Шлыкова. И его порочные методы руководства как гниль, как ржавчина проникают во все подчиненные ему службы и учреждения. Факты, конечно, можно и перепроверить, если не доверяете, но лично я за них ручаюсь.

— Зачем же перепроверять? Уж кому-кому, а вам, Никита Олегович, я верю. Столько лет знаем друг друга. У вас есть что дополнить? — спросил генерал Гребенкина.

— Да вот такая еще деталь к общей картине, — кивнул Гребенкин, поправляя очки. — Негоду за глаза нередко называют, с этаким подтекстом, "золотым мужиком". "Золотым" потому, что берет только золотом. Чем весомей с его стороны услуга, тем дороже должно быть и подношение.

— К сожалению, взятки в нашей сфере не исключены, и мы с этим явлением как можем боремся, но чтобы вот так, внаглую, нисколько не опасаясь, — у меня это просто в голове не укладывается. И о чем только думает? На что рассчитывает?..

— Скорее всего, на поддержку высоких покровителей. Он же им тоже оказывает кое-какие услуги. Вот и считает, что если попадется на крючок, они его спасут.

Генерал развел руками.

— Доля истины в этом есть. Помнится, о нем мне звонил Скоркин, а к тому с просьбой, как я понял, обратился Шлыков. А потом еще меня просил Сушков. Я послушался, а в результате — прокол.

— Значит, все верно, — пробормотал Епифанцев.

— Да-а, крайне неприятно такое выслушивать. По Соломкину, в принципе, я был в курсе. Тут мой первый заместитель, когда меня не было, пошел у него на поводу. Это касается случая с Парамошкиным, есть и другие отдельные моменты. О таких, как Соломкин, говорят: молодой, да ранний. Думаю, что на первый раз мы его поправим и не допустим впредь играться с законом, а дальнейшее от него будет зависеть. Но вот Негода и сложившаяся ситуация в СИЗО… Даже не предполагал, что все так далеко зашло. Мне говорили, что есть недостатки, но чтобы такое…

— М-да-а, это и в самом деле ни в какие ворота не лезет. Быстро, однако, Негода приспособился… Так значит, в носке у мертвого Сагунова нашли записку с угрозой "доброжелателя"?

— Именно так, — подтвердил Епифанцев. — Но Сагунов на нее, видно, не отреагировал. Он рассчитывал, что мы ничего подобного не допустим. Тогда и подсадили Кошкина, а момент выбрали самый подходящий, когда члены оперативно-следственной группы, занимавшиеся конкретно им, уехали в Сибирск.

— Так что предлагаете? — спросил генерал озабоченно. — Ведь если обо всем этом узнает Скоркин, — а он просил уже разобраться со смертью охранника в СИЗО, — то потребует доказательств. То же самое, как я думаю, и по Негоде. А где они — доказательства? Взятки, подношения, "золотой мужик" — все это пока что разговоры. Нужны конкретные улики.

— За тем и пришли.

— То есть?

— Надо провести эксгумацию и повторную судмедэкспертизу трупов Сагунова и Кузнецова. Необходимо разобраться в истинной причине их смерти. Нам кажется, что была самая настоящая инсценировка. Начнем с тела Сагунова, а если предположения подтвердятся, то аналогичную работу проведем и по водителю. Обговорим с родственниками, сделаем все как положено.

— Хорошо, а по взяткам Негоды?

— По взяткам, товарищ генерал, придется использовать верный и давно опробованный прием. Клюнет или не клюнет на презент?

— Неприятно все это выглядит. — Махинов закурил. — Вроде как подсиживаем коллегу.