Сталин - Дмитрий Волкогонов

Сигнал был дан. Чудовищный, страшный сигнал. Едва ли кто мог предположить, как много будет обнаружено после него в нашем Отечестве "шпионов", "вредителей", "диверсантов", "террористов", просто "двурушников". Можно даже подумать, что не они жили среди нас, а мы - среди них! А мы поем: "...я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек!" Сталина недавний процесс над Зиновьевым и Каменевым ободрил: народ горячо поддержал государственное обвинение. Еще не состоялся суд, не известны обстоятельства дела, а печать, радио дружно скандируют: "Уничтожить гадов!", "Смерть врагам!", "Никакой пощады двурушникам!". Сталин почувствовал, что он добился многого: отобрал истину у народа, превратил его в толпу, за которую теперь будет думать только он сам. Возможно, это преступление Сталина, а у него их длинный ряд, одно из тягчайших.

Помните, "вождь" еще в 1933 году предсказывал, что "контрреволюционные элементы" могут "зашевелиться". Так и произошло! Речь шла уже не просто об унижении народа культовым уродством, а о чем-то большем и страшном. Трагедия надвигалась. Рана будет чудовищно страшной. Вот уже сколько лет она никак не может полностью зарубцеваться...

Глава 6

Эпицентр трагедии

Обнаружилось, что мы

живем в мире преступления...

Н. Бердяев

Наступал новый, 1937 год. В Москве, других городах, тысячах сел и деревень огромной страны шла обычная в новогодние праздники суматоха: в клубах и тесных квартирах украшались елки, ребята клеили самодельные гирлянды, шли последние приготовления в кружках художественной самодеятельности, которые тогда были на каждом предприятии, в колхозе, школе. Мужчины запасались одной-двумя бутылками "Московской"; в магазинах крупных городов можно было купить и хорошее вино, "для женщин". В последние год-два выбор гастрономии на прилавках и в витринах продовольственных магазинов не мог не радовать покупателей. В новогоднем номере "Правды" 1937 года, например, была напечатана небольшая заметка "Праздничные покупки", в которой сообщалось: "Разнообразные вина - от советского шампанского до муската, сотни сортов колбасных и рыбных изделий, торты, пирожные, фрукты - все это в большом количестве покупали вчера в магазинах москвичи. Тысячи агентов "Гастронома", "Бакалеи" и других продовольственных магазинов были заняты доставкой на дом покупателям различных продуктов к новогоднему праздничному столу..."

В наркоматах, крайкомах, обкомах, райкомах завершали "подбивку" итогов года: нужно было рапортовать. А сказать народу было о чем: в минувшем году введен в строй Харьковский станкостроительный завод, торжественно открыт Камский целлюлозно-бумажный комбинат, начато строительство Соликамского магниевого завода, в Армении дала промышленный ток Конакарская ГЭС, завершен ввод Мурманского рыбного комбината, сотен других, больших и малых производственных объектов. Количественные показатели (но отнюдь не качественные) впечатляли. Было о чем докладывать Сталину. Даже образованный лишь в 1936 году Наркомат оборонной промышленности, не выполнивший план по многим показателям, направил "вождю" рапорт: "Оборонная промышленность будет лучшей в стране". Отчеты наркомов Кагановича, Микояна, Любимова радовали Сталина: не только железнодорожный транспорт, но и легкая, местная промышленность, торговля, наконец, дали немалую прибавку. Пусть все знают, что Сталин слов на ветер не бросает. Ведь по его указанию было принято решение сделать 1936 год ударным: прирост производства средств производства предусматривался на 22%, а предметов потребления - на 23%. По его же указанию "Правда" поместила передовую "План подъема благосостояния народа", где указывалось, что слова "великого вождя" "жить стало лучше, жить стало веселее" никогда не расходятся с делом444. Пусть еще раз все убедятся в справедливости этого лозунга.

Пульс страны бился ускоренно и мощно. Шли годы, а революционный энтузиазм, полудивший заряд от октябрьского генератора, повторюсь еще раз, не иссякал. Не иссякла еще и вера. Жили еще бедно. Без конца объявлялись "ударные" декады, ставились производственные рекорды, печать пестрила именами ударников труда А. Стаханова, А. Бусыгина, Е. Виноградовой, М. Виноградовой, М. Дюканова, П. Кривоноса, М. Мазая, А. Гургенидзе, С. Хачатряна, О. Ходжаева, Н. Сметанина, многих, многих других. Социалистические будни были аскетическими и суровыми, но страна в целом - устремленной в будущее.

Считалось неприличным говорить об интересах конкретных людей - общее дело целиком поглощало каждого человека. Державные мотивы не позволяли в полный рост поднимать вопросы о всестороннем, гармоничном развитии личности. Социалистические ценности, в центре которых, по Ленину, - человек, всей системой сформировавшихся отношений ставились в решающую зависимость от воли и разума одного лица. Припадание к идеологическому алтарю "господствующей личности" стало обязательным. Вот передовая "Правды" за 1 января 1937 года "Нас ведет великий кормчий". Статья заканчивается красноречивым панегириком: "Советский корабль хорошо оснащен и хорошо вооружен. Ему не страшны штормы. Он идет по своему курсу. Его корпус сооружен гениальным строителем для борьбы с враждебной стихией в эпоху войн и пролетарских революций. Его ведет гениальный кормчий Сталин". Здесь же, на полосе, огромный портрет "вождя", возвышающийся над людским морем. Кто-то в этом "море" несет и небольшой портрет Ленина...

Газеты первых дней 1937 года передавали не только дыхание, иногда крайне напряженное, трудившегося народа. На их страницах - предупреждения о грозной опасности, нависшей из-за кордона. Очередные корреспонденции М. Кольцова из Испании, подробности потопления фашистами советского парохода "Комсомол", постановление ЦИК СССР о присвоении звания Героя Советского Союза группе командиров РККА "За образцовое выполнение специальных и труднейших заданий Правительства". Все понимают - это "испанские" герои.

Здесь же предостерегающая статья Я. Рудзутака, которому осталось жить немногим больше года: "Посредством своих агентов - Троцкого и его банды фашисты пытались расстроить путем вредительства наше хозяйство, их руками они хотели убить лучших людей нашей страны, мозг и сердце нашей страны, - товарища Сталина..."445

В начале декабря 1936 года Чрезвычайный VIII съезд Советов принял новую Конституцию СССР, формально провозгласившую расширение основных демократических прав и свобод советских людей, включая свободу совести, слова, печати, собраний и митингов, неприкосновенность личности, жилища, тайну переписки.

Это был триумф Сталина. В книге "О Конституции СССР", изданной Партиздатом ЦК ВКП(б) в 1937 году, есть такие слова: "Появление тов. Сталина встречается продолжительной, бурной овацией всего зала. Весь зал встает. Со всех сторон несутся крики: "Ура тов. Сталину!", "Да здравствует тов. Сталин!", "Да здравствует великий Сталин!", "Великому гению тов. Сталину, ура!", "Виват", "Рот фронт!", "Тов. Сталину слава!"446.

В докладе "О проекте Конституции Союза ССР", перечисляя по своему обыкновению "особенности", под номером пять Сталин назвал "последовательный и до конца выдержанный демократизм". В этом месте доклада он мог бы вспомнить, что всего несколько месяцев назад отправил на казнь своих бывших товарищей и соратников Ленина - Зиновьева и Каменева. Во время их последней встречи, по некоторым сведениям, Сталин, следуя принципам своей "демократии", заявил бывшим партийным вождям:

- Наши убеждения не позволяют проливать кровь старых партийцев, какие бы тяжкие грехи за ними ни числились... Процесс, в котором вы должны помочь государству и партии, направлен не против вас, а против Троцкого. Все это нужно Советской власти...447

Феноменальная злая память Сталина хорошо помнила не меньше дюжины писем Зиновьева с мольбами о пощаде. Он помнил, как Ягода 17 декабря 1934 года передал ему письмо бывшего соратника, написанное им во время обыска и ареста. Там были такие слова:

"Ни в чем, ни в чем, ни в чем я не виноват перед партией, перед ЦК и перед Вами лично. Клянусь Вам всем, что только может быть свято для большевика, клянусь Вам памятью Ленина.

Я не могу себе и представить, что могло бы вызвать подозрение против меня. Умоляю Вас поверить этому честному слову. Потрясен до глубины души"448.

Ответом было указание Сталина ускорить суд, и ровно через месяц, 16 января 1935 года, его старый партийный товарищ получит 10 лет, а предварительно будет вынужден признать свои несуществующие преступления. Плюс к этому дать обязательство назвать "всех лиц, о которых помню и вспоминаю, как о бывших участниках антипартийной борьбы". Сталин никогда не останавливался на полдороге. Через год Зиновьев и Каменев предстали перед новым судом, чтобы до конца испить свою горькую чашу. Но Сталин помнил не приговор (он знал его заранее), а то унижение, с которым Зиновьев молил о пощаде. Сталин принадлежал к тому типу садистов, которым смерть жертвы не давала полного удовлетворения. Нужна была ее полная моральная капитуляция. Да, он помнил эти письма!