За тихой и темной рекой - Станислав Рем

На башню грозную — в жестокий бой.

Кнутов с трудом оторвал голову от подушки. Ему снилось, будто его плечи сжимают местные мужики, чтобы бросить в холодную воду Амура. А в реке трупы, трупы… И он вот-вот должен стать одним из них. Таким же вздутым и синим.

— А-а-а-а! — хрипел Анисим Ильич, разлепив глаза.

— Наконец-то, — проговорил знакомый голос. — А то думал, вовсе не подыму.

— Селезнёв? Ты что тут делаешь? — старший следователь еще раз ткнулся в подушку и резко сел.

— Так вот, явился.

— Являются черти, да и те с перепою, — Анисим Ильич почесал грудь и смолк: некстати чертей помянул.

В последнее время постоянно что-то грызло изнутри. Всё боялся известия, будто Селезнёва убили. Надо ж, привязался к нему, привык…

А младший следователь присел на корточки:

— Может, чем подсобить?

— Подсобишь, — стонал от гула в голове сыщик. — Где Иван?

— Китаец? Спит, — Харитон Денисович поднялся, сбегал на кухню и вскоре поставил на стол перед Кнутовым стакан с огуречным рассолом. — Поправьтесь. У меня худые новости.

Кнутов понюхал жидкость, глотнул и, подойдя к распахнутому окну, вылил содержимое на улицу.

— Там в буфете водка стоит. Принеси.

— Может, не надо, Анисим Ильич?

— Неси.

Кнутов вышел к умывальнику, ополоснул лицо. Потом вернулся в комнату, опохмелился.

— Индурова упустил, — старший следователь не спрашивал, а утверждал. — Иного я не ожидал. Его превосходительство извещён?

— Так точно.

— Это хорошо. Не придётся возле стеночки отираться. Что ещё желаешь сказать?

Селезнёв тяжело опустился на стул:

— Приказали его найти! Кровь из носу. Так и велели!

— Правильно приказали… Что на переправе?

— Да, все ладно…Анисим Ильич, мы уже всё облазили. Нет нигде Индурова. Не знаю, что делать. Сегодня ночью его превосходительство велели ещё раз осмотреть казармы. С утра на ногах. Нет как нет.

— А к чему казармы?

— Так Индуров там скрылся. Когда мы за ним…в погоню.

— А вот с этого места давай подробнее.

Кнутов сел напротив Селезнёва, приготовился слушать. Несколько раз перебивал с уточняющими вопросами. После чего налил себе ещё раз, но пить не стал.

— Так. Вот она причина, почему часы марки «Брегет» Бубнова остались в жилетке. Значит, и купца, и Катьку Иванову убил штабс-капитан. Почему он пришил девчонку, понятно. Мешала. А вот зачем убил молоканина, вопрос остаётся в силе.

— Господин полковник сказали, будто в казармах вход в какие-то пещеры есть. Вот мы с утра и лазали. Весь берег обрыли!

— «Лазали», — передразнил Кнутов. — А кто сообщил?

— Не знаю.

Анисим Ильич потёр щетину на подбородке.

— О разных ходах и пещерах я и сам слышал неоднократно. Да только верится в это с трудом. О них бы давно стало известно, — Кнутов махнул рукой. — Враки всё это, Селезнёв. Искать нужно среди его знакомых.

— Всю ночь не спали. Никто его не видел. Полгорода обла…

— Да слышал я! «Лазали, лазали»… Другого слова, что ли, подобрать не можешь?

— Что делать-то, Анисим Ильич? Его превосходительство грозили, ежели не найду Индурова, чтоб духу моего в департаменте не было.

— И слава богу, — Кнутов зацепил из миски капусту и отправил её в рот. — Ладно, не пыли. Если капитан в городе, то объявится. Видно, что-то ему ещё здесь надобно. Давай и подумаем: что именно?

— Может, он оставил деньги? Бумаги? С собой на переправу он же ничего не брал.

— Знаешь такую игру «холодно — горячо», Селезнёв?

— Знаю.

— Так вот. Сейчас было холодно. К деньгам Индуров неравнодушен. Но жизнь за ради нескольких тысяч на кон ставить не станет.

— Может, хотел забрать то, что украл в доме Бубнова?

— Нет, Харитон, ты меня сегодня изумляешь. Индуров «Брегет» брать с трупа побрезговал, а ты думаешь, что он ради каких-то безделушек вернётся. Холодно, Селезнёв. Как на Севере. Думай, что капитану дороже всего. Денег. Бумаг. Всего! Почем он убивался долгое время? Почему остался в городе, когда у него и шанс уйти в отставку есть, да уехать в своё имение?

— Госпожа Мичурина? — догадался Селезнёв.

— Во-о-о! — выдохнул Кнутов.

— Но, Анисим Ильич, это ж срам! Да после того, что случилось, чтобы Полина Кирилловна — замуж за Индурова?

— А это, брат, смотря, какие обстоятельства. Девка-то, может, за него и не захочет. Подобру! А вот силой капитан её взять вполне способен. Обесчестит, и некуда будет деться Кирилле Игнатьевичу. Сечёшь, куда мысль веду?

— Пока нет, Анисим Ильич.

— Эх, молодо-зелено. Ты вот что, Харитон Денисович, поезжай к купцу и предупреди его про капитана. Пусть будет начеку, людишек своих поставит в охранение, да вооружит их. Вот они твое место и сохранят. Дошло?

— Да, — Селезнёв осклабился. И как сам не додумался?

— Чудной ты мужик, Харитон Денисович, — проговорил Кнутов, принимаясь одеваться. — Выполняешь порученное дело прямо любо-дорого. Но только коснется личной инициативы, так у тебя чёрт те что выходит.

— Как же так, Анисим Ильич? — обиделся Селезнёв. — Я же нож Индурова нашёл. И на переправе всё сделал, как нужно. И в лавке про кольцо разузнал.

— Вот переправа — единственное, что ты сделал, как положено… А зачем капитану про колечко-то рассказал?

— Так — реакцию проверить.

— Проверил? Да он после твоих слов стал во сто крат подозрительнее. Промолчал бы, глядишь, он в первую ночь себя бы и выдал. А так чего ты добился? Глаз свой от капитана отвел? Катьку на посту проглядел?

— Проглядел, — тяжело согласился Селезнёв.

— Вот то-то же!

Старший следователь запнулся. «А ведь я и сам сплоховал, — неожиданная мысль пронзила похмельное сознание. — Если бы вслушался при обыске хаты Ивановых про штиблеты, Катька была бы жива. По крайней мере бросились бы её искать вовремя».

Селезнёв сидел перед старшим следователем, сгорбившись, опустив плечи.

— Что пошёл следом за Индуровым, не струсил — хвалю, — Кнутов натянул на себя мундир. — А почему вместо себя никого не оставил?

Тебе в помощь околоточных Киселёв выделил? Выделил. Думаешь, им в городе дела не было, что их вместе с тобой на пост отослали?

— Не сообразил.

— Вот. А должен соображать. Причём всегда. И не только по-книжному. Что ещё за ночь произошло?

— Не могу знать. Но вас спрашивал господин полицмейстер. Ночью.

— И где он сейчас?

Селезнёв пожал плечами.

— Ладно, — Кнутов подошёл к зеркалу, окинул себя взглядом. Вид, конечно, был далеко не первой свежести, но терпимо. — Дуй к Мичурину. А я к его превосходительству. После найдёшь меня. Где бы я ни был. И китайца забери. Пристрой где-нибудь, пока всё не закончилось.