Сказание о страннике - Дэвид Билсборо

Отчаяние путников, ещё недавно готовых повернуть назад, сменилось неуёмной жаждой приключений. Им явно передалось настроение ведущего их солдата удачи.

Теперь, добравшись до предгорий, стоя над раскинувшимся прямо под ними темным лесом Фрон-Вуду, люди заворожено смотрели на ослепительное великолепие снегов легендарных Великаньих гор. Их крутые обрывы, спуски, пики и ущелья уходили все выше и выше, громоздясь и взметаясь на невообразимую для южан высоту.

Налетевший с ледяных вершин порыв холодного ветра пронесся мимо и жутко застонал в верхушках деревьев позади. По высокогорным ущельям пронесся гул сошедшей лавины. Седое небо разорвал пронзительный крик ястреба, едва различимым темным пятнышком кружившего в вышине.

— Смотрите! — привлек их внимание Катти. — Во-он там слева долина, видите? Прямо под ней начинается проход в Великандию. Видите темную полосу на скалах — во-он до того гребня идет? На самом верху ещё куча валунов необычной формы? Сразу за ними ущелье, а там и вход.

Путники изо всех сил напрягали слезящиеся от ледяного ветра глаза, но так и не смогли разглядеть, куда указывает их новый проводник. Прошло уже много времени, а Лесовик так и не объявился. Как ни старались они о нем не думать, всем вдруг захотелось, чтобы шаман с его зоркими глазами оказался рядом — ведь только он мог сказать, правду ли говорит Катти.

Но мало-помалу им самим удалось различить в вышине отвесный гребень, зубец которого едва виднелся вдалеке, если хорошенько вглядеться.

— Да туда же миль сто карабкаться! — воскликнул пораженный Финвольд. — Ты ни о чем таком не говорил!

Эппа тоже глядел, не в силах поверить, съежившись от одного только вида сурово нахмурившегося склона.

— Ты же не думаешь, что мы туда полезем? Пф-ф! Я старый человек, а не горный баран!

Катти не обратил никакого внимания на эту парочку. И всех остальных брюзжание жрецов тоже, казалось, нисколько не заботит. Болдх, тот вообще с нетерпением ловил каждое слово проводника.

— Сегодня в горы не пойдем, уже поздно, — сообщил Катти. — Восхождение займет весь день, выступаем завтра, с первыми лучами солнца. Что скажешь, пеладан?

— Неплохой план, — с легкой улыбкой подтвердил Нибулус. — Постарайтесь отдохнуть. Переночуем здесь.

В ту ночь отряд разбил лагерь под скудной сенью редких деревьев на вершине холма. Свет растущей луны отражался от заснеженных склонов, покрывая холодным, серебристым блеском лес внизу. Кроны деревьев тонули в густом тумане, какой бывает на болотах, но здесь, наверху, в предгорьях, где бушевал порывистый студеный ветер, воздух оставался чистым. В эту ночь было видно далеко-далеко.

Они знали: несмотря на то, что Лесовик так и не появился, придется идти дальше. Если в течение нескольких часов он не вернется — ничего не поделаешь. Никто в лагере не понимал, как именно шаману удавалось снова и снова находить их в любой груши после долгих отлучек и в чем настоящая причина таких исчезновений. Но на этот раз Лесовик даже не знал, куда или в каком направлении они ушли; выбранный ими путь обсуждался уже после того, как он исчез. Как только отряд войдет в туннель, он даже почуять их не сможет.

На всякий случай путники разожгли костер, который, на такой высоте, будет видно на многие мили вокруг. Но сигнальный огонь мог привлечь не только шамана; всю прошлую ночь издалека доносились странные звуки, как будто что-то большое ходило во мраке, охотясь в лесу...

У Болдха зуб на зуб не попадал, но он не обращал на это внимание. Он сидел, прислонясь к поросшему мхом стволу дерева и вглядывался в окутанный туманом лес. В ночном небе не было ни облачка и уже появились первые звёзды. В ту ночь никакой шум не отвлекал странника от мыслей: лишь ветер лопотал в верхушках деревьев, да Женг хрупала травой неподалеку — все остальные уже легли.

В ту ночь первым на страже стоял Эппа. Болдх слышал, как старик что-то сварливо бормочет себе под нос, бубня на свой лад, постукивая кольцом по амулету с факелом и временами почесывая живот.

Глаза Болдха, уставшего за день от изнурительною перехода, закрылись сами собой. Вскоре он погрузился в полудрему под бормотание старого жреца; перед мысленным взором медленно проплывали лица товарищей по отряду. Его спутники — те, кто привел его сюда, в чужие, незнакомые земли — до чего же несуразно они смотрятся вместе, подумал он сонно. В странную команду он попал, что верно то верно: разношерстная компания, у всех разный опыт, все из разных слоев общества, у каждого своя вера и свои причины отправиться в этот поход.

А два жреца — из всего отряда именно Несущие Свет должны были держаться вместе — но даже они не могут прийти к согласию! Казалось бы, их должна объединять вера. Но нет, каждый словно ведет свой собственный бой.

Возьмем Финвольда: острый ум, приятная внешность, учтивые манеры — человек, который мог бы добиться всего, стать, кем пожелает, и все же он почему-то выбрал непростую стезю жреца-чародея. Причем он настолько непоколебим в своей вере, настолько предан призванию, что покинул свою суженую Алуину и отправился в этот жуткий поход на Дальний Север. Незаурядного ума человек, жрец Куны, он совершенно точно знал, во что верит и что делает.

А теперь Эппа: всего лишь тень человека, он настолько же далек от жизни, как и догматы, которые проповедует. Но и тут кроется нечто непостижимое — ведь Эппа лучше, чем кто-либо другой, знает, каково это, страдать за веру, знает не понаслышке. Он стар и немощен, и, несмотря на выносливость, удивительную для человека столь преклонного возраста, здоровье его ухудшается с каждым днем. Все замечали, как Эппа в последнее время хрипло кашляет, и каждый раз, когда Болдх поднимал на него глаза, кожа жреца становилась все серее. Болдх даже подумать не решался, как долго тот продержится в мерзлых пустошах Мелхаса. Но и в Эппе тоже сидело нечто неуемное — что-то не давало покоя его старым костям, гнало на север, милю за милей, шаг за шагом, наперекор боли.

«Дряхлый сморчок» — ха, как бы не так!

Ради чего старик терпит все эти мучения? И что все-таки движет Финвольдом? Или, если на то пошло, каждым их них — даже новым членом их отряда? Самая что ни на есть разношерстная компания: Судьба свела их вместе для выполнения какой-то задачи, суть которой ни один из них не понимал.

«Вот всегда так, — размышлял Болдх, — ввязываюсь куда-то и сам не знаю, зачем, а тем более чем все закончится...»

Спустя мгновенье он уже спал, убаюканный затихающим шепотом леса.

На лагерь опустилась тишина. Пустая тишина, от которой разум немеет и теряется. Тишина и тьма. Болдх знал, что остальные спят рядом, но так давно их не слышал, что уже начал сомневаться, тут ли они.