Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса - Леонид Васильевич Милов

югу… не можно изобразить, какое великое множество наипрекраснейших рощей и заказов, заводимых еще дедами нынешних жителей и многие десятки лет с великим рачением береженых и могущих целую сотню лет продовольствовать собою многих, переведено и искоренено при сем случае… а сколько претерпела главная Тульская государева засека и в тамбовских местах государев ценной лес, составляющий собою… государственный сокровища, о том и упоминать нечего… цена на лес час от часу поднималась и дороговизна оному, а особливо строельному, сделалась так велика и несносна, что все стали кричать и вопить…”[1648]

В 1785 г. в Фатежском у. Курской губ., куда лес привозили из Брянской округи, десяток трехсаженных бревен (длиною около 6,36 м) стоил 7 руб., а десяток половых трехсаженных досок – 2,5 руб., тес той же меры – 25 руб.[1649] На севере Курской губ., куда лес шел из Орла, он несколько дешевле: сотня бревен длиною в 8 аршин (5,76 см) стоила 25 руб. Но в то же время половые доски этого размера – 61 руб. за сотню[1650]. В то же время в Краснохолмском у. Тверской губ. сотня девятиаршинных бревен стоила 13–14 руб.[1651], в Вышневолоцком у. сотня бревен той же меры продавалась по 10 руб., а сотня пятисаженных бревен (около 15 аршин) – 25–30 руб.[1652] В Калязинском уезде готовый сосновый сруб избы стоил от 18 до 30 руб. (еловый – 15–20 руб.)[1653], а в южных безлесных местах деревенский дом нормальной величины мог стоить не менее 100 руб. В конце XVIII в. в своем “Деревенском зеркале” А.Т. Болотов писал: “Деревянное строение дошло уже в малолесных местах до того, что крестьянская изба без других пристроек сотню рублей стоит”[1654]. А ведь это составляло огромную непосильную сумму даже для небедного крестьянина. Из-за дороговизны леса крестьяне “для нескольких бревен принуждены ездить верст за 100 и больше”[1655].

Лишь наиболее состоятельное население степного юга России могло строить нормальные избы. Правда, это уже были не срубные постройки, а мазанки из плетей и глины. В первую очередь эти просторные дома стали строить однодворцы. И.А. Гильденштедт отмечал, в частности, что они “уже не живут (речь идет о 70-х годах XVIII в., – Л.М.) в курных избах, а строят свои избы на малороссийский лад с печами, снабженными дымовыми трубами”. В отличие от украинских домов, где был земляной пол, в домах однодворцев пол был дощатый[1656]. Заметим при этом, что быт и одежда воронежских крестьян оставались великорусскими. В 1773 г. А.Т. Болотов отметил, что в Шацком уезде переведенцы из Епифани и Козлова “поставили домики себе изрядные и дворы их были несравненно лучше старинных степных наших олухов”[1657]. По дороге в Шацк в одной из своих поездок он ночевал в однодворческом селе Коптево, где у хозяина “светличка была… беленькая”[1658], то есть топилась по-белому. Видимо, в тех селах, где были богатые дома однодворцев, топка по-белому была обычной. А.Т. Болотов в путевых заметках отметил одно из таких сел однодворцев – Лысые горы под Раненбургом. В селе было около 4 тыс. душ мужского пола (то есть около 8 тыс. человек), и “все домы у них крыты дранью”, а не соломой, что было признаком богатого дома[1659]. В домах такого типа “печь хотя и была русская из кирпичей, однако известкою выбелена, с наклонным на шестке колпаком или отвесом, чтоб дым из чела в избу не валил, а проходил весь в трубу”[1660].

Что такое “красное окошко”?

В русской крестьянской избе в XVIII в. все чаще стали появляться “красненькие окошки” взамен окон старого типа (“волоковых”). “Волоковое окно” – это продолговатое отверстие, образуемое путем вырубания его в стене сруба. Обычно оно было высотою в бревно, хотя образуется оно из вырубок по полбревна в обоих смежных бревнах сруба. О волоковых окнах речь идет в описании домов Архангельской губернии Шенкурского уезда: “окна узкие, в них окончины стекляные и слюдяные”[1661]. Часто волоковые окна закрывались просто доскою, укрепленною в пазах. Доску “волочили” туда или сюда, открывая или закрывая окно: “У нас в избушке все поползушки”.

“Красным” окно называлось, пожалуй, оттого, что оно было несравненно лучше волоковых и имело настоящие рамы – “окончины” со стеклами. К тому же оно часто украшалось. В Холмогорском у. такие окна были “чистою смолою и красками выкрашенный”[1662]. Красные окна были таковыми и потому, что располагались к тому же в передней стене избы. И. Георги пишет: “Окон в избах к большому или переднему углу бывает по два, от полуаршина (ок. 30 см) до полутора (ок. 1 м), с стеклами, вставленными в рамы. Да одно перед печью, в полы против тех (то есть вдвое меньше, – Л.М.), и одно подле печи (сие часто без стекол, а только что закрывается небольшою доскою, для того приделанною)”[1663]. Последние два окна, описанные И. Георги, были, видимо, волоковые. Во Владимирской губ. в селах на больших дорогах в крестьянских избах на улицу выходило и по два, и по три красных окна[1664]. По всей Московской губернии “построение домов… состоит из избы, которая построена переднею стеною на улицу с двумя небольшими волоковыми и одним красным окошками” (данные по Бронницкому, Никитскому, Звенигородскому, Дмитровскому, Рузскому, Можайскому, Серпуховскому, Подольскому и другим уездам)[1665]. Для уездов Тверской губернии мы можем лишь фиксировать отсутствие в крестьянских избах красных окошек или практики их устройства. Здесь лишь “имущие и в промыслах упражняющиеся крестьяне строят избы с красными окнами, а в некоторых местах и печи с трубами”[1666]. Причем, наблюдатели здесь приметили довольно ощутимую сопряженность топки по-белому и наличия красных окошек.

Так, по Тверскому у. отмечены печи с трубами, “избы с красными окошка-ми”, в Зубцовском у. печи “большей частью” с трубами, а “избы с красными окнами”[1667]. Там, где мало и редко встречаются печи с трубами (Кашинский, Корчевский, Осташковский, Краснохолмский, Калязинский уезды), редко и мало встречаются избы с красными окошками[1668]. Наконец, в Ново-торжском у. избы с красными окнами были “у редких”, хотя печей с трубами не было[1669]. В Старицком у., где избы имели печи с трубою, красные окна делали мало[1670]. В Ржевском и Бежецком уездах избы были черные и без красных окон[1671]. В Вышневолоцком уезде избы с красными окнами, как и печи с трубами, встречались в избах по Санкт-Петербургскому