Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса - Леонид Васильевич Милов

в Москву, а из Москвы в Петербург, отмечал: “В редком доме было два покоя”[1580]. В этом случае возможно, что изба была “пятистенной”, то есть с длинной передней стороной избы величиною в два бревна и врубленной бревенчатой перегородкой внутри дома. Эта перегородка соединяла два сруба (см. рис. 19).

Иногда крестьянский дом имел не только собственно “жилую избу”, но и холодную горницу, отделяемую от теплой избы сенями. Об этом пишет И. Георги, отмечая в доме “светлицу” (или горницу) и “стряпущую” (или “поварню”), которые “разделяются сеньми”[1581]. Здесь “поварня” – это жилая изба. О том, что холодная горница расположена “чрез” сени, – сообщает и наблюдатель по Владимирской губернии[1582]. В некоторых районах холодные горницы были частым явлением. Так, в описании Клинского у. Московской губ. отмечено, что избы строят “с холодною горницею или сенником для поклажи всякой рухляди”[1583]. Если горница это сооружение из бревен, то есть рубленое помещение с окнами, то “сенник” – сооружение, видимо, более легкое, “дощатое”. В Волоколамском у. той же губернии “чрез сени поставлены вышки для клажи платья и прочаго крестьянского прожитка”. Под “вышкой” здесь имеется в виду та же холодная горница, построенная на очень высоком подклете. Поэтому ее окна были заметно выше окошек жилой избы (отсюда и название “вышка”).

Чулан – другая изба. Однако часто за сенями строили просто клеть Без ухожен не ДОМ, (бревенчатый чулан, кладовую). Так, от на-а булдырь блюдателя по Бронницкому у. Московской губ. узнаем, что “пред избою – сени и клеть, за клетью – навесы и для скота клевы (хлевы, – Л.М.)”[1584]. В Воскресенском у. той же губернии строение состоит “из черной избы и сеней, против коих находятся клети…”[1585]

Подчеркнем, что и клеть и холодная горница – это элементы двора. Вся эта комбинация сооружений позже, в XIX в., именовалась “связью”, так как могла быть под единой крышей (изба + сени + клеть, или изба + сени + горница, или изба + сени + сенник. См. рис. 20).

Двором жить – не лукошко шить

Принадлежность клети (или вышки, или горницы, или сенника) двору особенно четко видна из описания дворов Тверской губ. Так, в самом Тверском у. “дворы строят не весьма пространными с холодною горницею или сенником, для поклажи всякой рухляди”[1586]. По Кашинскому у. отмечены “дворы, построенные с холодною горницею для поклажи всякой рухляди”[1587]. В Зубцовском у. “дворы делаются просторные, на коих ставится горница или сенник, омшанник и другия разныя перегородки”[1588]. Заметим, что часто холодная горница и омшанник, служащий для разных целей, в том числе и, для зимовки мелкого скота, совмещались в одном срубе. Так, наблюдатель отмечал, что в Краснохолмском у. “подле избы делаются сени, а против нея клеть, или горница, где лежит всякое платье. Внизу, под клетью – омшанник, где также держат квас, “буде подполье холодно”[1589]. Вместо горниц сенники отмечены по Весьегонскому и Ржевскому уездам Тверской губ.[1590]

В северных районах холодные горницы, как элемент двора встречались, видимо, реже (“горницы – изредка”)[1591].

Русская печь

По расположению печи русская изба в XIX в. и, по всей вероятности, в XVIII в. имела четыре типа внутренней планировки: северно-среднерусский, восточный южнорусский, западный южнорусский и западно-русский (см. рис. 21). Первый тип был широко распространен на русском Севере, в Центре и Поволжье. Второй тип бытовал в Тамбовской, Воронежской губерниях, на востоке Тульской и Орловской губерний. Третий тип господствовал на основной территории Орловской и Курской губерний, а также на юге Калужской губернии. Наконец, четвертый тип был принят в Псковской и на юге Новгородской губернии, хотя отчасти встречался и в ее северных районах (этот тип по сути совпадает с так называемой белорусско-украинской планировкой)[1592].

Печь нам мать родная

В центральных районах России печь стояла в правом углу от входа. И. Георги называет ее “очень большой”[1593]. Соответственно пространство перед устьем печи вплоть до фасадной стены избы называлось собственно “стряпущей” или “поварней” (“варильней”)[1594]. Строили печь на отдельном фундаменте, чтобы печь не покосила избу. Как правило, он представлял собой небольшой сруб, набитый песком, камнями, кирпичом и т. д. Печь сооружалась либо из кирпича, либо из особо прочной глины. Судя по одной из зарисовок А.Т. Болотова, низ печи составлял довольно мощное подпечье с полым внутри пространством, имеющим выход в поварню. Устье печи размещалось довольно высоко и имело большой шесток, составлявший единую плоскость с подом печной топки. Передняя стенка печи, имевшая арочное отверстие топки, называлась челом. На высоте примерно двух метров или несколько ниже печь завершалась плоской поверхностью, в которую иногда встраивалась лежанка[1595]. Бывали печи, весь верх которых использовался под лежанку. Г.Г. Громов полагает, что в XVIII в. у верха печи был специальный дощатый настил, на котором спали. Настил этот опирался на угловые брусья-опоры[1596]. А.Т. Болотов подтверждает широкое распространение в XVIII в. не только кирпичных, но и глиняных печей. “Я могу, – пишет он, – из собственной своей и многолетней опытности смело утверждать, что глиняныя печи прочнее и лучше деланных из кирпича и каменьев… Наконец… и самыя отчолки нет ни малой нужды делать и сводить из кирпичей, а можно и их по сделанным из дерева дугам и кружалам поделать из той же глины и обгоревши будуть столь же хороши, как лучшия своды”[1597].

Всего дороже честь сытая, да изба крытая

В XVIII в. в русской крестьянской избе появился потолок. Раньше его не было, и пространство внутреннего помещения избы уходило под самую крышу. Чтобы в избе было тепло, в такой ситуации крышу делали особо прочной и не пропускающей холод. Часто крыша имела в основе берестяное покрытие (для этого широкие полосы бересты долго варили в воде, пока они не становились эластичными и прочными). Сверху, на крыше, сооружали плотное соломенное (из ржаной соломы) покрытие. Реже (у богатых крестьян, однодворцев и т. п.) крыши покрывались тесом или дранью (широкой и длинной щепой). В России были районы, где таких добротных покрытий было много. Так, в топографическом описании по Тверской губернии 1783–1784 гг. специально отмечено, что в Корчевском у. “крестьянское строение хорошо (а обычная оценка “ посредственно ”, – Л.М.), крыто по большей частью тесом