Штаб армейский, штаб фронтовой - Семен Иванов

Время истекало, а пехота еще не подошла. Решили, что она догонит в ходе боя, если произойдет задержка. Танки двинулись сначала вдоль фронта, в некотором отдалении от переднего края, потом стали постепенно сворачивать к северу. Им пришлось идти кучно. К счастью, авиация врага пока не появлялась, и удалось беспрепятственно преодолеть узкое дефиле между Доном и крутыми высотками. Колонна миновала уже три километра, а противник все еще себя не обнаруживал. Лишь на четвертом километре танки подверглись беспорядочному артиллерийскому обстрелу, не причинившему им, впрочем, особого вреда, и они ворвались в расположение врага. Гитлеровцы, отстреливаясь из пулеметов и автоматов, стали отходить. Наращивая темп, танкисты вышли на позицию двенадцати 105-миллиметровых орудий, установленных на специальных платформах. Внезапность сделала свое дело - фашистские артиллеристы и прикрывавшие их автоматчики в панике бежали.

Село Ложки и совхоз "10 лет Октября" вскоре были обойдены танками Лебеденко с востока, а затем они взяли высоту 174,9, господствовавшую в этом районе. Однако за северными скатами высоты противник уже основательно закрепился, выдвинув артиллерию, и Лебеденко вынужден был также организовать оборону, использовав для этого батальон 131-й стрелковой дивизии и мотострелковый батальон старшего лейтенанта Суха. В ходе наступления кроме 12 вражеских орудий на платформах бригада захватила 10 противотанковых пушек, несколько бронетранспортеров, склад боеприпасов. Было сожжено семь танков T-IV и еще до десятка подбито.

Удалось выяснить и печальную судьбу капитана Петра Николаевича Довголюка и членов экипажа его командирского танка. Все они были ранены, гитлеровцы вытащили их в бессознательном состоянии из машины, а потом, после зверских пыток, облили бензином и подожгли... Воины бригады поклялись отомстить фашистам за это варварство.

Родин перенес свой командный пункт из Березовского на Полевой стан, как было обозначено на карте это место, расположенное в непосредственной близости от позиций тяжелых орудий. Здесь его и отыскали А. М. Василевский, К. С. Москаленко и В. М. Лайок. Как рассказывали затем Александр Адамович и Владимир Макарович, Родин очень волновался, но толково доложил об итогах дня, причем нажимал не на успехи, а на неполное выполнение задачи. В частности, сказал, что из-за ожесточенного сопротивления врага бригада И. Т. Бабенко понесла большие потери, не сумела овладеть западной окраиной совхоза "10 лет Октября", из-за чего противник сохраняет свободу передвижения из Ложков в свой тыл. Василевский спросил:

- Что же не докладываете об успехе бригады Лебеденко, о взятых трофеях?

- Хвастаться не привык,- ответил Родин,- в оперативной сводке все будет сообщено.

На это Александр Михайлович сказал:

- Колючий вы человек, но ладно. А вот когда вас вызывали на КП армии - вы там были очень нужны. Могли бы лично в двух словах доложить об обстановке.

- Виноват,- глухо отозвался Георгий Семенович,- опасался, что мои аргументы не будут приняты во внимание.

- В этом тоже есть резон,- согласился Василевский.- Ведите, показывайте трофеи. И давайте поднимемся на отбитую высоту, взглянем окрест. По пути изложите план на завтра, врагу нельзя давать передышки, иначе он вновь ринется на Калач.

Родин сообщил, что завтра Ложки и совхоз "10 лет Октября" будут обязательно взяты ударами 55-й бригады с северо-запада и 39-й - с юга.

- Наступление начнем с рассветом,- заключил он. Начальник Генерального штаба, несмотря на все наши уговоры, дошел по ходу сообщения, вырытому еще немцами, до переднего края и осмотрел расстилавшийся вокруг клочок донской степи, отбитой у противника. Дорого заплатил враг за попытку с ходу прорваться через Калач к Сталинграду. Земля, на которой 1-я танковая армия нанесла свои удары по гитлеровцам, была усеяна трупами вражеских солдат и офицеров, их поверженной техникой - разбитыми орудиями и дымящимися танками.

Еще один интересный штрих можно добавить к событиям этого дня. На обратном пути Кирилл Семенович сказал, что вчера подписал представление к присвоению Г. С. Родину звания генерала. И спросил:

- Быть может, отозвать документ в назидание за проступок комкора?

- Ни в коем случае! - ответил Александр Михайлович.- Этот случай, пожалуй, более поучителен для нас, чем для Родина. Мы порой, не подумав о последствиях, выхватываем командира из боевой обстановки в тот самый момент, когда ему предстоит принять ответственное и, быть может, совершенно неотложное решение, а он вынужден уехать, так и не приняв его или не доведя замысел до исполнителей. Я доложу товарищу Сталину о целесообразности строго запретить старшим начальникам вызывать командиров соединений в боевой обстановке, и, думаю, он одобрит это. Нам самим надо чаще бывать в войсках, и именно в критических ситуациях.

И надо сказать, что директива соответствующего содержания вскоре поступила в действующую армию, а 4 августа Георгию Семеновичу было присвоено звание генерал-майора танковых войск. Этому талантливому военачальнику шел сорок пятый год. Он происходил из семьи крестьянина дореволюционной Орловской губернии- Экстерном сдал за четырехклассное городское училище. В мае 1916 года был призван в царскую армию, в чине старшего унтер-офицера командовал взводом на Юго-Западном фронте. В Красную Армию вступил добровольно в июне 1918-го. По окончании Орловских пехотных курсов сражался на фронтах гражданской войны. С 1919 года Георгий Семенович-член партии. В межвоенный период учился на курсах "Выстрел" и при академии механизации и моторизации. Во время войны с Финляндией командовал танковым полком, Великая Отечественная застала его в Молдавии командиром 47-й танковой дивизии. Жестокие бои, тяжелое ранение и долгое лечение... Затем получил назначение на 28-й танковый корпус. А после описываемых событий мы встретились с ним в самом конце 1942 года на Юго-Западном фронте, где он стал заместителем командующего по бронетанковым войскам. Командовал Г. С. Родин и 30-м Уральским добровольческим танковым корпусом, преобразованным в 10-й гвардейский Уральский. Кончилась война, и по болезни Г. С. Родин уволился. Жил в Орле и умер в 1976 году.

...В ту беспокойную ночь на 27 июля никто в штабе не смыкал глаз. Назавтра предстоял новый день ожесточенных и, как мы полагали, решающих боев, ибо наш армейский контрудар должен был перерасти в контрудар фронтового масштаба. Ведь в течение первых двух дней наступления нашей армии 62-я пока готовилась поддержать нас ударом своей 196-й стрелковой дивизии, а 4-я танковая армия подтягивала 22-й танковый корпус к переправе через Дон близ Трехостровской.

21-я армия в эти дни сумела выделить всего один стрелковый полк, который действовал в направлении Клетской в качестве передового отряда - по существу, вел разведку боем. Теперь же мы, зная соответствующие указания В. Н. Гордова, рассчитывали, что А. И. Данилов организует удар силами трех-четырех дивизий также на Клетскую и далее на Евстратовский, чтобы способствовать окружению вклинившегося в нашу оборону противника.