Штаб армейский, штаб фронтовой - Семен Иванов

Лишь после этого я обратился к подполковнику, доставившему портфель, со словами благодарности. Это был небольшого роста, тонкий, гибкий, с ярко горящими темно-карими глазами азербайджанец. Он весь являл собой сгусток энергии. В дальнейшем А. А. Асланов прославился как подлинный храбрец и заслужил под Сталинградом звание Героя Советского Союза. Ази Агадович позже пал в бою в Прибалтике, будучи уже генералом, а сейчас он стоял рядом, и я, с благодарностью пожав ему руку, сказал, что документы очень важные, проливающие свет на намерения противника и его силы.

- Есть еще два вопроса,- глядя мне прямо в глаза, произнес Асланов.

- Пожалуйста.

- Во-первых, вот это,- развернул он сверток.- Это надо сдать в фонд обороны. По-моему, очень ценный,- и Ази Агадович поставил на стол небольшой, необычайно изящный самовар.

- Серебряный, и сделан очень искусно, его тоже нашли в машине. Где-то украден, возможно в музее.

- Это вопрос легкий,- сказал я в шутку, приподнимая самовар. - Сдадим куда следует. А какой второй вопрос?

- Второй потяжелее,- в тон мне отозвался замкомбрига.- Ударом в лоб врага не свалить. Наш начальник штаба Витольд Викентьевич Грудзинский предлагает провести танки в тыл немцам, вплотную прижимаясь к Дону. Проход найти можно, но есть и большой риск: если не прорвемся - машины погибнут. Александр Адамович Пошкус велел посоветоваться с вами.

- Действуйте! - поддержал я.- Командарму доложу. В лобовых атаках потерь будет, конечно, много. А прорветесь к совхозу "10 лет Октября" и Ложкам с тыла - полдела сделаете и враг будет отброшен на 15 километров от переправы гораздо меньшей ценой.

Не успел я проститься с А. А. Аслановым, как меня вызвал командарм. У него находился А. М. Василевский.

- Что нового? - спросил начальник Генерального штаба. Я положил перед ним два листка с переводами. Попросил разрешения и выйдя на минутку, я приказал адъютанту принести портфель и самовар, что он и не замедлил сделать. Командарм вспылил:

- Ты что это, чаевничать затеял, когда нет ни минуты времени!

Василевский же, совершенно не обращая внимания на происходящее, буквально забросал меня вопросами:

- Что это - протокол допроса? Насколько достоверны сведения? Не подкидывают ли нам преувеличенные данные о численности противника, чтобы запугать?

Я рассказал об источнике сведений и добавил, что возможность дезинформации исключена. Кирилл Семенович опять резко выразил свое неудовольствие:

- Имеешь новые данные и скрываешь их от своего командарма?!

От незаслуженного упрека кровь бросилась мне в лицо, Василевский же, увидев самовар, потрогал его, широко улыбнулся и сказал:

- Странное дело... Ты, Кирилл Семенович, кипятишься, а самовар гостю приказал подать холодный, как лед.

Шутка сняла напряжение, и я объяснил суть дела. Ознакомившись в свою очередь с документами, командарм многозначительно присвистнул, но произнес с деланным равнодушием:

- Ну, это вопросы чуть ли не стратегические, а нам сейчас надо заниматься тактикой танковых подразделений вплоть до взвода. Как идут дела у Родина?

Я доложил, что в 14 часов ею танкисты продолжили атаку. Все бригады действуют на этот раз согласованно. Более подробная информация имеется у начальника оперативного отдела.

Вызванный полковник Прихидько доложил, что бригады Бабенко и Румянцева сдвинулись левее. Образовавшийся между ними и бригадой Лебеденко разрыв заполнила 32-я мотострелковая бригада Хорошева. Танкистам был отдан приказ на предельных скоростях преодолеть зону вражеского огня, и они отважно выполняют его.

Василевский обратился к Москаленко:

- Учитывая более полные данные о противнике, которые добыл ваш штаб, за что он заслуживает поощрения, а отнюдь не порицания, а также то, что у нас появилась такая возможность в связи с подходом дивизии Аверина и отремонтированных на СТЗ танков KB, необходимо срочно усилить 28-й корпус. Если вы не будете возражать, стоило бы передать Родину десятка полтора танков KB из бригады Егорова, два стрелковых батальона из 131-й дивизии Песочина и, пожалуй, прибывший уже полк 196-й стрелковой дивизии. Командарм согласился со всем этим, сказав лишь, что у Песочина можно забрать только один батальон.

Дождавшись, пока я разъясню Н. Я. Прихидько, как быстрее довести до сведения исполнителей эти распоряжения, начальник Генштаба предложил нам:

- Давайте вызовем сюда Георгия Семеновича, ободрим его, выслушаем запросы и порадуем хотя и не очень щедрым, но все же существенным усилением.

Однако попытки связаться с Родиным и по телефону, и по радио ни к чему не привели. Начальник его штаба А. А. Пошкус одинаково отвечал: "Комкор в войсках". Пришлось послать в Березовский, куда перебрался из Калача КП корпуса, работника оперотдела. Если память не изменяет, это был капитан М. И. Трактуев.

Нужно было сообщить начальнику Генерального штаба некоторые сведения об обстановке в районе Манойлина, и я хотел, с разрешения Москаленко, сделать это сам, но командарм сказал:

- Я же посылал генерала Новикова с Танасчишину. Если он вернулся, пусть конкретнее доложит о положении под Манойлином.

Как не хотелось мне тревожить Николая Александровича, получившего легкую контузию в этой трудной поездке к Т. И. Танасчишину и прилегшего по моему совету немного отдохнуть, но сделать это все же пришлось.

Новиков доложил, что 13-й танковый корпус сегодня, 26 июля, с 3 часов во взаимодействии с 33-й гвардейской стрелковой дивизией вел бой с целью вернуть первоначальный рубеж обороны гвардейцев. 20-я мотострелковая бригада оставалась в Добринке. В подтверждение своих слов Николай Александрович положил на стол перед начальником Генерального штаба донесение полковника Танасчишина, в котором значилось, что Манойлин и высоты 167,3 и 155,1 занимают 113-я пехотная дивизия с двумя-тремя дивизионами артиллерии, до 60 танков 16-й танковой дивизии, около 10 САУ и противотанковых орудий. Троекратной атакой уничтожить противника не удалось. Враг понес потери: до 400 человек, 30 танков, 3 САУ, 17 противотанковых орудий, 4 тяжелых орудия, 21 миномет, 3 транспортера, 3 броневика. Взято двое пленных. Свои потери с 19 по 26 июля: танков Т-34-41, Т-70-32. Часть из них будет восстановлена. Вывод по обстановке: непрерывно пополнявшаяся группировка противника за правым флангом 33-й гвардейской стрелковой дивизии сдерживалась в течение трех дней 13-м танковым корпусом. С его уходом с этого участка враг ударит по тылам 33-й гвардейской и 181-й стрелковых дивизий и будет нарушен весь фронт 62-й армии. Командир соединения просит оставить на месте его корпус, который в данный момент овладевает восточной окраиной Манойлина и Майоровским с задачей прикрыть северо-восточное направление{150}.