Devil ex machina - Марьяна Куприянова

Да, ты не такая, как остальные, которых он щелкал, словно орешки с тонкой шелухой. Можешь гордиться, с тобой ему пришлось повозиться, но он подобрал ключик даже к такой, как ты. Ты же помнишь, он умеет открывать любые двери. Достаточно было немного понаблюдать за тобой, чтобы понять, где надавить, и как использовать против тебя твою основную слабость. Ненависть к себе. С особым умением он обставил все так, чтобы выглядело естественно. Чтобы ты сама себя наводила на мысль, будто этого заслуживаешь. Но так ли это на самом деле? Где кончается иллюзия, наброшенная Яном, словно невидимая сеть? Как снять ее и не навредить себе?

Для начала – перестать думать, будто он испытывает к тебе нечто положительное. Не испытывает. И не научится даже за тысячу лет. Хватит доказывать себе, что на самом деле он не такой уж плохой. Ведь он желает тебе зла, не забывай об этом. Не потому, что ты чем-то заслужила это, а по его личной прихоти. И глупо видеть в этой прихоти что-то еще, кроме врожденной жестокости и эгоизма. Не оправдывай его поступки тем, что творилось в твоей жизни до его появления. Он – не апофеоз, а новая преграда. И ты способна ее преодолеть, потому что сильна. Настолько, что ему чертовски важно тебя сломить, разве нет?

Так думала Фаина, застыв на входе в театр. В который раз она ощущала себя на распутье: пойдешь туда – произойдет это, а пойдешь сюда – произойдет вот это. Очередной обман! Лишь иллюзия выбора. Ей стало противно оттого, что от нее вновь требуется сделать выбор, который, как кажется сейчас, способен что-то изменить, а впоследствии окажется такой же пустышкой. Бессмысленно что-то выбирать, не сделать это необходимо. Так устроен порядок вещей, и всегда он Фаине этим не нравился.

Девушка прикусила губу и отошла к стене, чтобы не мешать людям, прибывающим все более плотным потоком. Да, сегодня соберется прилично народу. Если Фаина не появится, никто и не заметит. Кроме, конечно, Яна. Стоило только представить его взгляд, и в груди щемило нестерпимо, хотелось согнуться пополам. Откуда эта боль?.. Будто она сейчас предает нечто доброе и светлое между ними, ломает, втаптывает в землю без жалости. Откуда неспособность возненавидеть мучителя? Некоторое время он был мягок и даже кормил ее, и все! Этого достаточно, чтобы в груди щемило от мысли, как Ян на нее посмотрит, если она не придет на спектакль, который он так жаждал ей показать? Все это совершенно потеряло смысл.

Нужно, наконец, решить, идти или не идти внутрь. Либо шаг вниз по ступеньке, и тогда все решено, либо шаг вверх. Если она уйдет, это будет выглядеть как побег, тем самым она даст понять, что боится его. Побег, к тому же столь спонтанный, сигнализирует не столько о страхе, сколько о вероятном проигрыше. Самым логичным было бы пойти внутрь, доказав Яну, что она, во-первых, не страшится его (и это так), а во-вторых, еще готова побороться с ним, кто был он ни был (что, возможно, не совсем правда, но блеф никто не отменял). Плюс, увидев представление своими глазами, Фаина получит закодированное послание от противника, а такая информация не бывает лишней.

Девушка усмехнулась сама себе. Насколько же сильно отличалось содержимое ее головы в начале этого вечера и сейчас, на ступенях театра. А что будет там через полчаса? Сегодня ночью? И чем окончится вечер? Не разрушит ли он ее решимость, не затянет пеленой едва прояснившийся взгляд на ситуацию? Этого не знает никто.

Стараясь ни о чем не думать, Фаина прошла в фойе и порадовалась тому, что благодаря теплой погоде не придется стоять в очереди в гардероб. Зал ожидания пусть и не был обставлен коврами, хрусталем и прочими изысками, что так любят показать в кино, но пройтись по нему, рассматривая узор на занавесках, высокие потолки, красивые барельефы, да и, наконец, просто людей, оказалось делом увлекательным.

Строгого стиля в одежде решили придерживаться далеко не все. Было много молодежи в джинсах, рубашках, темных футболках. Многие переговаривались вполголоса, поглядывая то на часы, то на билеты. Прохаживаясь среди них, Фаина ощутила себя невероятно взрослой. Ей пришло на ум проверить и свой билет, чтобы заранее узнать, к какому крылу податься, когда начнут пускать в зал, что должно случиться довольно скоро.

Она не чаяла увидеть в толпе пару пристальных зеленых глаз, но инстинктивно присматривалась к окружающим и слегка расстроилась, когда этого не произошло. Вообще ни одного знакомого лица, может, оно и к лучшему. Волнение появилось, когда в точно обозначенное время у входов возникли будто бы из-под земли контролеры и стали чинно открывать двери. Фаина заметила, что ее билет чудовищно смят – она все время держала его в руках и совершала неосознанные манипуляции. Стало стыдно показывать такой билет проверяющему, но делать было нечего.

Таинственным образом Фаина очутилась в середине очереди, хотя старалась держаться позади всех. Люди вели себя столь тихо и воспитанно, будто лишний звук или прикосновение карались смертью. Давно она не видела подобного поведения – уж точно не в магазинах или автобусах стоит ожидать от людей приличия. Когда она в последний раз бывала в подобном месте, где собирается интеллигенция? Человеку, привыкшему к общажному укладу, чудно находиться здесь.

Самым забавным было не подавать виду и вести себя так, словно такие мероприятия для тебя – ежедневная рутина. Казалось, почти каждый играл в эту игру, показывая свой билет и затем степенно удаляясь в зал. Молодежь, конечно, вела себя поживее. Много студентов, наверняка некоторые из них знакомы с Яном, даже учатся с ним. Тут Фаина ощутила некую уязвленность, ведь никто не смеет претендовать на то, чтобы знать Яна лучше, чем она. После всего, что между ними было.

Зал был огромен. Колизеем он расходился вверх от закругленной сцены, и казалось, вообще ничто в этом внушительном помещении не имеет острых углов, включая темно-синие кресла с номерками, стертые временем ступени и волнообразные балконы. Разыскивая свое место, Фаина не без воодушевления разглядывала скромное убранство зала. Странно было находиться в большом красивом месте среди других людей в ожидании чего-то грандиозного, несущего перемены. Давно забытое ощущение.

Люди рассаживались, тихо переговариваясь, и вскоре почти все зрительские места были заняты. Фаина сидела в седьмом ряду из двадцати одного, практически по центру ряда, и ничто не мешало ей видеть сцену, большая часть которой пока что скрывалась за тяжелым темно-синим занавесом, драпированным золотистыми узорами и кисточками.

По правую руку от Фаины расположилась пожилая