Гибель советского ТВ - Федор Раззаков

Зря нас пугали натурализмом «Чистилища», зря ОРТ заботливо предупреждало впечатлительных зрителей: мол, запасайтесь валидолом. Невзоров снял цветную, зрелищную, залитую кровью и мозгами отмазку для «партии войны».

И вот это по-настоящему страшно».

«Вечерний клуб», 25 марта, А. Ерохин: «Кровь. Мат. Гарь. Грязь. Смерть. Еще ваше счастье, что кино не пахнет – пережженной броней, тлеющими трупами, кислой пороховой блевотиной.

Чем такое чистилище – лучше уж сразу в ад.

Надо бы иначе? А, ну да... Навзничь в травах с ромашечкой в зубах и звонким жаворонком в поднебесье. Фотка любимой девушки в кармане гимнастерки. Немудреные шутки у полевой кухни. Какой-нибудь мудила с баяном. Неуклюжий прапор и орел-майор. Ротная животная типа кабысдох. Можно почитать Рильке, если кто очкарик. Его же первого и грохнуть – чтоб медленно так сполз щечкой по кирпичной стене и очочки хрясь. Потом замочить балагура – но тот уже в рост попрет на амбразуру, белозубо ощерясь. Ну и прочая героическая петрушка.

А вот хрен вам по всей морде.

Отрезанной головы не желаете? Обоссанного трупа? Снайперских выстрелов по гениталиям? Вытекшего глаза? Размолотых в кашу танковыми траками тел? Ручьев крови по броне? Судорог агонии?

И все это без драматургических подходцев с притопами – с ходу, кромешным ливнем.

Стоун, Коппола и Чимино отдыхают...»

«Новые Известия», 25 марта, В. Яков: «...И вот историческое событие состоялось – страна увидела плоды невзоровского воображения, и любой телезритель, у которого хватило терпения и сил досмотреть до конца это, мог легко представить себя пациентом палаты некрофилов. Правда, лишь в том случае, если бутафория, происходящая на экране, воспринималась всерьез. Ради чего оператор и режиссер изо всех сил старались придать съемке видимость документальности. Однако хрипловато-натужное действо среди картонных декораций, основательно сдобренное бычьей кровью, которую на съемочную площадку возили с ближайшей скотобойни, могло восприниматься всерьез лишь действительно излишне впечатлительными натурами. Человек же, хоть однажды побывавший на чеченской или любой другой войне, человек с трезвым умом и уравновешенной психикой, без последствий переросший возраст игр в «пиф-паф ой-ей-ей», уже после нескольких минут невзоровских упражнений понимал, что ни к Чечне, ни к войне, ни к киноискусству происходящее на экране отношения не имеет...»

«Собеседник», 4 апреля, В. Воронов: «Уже первые кадры фильма заставляют усомниться в достоверности происходящего и, используя затасканный слоган Станиславского, воскликнуть: «Не верю!» Ну где, скажите на милость, во время январского штурма вы видели солдат в зеленых косынках, промозглой грозненской зимой 95-го в косынках – ну-ну! Мелочь? Как сказать, на мелочах все и сыплется. Понимаю, что для картинки выигрышнее именно так, но это все равно что в фильме о 1941-м показывать наших солдат в погонах и с «калашниковыми» вместо трехлинеек... Из той же серии и нарукавные нашивки у чеченцев: ни дать ни взять – регулярная армия! Решил проверить. Перебираю сделанные тогда снимки: ни одного с нашивками или зеленой повязкой на голове, даже камуфляж редок – все больше ватники, гражданская одежонка...

Вообще фильм тянет разбирать именно по мелочам. Кинопробег по горящему Грозному автобуса с ранеными смотрится эффектно. Ну не раскатывали по городу белоснежные автобусы с красными крестами на борту! Хотя бы потому, что таковых не было и в помине. Да и только сумасшедший рискнул бы среди бела дня кататься в этом катафалке...

Про афганцев скажу коротко: не было их во время январского штурма. Как не было и никаких негров – ни американских, ни французских, ни даже африканских. Украинцы были – видел. Как видел среди чеченских бойцов и русских – грозненских жителей!

Танковая эпопея снята красочно. Но где вы 4 января видели свободно маневрирующий на расстоянии плевка от чеченских гранатометов танк?! Про явно иссякшие за пять дней боев горючее и боекомплект уж умолчу... А героичную сцену последнего боя танкистов комментировать как-то нелепо: чуть ли не на расстоянии вытянутой руки кольцом окружили обездвиженный танк десяток чеченцев с гранатометами. Их бы всех взрывной волной положило – если бы не промахнулись. А промахнулись бы – друг друга перебили бы... Бред!..»

Что касается самого Невзорова, то он подобные критические наскоки на свое новое творение воспринял на удивление спокойно, поскольку прекрасно понимал, откуда ветер дует. В одном из интервью он заявил: «Я не ожидал такого количества публикаций. Нельзя сказать, что я особо следил и волновался: приучили за 10 лет не реагировать на прессу, но количество статей меня ошеломило. Что касается мнений людей, для меня важных (я имею в виду какие-то общераспространенные образчики национальной культуры типа Шевчука, Балабанова, Володина), то тут я прислушивался и очень переживал...

Между тем это не политическая картина. Эти игры остались для меня в прошлом. Я уже давно не проститутка, а солидная замужняя дама, меня уже больше не затянешь на панель. В фильме у чеченцев ровно та роль, которая была в реальной жизни. Во всяком случае, я не сделал их хуже, напротив, может, слегка приукрасил. Мне пришлось добавить драматургичности. По законам кино, необходимо иметь две полноценные противоборствующие стороны, иначе не получится конфликт. Наши были не менее жестокими, но для меня остается загадкой, за что сражались и геройски гибли на этой войне российские солдаты... К слову, чеченцы высоко оценили «Чистилище». Они, конечно, сказали, что я мерзавец первостатейный, но признали, что обижаться им не за что. Зато кое-кто из представителей российских спецслужб почувствовал себя оскорбленным. Я не удивлен. Картина такова, что ее не могут считать козырем в своей колоде ни чеченцы, ни федералы. Соответствующая и реакция: у одних хватает мужества посмотреть правде в глаза, у других – нет...

Вообще меня волнует на самом деле реакция на этот фильм трех-четырех человек. Это те люди, которые послужили реальными прототипами героев фильма. Я с ними постоянно общаюсь – как бы дружу. Еще волнует меня семья танкиста Игоря Григоращенко. Ее мнение для меня небезразлично...»

Спустя пять месяцев после премьеры «Чистилища» Невзоров приступил к съемкам еще одного художественного фильма под условным названием «Второе пришествие». По его же словам, смысл картины – в классовой ненависти и в праве человека убивать, защищая свою собственность. На главные роли вновь приглашены непрофессиональные актеры: тот же Дмитрий Нагиев (он сыграет представителя президента по Санкт-Петербургу), танцовщик Борис Моисеев.

В марте 1999 года средства массовой информации сообщили новость о том, что в Латвии Невзорова приговорили к смерти. За что? За его активное участие в латышских событиях 91-го года. Приговор репортеру вынесли латышские националисты из профашистской организации «Перконкрустс». Кстати, в их «черном» списке оказался не только Невзоров, но и еще пять десятков других приговоренных (из них 43 человека подлежали смерти, 11—изуродованию с помощью химических веществ). Невзоров попал в ряды смертников. Туда же угодили: бывший секретарь Компартии Латвии Альфред Рубикс (за август 91-го он отсидел 6 лет за решеткой), лидер российского патриотического движения Виктор Алкснис, руководитель организации красных партизан Вилис Самсонс, бывший рижский омоновец Чеслав Млынник, латвийский профессор Маврик Вульфсон и другие.

Поскольку многие из названных лиц уже давно не проживают в Латвии, в конце приговора значится: «Наказание будет исполнено независимо от места нахождения лица. Срок исполнения наказания – до 1 января 2000 года». Когда Невзорову сообщили об этом приговоре, он отреагировал спокойно. В интервью «Комсомольской правде» он сказал: «Перконкрустс»? Я их знаю. Это реально существующая организация. Там абсолютные отморозки. Но я не знаю, соберутся ли они выполнять свои решения. Они обязались повесить меня в каком-то публичном месте, но в Риге нет красивых мест, где я счел бы для себя возможным повисеть. Я никаких мер предпринимать в связи с этим не буду, потому что от разного рода маразматиков, националистов, падающих сосулек и бешеных собак никто не застрахован...»

В самом конце 90-х Невзоров стал советником губернатора города Владимира Яковлева по кино, радио и телевидению. Стоит отметить, что этот пост Невзоров получил сразу после премьеры «Чистилища» – потрясенный фильмом Яковлев лично позвонил создателю картины и предложил ему место в своей команде. Невзоров предложение принял. Вскоре на питерском ТВ появилась программа «Петербургский стиль», которая представляла из себя некую смесь «600 секунд» и «Дикого поля», где Невзоров выступал в качестве эксперта.

28 августа 1999 года Невзоров вновь появился на ОРТ и тут же угодил в эпицентр скандала. В субботнем выпуске программы «Время» (ведущий П. Шеремет) он в весьма грубых выражениях высказался в адрес акции, которую провели в Санкт-Петербурге члены блока «Правое дело». Этот сюжет вызвал бурную реакцию в Кремле, в результате чего ОРТ получило предупреждение от Министерства РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовой информации, в котором указывалось: «В программе «Время» был выпущен в эфир сюжет об акции общественной организации «Правое дело», проведенной в Санкт-Петербурге. Данный сюжет был повторен неоднократно в записи при вещании на различные часовые пояса. Министерство усмотрело в действиях ОАО «ОРТ» нарушение действующего законодательства, выразившееся в злоупотреблении свободой массовой информации. В частности, в сюжете прозвучало явное неуважение к Государственному флагу Российской Федерации, были допущены неуважительные высказывания в адрес Президента России. ОАО «ОРТ» проинформировано о том, что допущение подобных нарушений может повлечь за собой аннулирование лицензии на вещание».