Лис из клана серебра - Мари Ви
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тхан снова подался вперед и заявил:
– Кому надо было все это устраивать, если все свои? Мы к мальчишке присмотрелись, без обвинений. И правда, одуванчик. Но, проследив за ним, выяснили: он взялся пакостить всем здесь. Знаешь, что удивило? Лет-то ему было совсем мало, но каким же расчетливым и беспощадным он был. Опасным. Это никого не обрадовало, мы в тот раз все вместе решили убить поганца. Пришли к нему, уже клинок над ним занесли, а он взял и расплакался. Демоны обычно никого не жалеют: убил и забыл. Но этот мерзавец умел манипулировать и до сих пор умеет. Он заставил нас пощадить его. Это было немыслимо, как наказание. Он остался с нами: выпускать в мир его было слишком опасно. Но он продолжал свое темное дело, и каждый раз, когда хотелось его убить, что-то останавливало нас всех. Все, что я мог, это иногда отсылать его подальше по делам, использовал по полной. Но мальчишка никогда не упускал возможностей и стремился быть первым.
– Похоже на слабость, – пренебрежительно заметил господин Дэран.
Тхан ухмыльнулся.
– Да? – вскинул брови глава клана Энлай. – Тогда почему ты не прикончил его в первый же день, как он появился в твоем доме?
– Мне кажется, ты все же смотришь на ситуацию неправильно. Да, он мстил тебе и твоим людям. А ты бы не стал? Если бы тебя похитили у отца и заставили жить среди тех, кто ненавидит. Посмотрел бы я на тебя.
– Ты что, защищаешь его? – Тхан хохотнул. – Вот именно это он всегда и делал. Заставлял в него верить, а после втыкал нож в спину. Он не может иначе. Человек в нем хочет быть хорошим – хисин в нем жаждет убийств. Поэтому хисины не выбирают себе парой людей. Дети, рожденные от таких браков, опаснее всех нас. Потому что в них постоянно борется самое темное и самое светлое. И эта борьба никогда не закончится.
– Странно слышать это от тебя, – кинул господин Дэран. – Мы не виделись сколько? И внезапно ты решил податься в философию?
– Зачем ты вернулся, Дэран? – Вопрос прозвучал требовательно и жестко, будто Тхан собирался выгнать гостя.
– А тебе разве это неизвестно? – жестко ухмыльнулся господин Дэран. – Мы еще не закончили то, что начали. Найти и уничтожить.
Тхан вздохнул.
– Это твоя война – не моя, – отмахнулся он.
– Да неужели? – Господин Дэран улыбнулся. – Осторожнее с этими словами, ведь я могу их запомнить.
От последних слов мурашки побежали по телу.
– Чаша весов перевесила, – был не очень-то доволен подобным замечанием Тхан. – Когда твой щенок убил главу моего клана.
– Я сказал тебе: пришли убийц и разберись с этим, – напомнил господин Дэран. – Но ты ведь не понимаешь, так ведь?
– Не играй со мной в игры, Онэро! – жестко отрезал Тхан, оскорбившись. – Мальчишка умрет. Это не обсуждается.
– Хорошо, – согласился господин Дэран. – Но ты все еще должен мне.
Тхан зарычал от возмущения, закатил глаза, отмахнулся, чуть не задев чашку. Он был зол, но, словно зверя в клетке, его будто что-то сдерживало.
– Сколько еще Онэро будут нам это предъявлять? – рявкнул глава дома Энлай.
– А ты хочешь, чтобы мы все рассказали? Может быть, мне сделать это прямо сейчас? – спокойно говорил господин Дэран. – Тебе не кажется, что за все время ты до сих пор не выплатил долг только потому, что не представлялось подходящего случая? Возможности сделать его равноценным?
– Хватит! – раздраженно бросил Тхан. – Чего ты хочешь?
– Все еще того же. Мне нужно все выяснить. И если бы ты не обозлился на моего младшего брата и не преисполнился желанием лишить его жизни, то мы бы сейчас уже не разговаривали.
– Это не равносильно! – возразил Тхан. – Я уже десять лет тебе помогаю с твоей проблемой.
– Прямо все десять, – отчитал господин Дэран.
– Ты знаешь, о чем я, – пригрозил пальцем Тхан. – И возвращая тебе твои же слова: представь, каково бы тебе было, если бы кто-то из моего дома ворвался в твой и убил того, кто тебе дорог? Ты бы не хотел отомстить?
Господин Дэран сделал небольшую паузу.
– Чего ты хочешь?
Тхан сначала смотрел зло, потом неопределенно, будто колебался, а затем ухмыльнулся.
– Я хочу, чтобы ты убил мелкого, – заявил Тхан.
И вот тут стало действительно не по себе.
– Хорошо, – легко согласился господин Дэран, а Этари ахнул, словно ему под дых прилетел удар. – Этари умрет. Теперь мы договорились?
К сожалению или к счастью, больше в разговоре ничего полезного не было. Они общались им одним понятным кодом, который нам было уже не разгадать. Поговорили еще минут десять и ушли. Арин взялся проследить за господином Дэраном, узнать, где его разместили, мы же вернулись в единственное место, где могли быть в безопасности.
Пока Арин ходил и узнавал обо всем, мы втроем сидели в подавленном состоянии и грелись у очага. Пока подслушивали, продрогли до костей. У огня собрались все вместе, грелись, оттаивали. Ощущение, будто внутри глыба льда, которая никак не хотела оттаивать.
Но это не только из-за зимы.
– Мы чего-то не знаем, – уверенно заявил Норио.
– Это точно, – поддержала я. – Может быть, господин Дэран и позволил открыть на тебя охоту, но он тебя и защищал. Из серии: «Да-да, конечно, попробуйте, но никто не оговаривал, что я не справлюсь с вами всеми». Он тебя оберегал.
Этари был подозрительно молчалив. Устал, вымотан, что и неудивительно. Мы все за последние несколько дней едва живые. Но дело даже не в этом – дело в господине Дэране.
– Полагаю, у него тоже был какой-то план, – развивал тему Норио. – Он уверен и знает, что делает. Это же господин Дэран.
Мы с Норио переглянулись и кивнули друг другу, будто это усиливало эффект наших слов.
Этари по-прежнему продолжал молчать. Это настораживало. Он столько раз вспыхивал, словно искра, а сейчас было почти больно наблюдать за его спокойствием.
Какое-то время мы грелись у очага, я поддавалась на первичные потребности. Согреться хотелось сильно. Тело продолжало оттаивать, становилось все теплее. Уютнее. Но клонило в сон.
– Он жив, – наконец заговорил Этари настолько тихо, что мы даже его не сразу услышали.
Снова переглянулись с Норио, неуверенные, что можно было еще что-то сказать. Договориться никак не представлялось возможным, потому что понять, что сейчас на душе у Этари, было сложно.
– Это ведь… хорошо? – осмелилась уточнить я.
Этари молчал, смотрел на огонь и думал. Его лицо было
