Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

— Ах, если б я мог! — повесил голову Гарри.

— Это что же, она отказала тебе в пристанище?

— Велела убираться завтра же поутру.

— А ты открыл ей правду о нашей любви?

— Конечно, — вздохнул Гарри. — А в ответ услышал: «Кто необходим, тот должен быть один».

Хельке отошла к креслу, села:

— Ну да, ещё бы она не прогнала тебя! С чего бы вдруг Даме задаться вопросом, не разобьёт ли она сердце маленькой Хельке? Ведь Хельке положено только работать иглой весь день напролёт. Не влюбляться, ни в коем случае! Из года в год вышивать, вышивать, вышивать и держать язык за зубами.

И девичий ротик сложился в угрюмую скобку. Не сказать, что в этот момент она была такой же красивой, как прежде. Но вот Хельке выпрямилась, и в глазах появился решительный блеск.

— Это всё её законы, — объяснила девушка. — Надо же было придумать: по одному человеку на каждое ремесло, и ни в коем случае не больше. Каждый день одно и то же — и никаких новшеств. Всё это хорошо, когда другая жизнь тебе неведома, но если ты познала любовь, если в твоей судьбе появился пришелец из внешнего мира, такой нелепый уклад более не может тебя устраивать!

— Послушай, я вовсе не хочу уходить, — сказал Гарри. — Как только вернусь в свой мир, мне конец.

Хельке рассеянно кивнула. Она сейчас не думала о Гарри, о его жизни и смерти, у неё другое было на уме. Её собственная судьба, её собственное счастье — которого она могла лишиться, едва обретя.

В Деревне всё оставалось по-прежнему. Но это была только видимость. Ведь появилась идея. Даже за короткий срок пребывания Гарри изменилось многое. Очаровательная невинная девушка влюбилась в него, и от этого в ней произошли перемены, и не всё — к лучшему. Гарри нравилось, что Хельке так нежна с ним, хотя порой она вела себя как капризный ребёнок. Боготворящим её Хансом она помыкала без зазрения совести, а тот выполнял любые прихоти красавицы как нечто само собой разумеющееся.

Ханс и сам уже не был прежним, хоть и трудно сказать, что именно в нём изменилось. По-новому, что ли, смотрел на Хельке? Какой-то иной интерес оживлял его обычно невыразительную физиономию, в лазоревых глазах угадывалась проснувшаяся похоть. А ей только того и надо: приказы так и сыпались на голову лесоруба. Ханс подчинялся охотно, но теперь сквозило в его поступках некое лукавство, так не вязавшееся с простецкой натурой. Словно он чего-то ждал — какого-то события, которое принесёт ему удачу. Палец о палец не ударял, чтобы его приблизить, но свой интерес сознавал, и с каждым часом всё отчётливей.

— Неправильно всё устроено! — заявила Хельке. — Сколько мы себя помним, ничего нового в жизни не происходило, и это почиталось за благо. Но теперь мне ясно: так быть не должно. Теперь я влюбилась, и с этого момента разве может всё идти как прежде? Уж лучше бы Финн не дотянулся до тебя со стены… Уж лучше бы ты сорвался в пропасть. Значит, в случившемся отчасти виноват Финн. И он за это должен заплатить.

— О чём ты? — растерялся Гарри.

— Не бери в голову, — велела ему Хельке. — Теперь я знаю, что необходимо сделать. Ложись в постель. Утро будет хлопотным.

Что она задумала? Спросить об этом Гарри не решился. Ему страсть как не хотелось покидать Деревню, а всё остальное казалось маловажным. Не дай бог снова очутиться в снежных дебрях. Даже если придёт Страж и поможет вернуться в цивилизованный мир, разве ждёт там Гарри что-нибудь хорошее? Ну, добредёт он до Элизабеттауна или Кина — и что дальше? Очень скоро его выследят дальновидящие.

У Хельке явно появился некий план. Но стоит ли выпытывать? Гарри решил, что ему вовсе не хочется это делать.

Он провёл упоительную ночь в объятьях красавицы, на большой тёплой постели. И всё-таки утро прощания наступило уж слишком скоро. Хельке одевалась с видом мрачным и целеустремлённым. Вместе с Хансом и Финном она повела Гарри через Деревню к стене, к тому месту, где Страж передал его с рук на руки Финну. Там уже собралась толпа зевак — это ведь выдающееся событие, когда кто-то покидает общину. Дамы среди них не было, чему Гарри нисколько не удивился — деревенские сборища она никогда не посещала.

Хельке отвела Ханса в сторонку и пошептала ему на ухо. У того на физиономии отразилось крайнее недоумение, но он согласно кивнул. И снова Гарри решил не спрашивать, что она затеяла.

Хельке обратилась к Финну:

— А давай ты покажешь всем, как вы с Хансом спасали чужеземца.

Толпа захлопала в ладоши, и Финн сказал:

— С превеликим удовольствием. Ну-ка, Ханс, бери меня за ноги, как тогда.

Удерживаемый сильными руками лесоруба, Финн свесился за парапет.

Жители сыпали восхищёнными восклицаниями, глядя, как Ханс, краснея и напрягая мышцы, опускает друга к скале, что намного превышала все соседние горы.

И вот свисающий Финн вытянул руки книзу, туда, где не было на сей раз Стража, а была лишь мрачная бездна с острыми утёсами.

— Все смотрят вниз? — спросила Хельке. — Отлично. А теперь я прошу всех вас посмотреть вверх. Что это я вижу там? Орла? Или это крылатый человек? Кто-нибудь сможет мне ответить?

Жители Деревни, все как один, задрали головы.

— Ханс, давай, — шепнула Хельке.

Лесоруб заморгал, ему понадобилась секунда-другая, чтобы перевести взгляд с неба, куда он тоже уставился, на Хельке.

— Действуй! — скомандовала она.

Ханс жутко скривился и разжал пальцы. Финн улетел вниз с долгим воплем.

— О боже! — вскричала Хельке. — Должно быть, у Ханса онемели руки. Что случилось, Ханс?

— Да вот это самое и случилось, — ответил здоровяк. — Руки у меня онемели.