Панцирь - Андрей Гардеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нургус угрожающе поднял голову, уставился на модуль, что-то требовательно чирикнул.
Желчь удивилась:
– Он что понимает меня?
Глава 20
Разговоры
Внутри первое помещение Оседлого – это широкий и высокий зал, освещенный светло-фиолетовыми лампами.
За стойкой нет управляющего: каждый себе сам наливал выпивку. Ряд крановых бочонков и больших разноцветных бутылей.
Снял маску, огляделся.
С потолка на серебристых нитях свисали игрушечные красные птицы. Повсюду мелкие столы, не больше чем на двоих. Высокие узкие стулья. Кочевников набралось под два десятка. Все носили личины, даже в таком, казалось бы, безопасном месте.
Царство застывших лиц.
А так похоже какой-то очередной пункт про обычаи. Либо не открывались на землях чужаков, либо не позволяли себе расслабиться в походах, либо скромничали вне семьи, либо шут знает что еще. Вариантов много… Единственное, некоторые отсоединили нижние части личин, и это удивляло: не знал, что так можно было.
Это “отсоединение” сообщало ответ и на другой вопрос. Оказалось, между нижней и верхней частью как раз были фильтры.
Настенные крючья были завешены плащами, ременными системами; рядом стояли промысловые мушкеты и другие ружья. На фуркатах преимущественно тёмные доспехи: либо плотно прилегающие панцири с фиолетовыми прожилками на боках, либо громоздкая ламеллярная броня.
Чуть закружилась голова: по Оседлому плыли полупрозрачные серые щупальца – подрагивали струйки пряного дыма.
Я привлек внимание. Других чужаков в заведении не было. Разговоры стихли. Несколько кочевников взялись за оружие, но так больше ради приличия – с ленцой; мало ли для каких злодеяний я приперся этим утром.
Полное отсутствие эмоций на личинах, будто создавало дополнительный угрожающий подтекст. Хотелось достать пистолеты и стрелять в пустые рожи. Откинул это ощущение; моды поддержали, срезали лишнее: ушли опасения и дерзость.
Узловая сидела за одним из центральных столов. Нижняя часть ее маски также снята: я увидел родинку на правой щеке.
Хороша.
В руке стеклянный стакан с мутно-белой жидкостью, отсалютовала им мне. Губы изогнулись в улыбке.
Моды своевременно срезали дурман возбуждения.
Кашлянул. Насторожившиеся кочевники, видя, что узловая узнала пришедшего, убрали руки от оружия.
Если я не пришёл штурмовать Оседлого и убивать сородичей, то что там со мной дальше, уже и не их дело.
– Уважаемый воитель, я рада тебе.
– Позволишь сесть, узловая небес?
Кивнула.
– Тебя и не узнать. Вес набрал, синяки сошли, да и без волос теперь – прямо молодой шонхор.
– Решил в порядок себя привести, чтоб бродяжкой не выглядеть, – пожал плечами. – Наших и так здесь не жалуют.
– Понимаю, – опять улыбка. – Поэтому ты решился выглядеть еще большим дхалом чем до этого. И как тебя приняли?
Поморщился:
– По-доброму.
Она засмеялась, похоже прекрасно понимая, что я имел в виду.
Затем, чуть подвинувшись вперед, спросила:
– Выбритая голова – это мода такая у кхунов была?
– Да.
Я не помнил этого.
Нашла что спросить…
– Как тебе “костяки”?
– Все как один прекрасные люди.
– Ладно, – она допила залпом содержимое стакана. – Достал личину?
Тон голоса изменился: из беззаботного стал более деловым.
– Иначе зачем бы я сюда пришел?
Она отбила дробь пальцами по столешнице:
– И ты пережил встречу с Идолом. Замечательно. А твой собрат?
– А собрат не пережил.
– Сочувствую.
Я не ответил. Она помялась несколько секунд, затем спросила смягчив тон:
– Тело уничтожено?
Нахмурился:
– А разве может быть иначе?
– Я не знаю. Это хорошо, если уничтожено, – глубокий вздох от неё. – Это было тяжело?
И опять крайне странный вопрос.
– Шаг на пути воителя.
– А все-таки?
– Зачем тебе детали?
– Вот такая вот прихоть.
Похоже и здесь культурные заморочки. Кочевники по возможности