Долгая ночь (СИ) - Юля Тихая

вялые розы и подгнившую виноградную ветвь, откуда-то взялись батон и криво порубленная колбаса, а кое-как заваренный чай разлили по тяжёлым медным кубкам с каменьями, от чего тот приобрёл привкус краски и мгновенно остыл.

Я всё равно отхлебнула из вежливости: Бенера вспомнила о людской привычке есть за разговором, и это стоило поощрить.

— Кесса, у нас проблемы, — тяжело заявила Ливи, змеиным движением заглатывая бутерброд. — Я просто не знаю, куда обращаться! Пенелопа обещала подумать, но раз уж ты теперь замужем за полицейским…

— Я работаю в Сыске, — мягко поправил Арден.

— Мы не женаты, — автоматически возразила я. — Это колдовское понятие, двоедушники вообще не…

Ливи отмахнулась от нас обоих и всплеснула руками.

— Это просто какой-то кошмар!.. Я и подумать не могла, что в современном прогрессивном мире…

— Оливия, — мягко сказал Арден, заглядывая ей в лицо и заставляя сфокусироваться. — Успокойтесь. Давайте мы с вами сделаем глубокий вдох, а затем медленно выдохнем на четыре счёта. Я вместе с вами, а считать будем пальцами. Попробуем? Раз…

— Арден, — я тихонько тронула его за плечо, — она не…

Я хотела сказать: «не в истерике», — но Арден недовольно дёрнул на меня ухом. Он отсчитывал пальцами четыре счёта, и ещё четыре, и ещё четыре, они с Ливи дышали, а Бенера деловито тыкала в хлеб тонкой бумажной полоской, на которой она разводила краски, пытаясь попасть точно в тон.

Арден оказался прав. На пятом круге Ливи вдруг резко расслабилась, как будто из неё что-то вынули, а потом шумно, с крупными слезами, разрыдалась.

Марек завозился и заорал. Я помогла Ливи выпутать его из шарфа и забрала к себе на колени, укачивая и уговаривая немножечко заткнуться; Ливи уткнулась носом в арденову рубашку, рыдая.

— Я не знаю что дееелать, — кое-как выговоривала она между всхлипами. — А если они убьют её? А если сошлют в карьеры на двадцать лет? Я не понимаааю…

Арден протянул руку, явно намекая на платок или что-то похожее. Бенера вложила в его пальцы кисточку.

— Она в разочаровании, — мелодично произнесла Бенера, — её искра в замешательстве. Мы очень волновались.

Я автоматически кивнула.

Наконец, Ливи шумно высморкнулась в рукав, утёрла глаза и сделала огромный глоток из кубка:

— В общем, у нас проблема.

— Что за люди ходят вокруг дома? — сразу же спросил Арден, пристально наблюдая за её лицом. — Вооружённый росомаха и ещё по крайней мере двое. Они вам угрожают?

— Нет, нет! Я наняла их в охрану. На всякий случай! Малая прислала свою горгулью, она на крыше, Бенера навесила чары, да и нет же придурков соваться в друзу лунной!

Мы с Арденом переглянулись. Интересные «случаи»; я не помнила за Ливи ни паникёрства, ни паранойи, ни склонности к таким странным расходам.

Наконец, Ливи высморкалась ещё раз и принялась рассказывать.

Никого из нас давно не удивляет, когда Трис долго не выходит на связь.

Она весёлая и компанейская девчонка, — во всём, что не касается её пары. Три или четыре раза в год, когда реже, когда чаще, она уезжает в Бризде, небольшой город под столицей, в самом сердце Кланов.

Если города для людей, а есть Бризде — рай для избранных. Формально туда может приехать кто угодно, но земля там необоснованно дорогая, порядки странные, а соседи все сплошь из тех, чьи лица можно увидеть на первых полосах газет. Именно там стоит «семейное гнездо» Тридцатого Волчьего Советника, где живут его пара и четверо детей. Ещё в Бризде есть сверхэлитная высшая школа, выпускники которой поступают затем в столичный университет, дендрарий и санаторий для высших чинов.

Трис встречают на вокзале, переодевают в «пристойное» и везут в богатый, недружелюбный дом, в котором она играет роль пары юного волчонка, только-только отрастившего жалкое подобие усов. Потом, когда взрослая девица начинает отвлекать его от учёбы взрослыми желаниями, Трис так же вежливо провожают обратно на вокзал, и она уезжает в Огиц, медленно трезвея, забывая запах пары и ненавидя себя.

Она никогда не рассказывает о поездке, как будто специально избегая темы, но свежие впечатления всегда написаны у неё на лице.

В общем, то, что Трис не выходила на связь неделю, никого не удивило.

— Я подумала ещё: что-то она зачастила, — Ливи нервно кусала губу, — но мало ли, что там, и она же сама велела не волноваться! А потом…

А потом она проснулась глубокой ночью от надрывного визга дверного звонка.

Трис была бледная, мокрая и одета не по погоде. У неё стучали зубы и тряслись руки, а речь была странная и рваная, как будто до этого она несколько дней беспробудно пьянствовала.

— Я её конечно отправила в ванну, закутала, всё по уму. Напоила бальзамом. Врача предложила вызвать, но Трис ушла в отказ. Ну, я постелила ей на диване, а что ещё было делать?

Наутро Трис была плоха, но не выглядела больной и охотно согласилась сидеть с ребёнком. А вечером сказала: возможно, её будут искать; и хорошо бы, чтобы не нашли.

«Вы чё, поссорились?» — спросила Ливи.

Трис помялась и покачала головой.

«Ты его что ли кокнула?» — предположила истинная дочь колдовского народа.

Трис снова покачала головой, а потом истерически засмеялась.

— Не то чтобы я приняла это всё всерьёз, — продолжала Ливи, — как говорит Малая, «у мохнатых такие смешные проблемы»! Но