Цели и средства - Gamma

Черная тень вылезла из‑за спины. Драко едва не уронил все, что у него было в руках. Еще дементоры! Что ж, он был к этому готов. Спокойствие и ледяная уверенность, спокойствие…

Он запихал в карман фиал, стиснул палочку. Шагнул назад. Голодные твари теснили его к стене, мертвые пальцы тянулись из‑под лохмотьев к горлу и лицу, к теплому, к живому. Спокойствие…

Какое спокойствие! Он готов был орать и бежать, но страх стиснул горло, а прорваться сквозь кольцо, прикоснуться к мертвым лохмотьям, чтоб растолкать их и вырваться наружу, было еще страшнее, чем ждать и пятиться. Вот он и пятился, слыша собственное поскуливание словно со стороны, уперся спиной в холодную стену, дальше некуда было отступать, сейчас они набросятся и высосут из него жизнь по капле, чтоб на всех хватило, его даже найдут не сразу, мама бедная, она не переживет ведь, только что потеряла отца и теперь он…

Серебряная дымка накрыла его теплым одеялом. Дементоров размело в стороны, Драко бросился к дороге, к выходу – и увидел…

Громадный серебряный павлин неторопливо шел по Дрян–аллее, останавливаясь через несколько шагов и распуская хвост. Роскошные серебристые перья накрывали темные углы и руины, дементоры выскальзывали оттуда и расползались подальше, прочь от сияющего стража. Драко протянул руку и успел поймать серебряный отблеск, прежде чем прекрасная птица добралась до тупика и рассыпалась облаком искр.

— Это знак, – прошептал Драко. Рука, казалось, до сих пор ощущала теплое прикосновение павлиньего пера.

Солнце брызнуло лучом из щели между домами. Утро, аврорская зачистка Дрян–аллеи, никаких чудес. Но патронус неизвестного аврора – он мог быть чем угодно. Конем, рысью, лягушкой в конце концов. Белые павлины, гордость Малфой–мэнора… Драко не справился, как всегда, он едва не провалил все, но отец вмешался, отец помог ему, дал ему еще один шанс.

— Спасибо, папа, – прошептал он. – Я не подведу.

— Ты понимаешь, что это значит?

Игорь спрашивал, наверное, в сотый раз. С ужасом смотрел на темнеющую метку и повторял:

— Ты понимаешь?

— Спрячь, – буркнул Северус, покосившись на дверь. Снова, неровен час, занесет мальчишку или этого шизоглазого параноика – скандала не оберешься. Игорь и так подставляет его тем, что бегает в личные покои чуть ли не ежедневно, Старик при каждой встрече сверлит подозрительным взглядом поверх очков – не снюхались ли старые друзья? Напрасное беспокойство. Игоря трясет от страха с самого Рождества, он бледнеет от одного лишь намека на прежние делишки.

Нет, они все волнуются, все ходят кругами и друг на друга поглядывают – не показалось ли? Малфой прислал совершенно официальное, но полное скрытой тревоги письмо, и если отбросить всю вежливую шелуху и дежурные вопросы, все сводится к тому же: ты понимаешь, что он возвращается? И что теперь делать?

Что делать, Северус знал.

— Исчезни, – в сотый же раз посоветовал он. – Есть где спрятаться? В Дурмштранге тебя не достанут?

Игорь рассеянно кивнул, пощипывая бородку. Бежать надо было, давно уже, как только метка налилась теплом. Но бросать Турнир, когда победа возможна и близка, Виктор в фаворитах, до последнего испытания осталось всего ничего… Тем более, что план побега продуман, и укрытие есть, далекое, надежное…

Северус прервал зрительный контакт, отошел к шкафу, отпер ящичек, нащупал в глубине маленький пузатый флакончик. Аккуратно поставил его перед Игорем.

— Возьми. Как сочтешь нужным, исчезай без объяснений, Старик все поймет, если надо, я отмажу. Дети сами смогут вернуться?

— Дети?

— Ученики, – поморщился Северус. – Твои.

— Они уже не дети, – отмахнулся Игорь. – Смогут, Волков сам прекрасно справлялся, когда мы сюда добирались.

— Ну и хорошо. Тогда исчезай и держись подальше от наших, у тебя весь маршрут в голове как на карте. Флакон возьми, пригодится, если что.

Игорь вздрогнул, отвел взгляд. Тронул флакон, но взять не решился.

— Это что? Яд?

Северус фыркнул, почти не скрываясь. Кишка тонка…

— Яд‑то тебе зачем? Это felix felicis.

***

Зелье помогло. Он почти год скрывался, а когда его наконец нашли – то первым в хижину вошел сам Лорд. Белле досталось лишь мертвое тело, она сокрушалась, когда Лорда не было рядом, что он был слишком милосерден к предателю, попади он ей в руки… Тут Белла прикрывала глаза и начинала рассказывать, каждый раз новое. Северус ежился и надеялся, что если… вернее, когда… Это тоже сделает Лорд.

Десятая заповедь драконолога. Без страховки в вольер не суйся!

…у Рейчел внук женился. Эвансы съехали, не расспросить, вы хоть спелись с твоей рыженькой?..

Год прошел в полубреду. Он исполнял приказы то одного хозяина, то другого – как кукла под «империусом». Лорд косился недоуменно: что это стало с его дерзким и жадным до знаний учеником, но Снейп исправно показывал глухое беспокойство за Лили и выволок из загашника пару «мокрых» снов о Нарциссе. Лорд решил, что пена вины и предательства в его мыслях – это про Лили, и успокоился.

Отдавать сны было теперь не жалко, потому что с Нарциссой все стало неожиданно всерьез – и уже не до снов. Только это, пожалуй, и не дало ему свихнуться. Лорд пустил наконец их отношения на самотек, Люк, наоборот, начал нервно зыркать: умница, Принцесса, не проболталась благоверному, – а Нарцисса… Она стала меньше с ним разговаривать, зато смотрела иногда… как никто не смотрел. И тогда он вспоминал, кто он. И снова хотелось жить. Не долбить башкой невидимую стену день за днем в уплату долга, а жить взаправду. Это было странно, и эти взгляды он прятал на самое–самое дно зеленого пузыря с рыжими прожилками. О них не знали ни Лорд, ни Старик.

Все валилось из рук, кроме разве что окклюменции. Он наращивал своему пузырю слой за слоем, трясся над жалкой кучкой воспоминаний, как Лорд над хоркруксами. И, как хоркруксы, воспоминания удерживали его от срыва. Давали крохотный глоток воздуха каждый раз, когда он готов был плюнуть на все и сдохнуть. Целый год…

Потом – и эта жизнь кончилась. Остался только долг. Старик говорил о пользе, Старик говорил об обещаниях, Старик говорил о Деле и о том, что смерть не должна быть напрасной. Ничто не имеет права быть напрасным. Все должно приносить Пользу и служить Делу. Он приносил. И служил. Десять лет, не давая себе поблажек. Порой сам Старик подначивал: расслабься, Северус, жизнь прекрасна. Как там твой факультет нынче в квиддич? Слизерин брал кубок за кубком, не считая разве что восемьдесят пятого, когда Билл Уизли сдал дюжину СОВ, а его брат первый раз поймал снитч трижды за сезон. Снейп делал вид, что не замечает, как остальные деканы играют в поддавки по приказу – а точнее, намеку: Старик отлично умел намекать – директора.