Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр

Я ощущал, как где‑то в груди поднималась волна ярости. Это был высокий, с меня ростом молодой человек со светлыми волосами и какими‑то невыразительно‑тонкими чертами лица. Вялый, маленький подбородок, отсутствие скул, общая ленца движений. По общему виду маркиза было понятно, что о реальном бое у него было весьма отдаленное представление: ни один человек в здравом уме не променяет стеганную кожаную куртку, которая может задержать скользящий удар и дает достаточно простора для движения, на легкий, но узкий камзол, в котором сейчас щеголял этот умник. Короче, я в полной мере почувствовал классовую ненависть между боевым офицером и штабной крысой, которая лежала во множестве армейских историй и баек из моего мира.

– Барону Тинту, – процедил я сквозь зубы.

– Извините?

Дело пахло скандалом, и все присутствующие это понимали. С одной стороны был я – безродный выскочка, которому только недавно пожаловали баронский титул, а с другой – маркиз, потомственный аристократ и наследник титула своего отца, как я мог понять по обрывкам мыслей – конкретно наследник герцога Вилса. Его владения лежали на западе, не у самого порта Миллер, но недалеко от оного. Род был достаточно сильным и богатым, чтобы иметь серьезный политический вес. Это все, что я мог вспомнить о Вилсах.

И вот вроде бы мы были с маркизом на разных ступеньках, исходя из концепции аристократических кругов, но сам факт того, что он был наследником герцога – ставило его выше меня.

– Если у вас проблемы со зрением, то сообщаю, что вы разговариваете сейчас с бароном Тинтом, – прошипел я молодчику.

Король не вмешивался в эту перепалку, хотя ему стоило бы остановить меня, чтобы банально не срывать совещание, на котором доносилась монаршая воля.

– С каких пор вообще счетоводы, пусть и выбившиеся в бароны, могут приказывать офицерам? – высокомерно спросил Вилс‑младший, обращаясь куда‑то в пустоту и одновременно ко всем присутствующим.

– Если вы не в курсе, маркиз, во время штурма я заслужил не только баронский титул, но и право носить куртку с синим змеем на спине, – я смог немного взять себя в руки и сейчас решил в ответ унизить маркиза, указав на то, что пока армия сражалась, он прятался за папенькой.

Гвардейцы, стоящие на страже у дверей, даже не шелохнулись при моих словах о куртке – что было немым свидетельством того, что сражался я минимум наравне с гвардейцами. Уж точно плечом к плечу.

Щека маркиза дернулась, как от легкой пощечины.

– Вы смеете обвинять меня в трусости?

«Оп. Так вот откуда ветер дует», – подумал я.

Маркизу не надо было заканчивать тираду, я и так знал, чем она закончится.

– Если вы хотите вызвать меня на дуэль, то я принимаю ваш вызов, – уже почти спокойно ответил я.

Мое внезапное согласие выбило почву из‑под ног многих присутствующих, но маркиз де Вилс только хищно оскалился:

– Тогда я сегодня же пришлю своего распорядителя, который сообщит время, место и имя моего бойца.

А вот последнего не ожидал уже я. Бретер? Вроде бы мы одного социального статуса для того, чтобы маркиз дрался со мной лично. И я планировал знатно пустить кровь будущему герцогу на дуэльной площадке.

Коснувшись сознания короля и еще нескольких присутствующих, я понял, что никто участием бретера не удивлен, а вот от меня ожидали личного участия в дуэли. Это получается, мы тут все равны, но некоторые – ровнее? По всей видимости, так.

Остаток совещания прошел уже спокойнее. Аристократы сдались, видимо, удовольствовавшись тем, что виновника сего кипиша размажет по арене уже в ближайшие дни бретер, так что распоряжения по армии прошли и через фильтр благородного сословия.

– Ты же знаешь, что почти все проигнорируют твои указания? – задал я риторический вопрос королю, когда все покинули зал и мы остались втроем: я, Кай и Вила.

– Именно поэтому гвардия беседует с сотниками и десятниками на местах. Им же выполнять королевский указ, им за него отвечать головой, – спокойно ответил монарх. – Эти увальни что‑то решают только в пределах личных отрядов, если они у них есть. А так армия подчиняется, если надо, напрямую мне.

У меня были некоторые мысли о подобном двоевластном бардаке, то как‑то я удержался. Может контролировать хоть так – уже слава Семерым.

– Мне кажется, вы не удивлены дуэлью?

– Антон, ты такой умный мужчина, а иногда ведешь себя, будто мальчишка, – это уже подала голос Вила, – конечно мы ждали такого развития событий.

– И как давно?

– С того момента, как тебя объявили фаворитом. А уж после получения титула барона – и подавно, – ответил Кай за графиню. – Ты видимо не понимаешь, сколько внимания на себя отвлекаешь, и сколько разговоров ходит о том, что ты залез слишком высоко.

Я критично посмотрел на эту пару интриганов. Могли бы и предупредить, знаете ли!

– И как я могу еще побесить твоих недоброжелателей, мой король?

– О! Очень просто! – тут опять встряла де Шонц, – просто возьми свое любимое оружие.

– Копье? Серьезно? Мне казалось, дуэли проводятся на клинках. Мечах, рапирах, в крайнем случае – на саблях. Но копье?

Я много времени потратил на изучение кодекса, и там было перечисление оружий, допустимых для использования на арене. В их числе были все виды мечей и кинжалов, кроме метательных ножей, щиты, и даже легкие топоры. Запрещались тяжелые секиры, булавы, луки, арбалеты, метательное оружие, любые формы и виды ядов и, само собой, применение магии. Сейчас, прокручивая все это в голове, я понимал, что не встречал упоминание копья или посоха.

– Что, кодекс вспоминаешь? – Кай в очередной раз поразил меня своей проницательностью, – правильно делаешь. Нет там копья, не упомянуто. Как и посох, он же – обычная палка.

– И почему же?

– Оружие простолюдинов, – пожал плечами король, – ни один дворянин не выйдет на дуэльную площадку с копьем в руках, лучше уж самому на меч броситься.

– И вы предлагаете мне выйти именно с копьем?

Эти двое сейчас очень, ну прямо очень нехорошо лыбились.

– Антон, твоя скандальная слава пока играет нам на руку…

– Ага, только на арене меня чуть не прибили четверо, еле отковырялся, – перебил я короля.

– Ну, не прибедняйся, мой барон, не прибедняйся. Проблемы у тебя возникли только из‑за того, что ты не пользовался магией, да и застали они тебя врасплох. Тем более наша прекрасная графиня подоспела с гвардейцами как раз вовремя, так?

Кай Фотен улыбался, прямо сейчас наливая в кубок молодого вина. На самом деле, после той базарной ругани, что стояла в кабинете не меньше часа, реально тянуло взяться за стакан, так что я присоединился к монарху в этом порыве. Вила от выпивки отказалась.

– Ты хочешь, чтобы я продолжал дразнить твоих аристократов?

– Что ты предпочтешь: чтобы они обсуждали твой выход с копьем или твои нововведения? Как ты их там назвал? Санитарные нормы? – ответил вопросом на вопрос король.

Финт был прост до безобразия, и при этом все еще крайне эффективен. Кай сейчас мне прямо предлагал отвлечь внимание двора от новинок и обсуждать, как новоиспеченный барон сражался простым копьем вместо благородного меча.

Вдруг меня осенило, и я коснулся сознания Вилы, а потом короля, ища подтверждения своей догадке.

– Ах, вы, оба двое…

– Да, Антон, будешь драться…

– Да сколько можно…

– Пожалуйста, аккуратнее с бретером Вилса…

– Я что, бессмертный вам…

– Он слуга наших давних и ценных союзников при дворе, – закончил довольный король игнорируя мою гневную тираду, которую я выдавал параллельно его словам.

Все, что произошло полчаса назад в кабинете, было одной большой и жирной подставой. А чтобы выглядело натурально – мне никто ничего и не сказал.

Как я выяснил позже, Вилсы на самом деле держались стороны короля. Я вспомнил, что глава рода, герцог Вилс, присутствовал в кабинете в ночь штурма и отправился со своими людьми на защиту города одним из первых. Его сын тогда был не в столице и прибыл из имения в пригороде позже. Фактически, Вилсы, а также новоиспеченные герцоги Вертес и Нирифор, были опорой трона.