Тени над Гудзоном - Исаак Башевис-Зингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анна вошла в спальню, сняла костюм, накинула домашний халат и сунула ноги в шлепанцы. Заодно пощупала свои груди. Кто знает? Может быть, и у нее тоже какая-нибудь болячка?.. Нет, слава Богу. Ничего такого нет. Она пошла на кухню. Грейн вошел туда следом.
— В какой больнице ее будут оперировать?
Грейн сказал в какой.
— Ну, это не обязательно должен быть рак. Врачи сейчас очень осторожны.
— Я не хочу предсказывать дурной конец, но ее мать от этого умерла…
«Если так, то он скоро будет свободен», — пронеслась мысль в голове у Анны. Эта мысль как будто обожгла ее.
— Такие вещи не всегда передаются по наследству.
— Будем надеяться, что это так.
— Кстати, а отчего умерла твоя мать?
— Она умерла от чахотки. Тебе это прекрасно известно.
— Нет, я уже плохо помню…
Грейн немного подождал:
— Звонил Яша Котик.
— Чего он хочет?
— В гардеробной лопнула труба. Залило его одежду…
— Что? За это несет ответственность компания, а не я. У них, наверное, есть страховка.
— Поскольку он субарендатор, то он не может требовать компенсации.
— Вот как? Да, это тоже верно.
Какое-то время Грейн ничего не говорил. Анна возилась с кофеваркой. На столе в вазе стоял букет цветов. Анна подлила в вазу воды. Солнце заливало кухню, через раскрытое окно дул теплый ветерок. Жужжала одинокая муха. В окно заглядывало бледно-голубое небо, в котором с гулом пролетал самолет. Аромат кофе смешивался с запахом роз и лилий. А Грейна как будто оглушили сильные запахи. Он уселся на стул в рубашке, незаправленной в брюки, и сидел как-то бездумно, окруженный тишиной и смертью со всех сторон. Куда бы он только ни повернулся, в последнее время он слышал одну и ту же историю: сердечный приступ, рак, апоплексический удар. В Нью-Йорке у него немного знакомых, но их оказалось достаточно, чтобы каждый раз его потрясала чья-то смерть. Умирали клиенты, которых Грейн обеспечивал на старости лет акциями «Взаимного фонда». Умирали учителя, которые вместе с ним преподавали во всякого рода талмуд-торах в Бронзвилле или в Бронксе. Известие об операции, предстоящей Лее, которое она сама донесла до него в телефонном разговоре, стало для Грейна настоящим ударом. Лея прямо сказала ему: она заболела из-за душевных терзаний и унижений, которые он на нее обрушил. Она даже припомнила Станислава Лурье:
— Сначала ты угробил его, теперь настала моя очередь.
Глава семнадцатая
1
В понедельник Анне пришлось поехать к своему отцу в Эсбури-парк. Он должен был подписать документы. Анне удалось достичь договоренности с одной фирмой. Появилась возможность спасти часть состояния Бориса Маковера. За считаные дни Анна совершила настоящее чудо. Она помирила перессорившихся между собой компаньонов. Привлекла к делу опытного, известного адвоката. Связалась с агентством, занимающимся охраной верфей. Анна прекрасно понимала, что при этом рискует головой. Ее заранее предупредили относительно возможных «последствий». Но, несмотря на все предупреждения, она твердо решила, что справедливость должна восторжествовать, даже если это будет стоить ей жизни. За считаные дни она установила контакты с такими авторитетными и влиятельными людьми, к которым, как все были убеждены, просто так, «с улицы», пробиться невозможно. Несколько судов были уже разобраны, а их детали разграблены, растащены и распроданы за гроши. Однако оставалось еще более двадцати судов. И они стоили больше тех трех миллионов долларов, за которые в свое время были куплены все суда вместе взятые. Анна полностью остановила разборку судов на переплавку. Уволила всех рабочих и инженеров. Нашла верфь, в которой стоимость аренды составляла треть от того, что приходилось платить до сих пор. Как ни странно, но тот же самый военно-морской флот, который раньше продал эти суда, был теперь заинтересован в приобретении их деталей… Чем больше разбиралась Анна в ошибках, допущенных отцом и его компаньонами, тем больше удивлялась. Все эти мужчины вели себя как настоящие болваны. Они буквально ума лишились. Корабли — это ведь не дома, которые можно купить, взяв в банке ипотечную ссуду, а потом сдать квартиры и предоставить квартиросъемщикам оплачивать долги. Чтобы заниматься кораблями, надо иметь острый ум, знания, инициативу, обладать умением ориентироваться…
Как всегда, когда Анна увлекалась делом и была занята, она почти полностью перестала есть. Вместо этого она непрерывно курила. Она худела, а в глазах ее горел беспокойный огонек. От того, что ей приходилось вести слишком много переговоров, голос ее стал хриплым. Мозг Анны работал с необычайной скоростью. Поминутно у нее в голове возникали новые планы. Она просыпалась среди ночи и звонила кому-нибудь из компаньонов отца. С Грейном она тоже разговаривала о своих деловых идеях. Некоторые из идей Анны были так нелепы и фантастичны, что трудно было понять, как практически мыслящий человек способен поверить в подобное безумие. В скором времени Анна сама смеялась над своими завиральными планами. Однако другие ее идеи были умны и логичны. И легко осуществимы. Наверное, где-то в сокровищнице человеческого разума имелись и другие, причем бесчисленные, ходы, трюки и фортели, способные спасти неудачный бизнес… Было смешно слышать, как Анна разговаривает о вещах, до вчерашнего дня ей неведомых, упоминая ранее неизвестные ей машины и приборы, о функционировании которых не имела понятия. Ее устами говорил старый добрый дух торговли, дух, который покупает и продает все подряд, сам толком не зная что. При этом он все измеряет доходом. Время от времени Анна бросала на Грейна изучающие взгляды. Он был ей более чужд, чем все эти суда, все эти сделки. Что-то с ним происходило, что-то, чего она, Анна, не могла ни постичь, ни предвидеть. Он как будто ускользал от ее понимания. Она не знала, как проникнуть в сознание такого человека, обуздать его. Может быть, именно поэтому ей было так трудно оторваться от него. Вдруг посреди ссоры ее охватывало желание целоваться с ним, услышать от него доброе слово…
Анна вынуждена была задержаться в Эсбури-парке. Во-первых, потому, что ей много о чем надо было поговорить с отцом. Во-вторых, потому, что она хотела хоть одну ночь отдохнуть и подышать чистым морским воздухом. Она заказала себе комнату в отеле. Именно в этот день оперировали Лею. Грейн приехал перед операцией в больницу, встретил там Джека, Аниту, жену Джека Патрисию. Лея лежала, а вокруг нее в вазах стояли цветы.
