Тайна Воланда - Ольга и Сергей Бузиновские

древнеримский бог дверей, владеющий ключами от прошлого и будущего).

Даже сам рассказчик — программист А.Привалов — должен умереть в 1611

году (см. эпизод в книгохранилище). В прошлое перемещается загадочный

Саул из «Попытки к бегству». Неявным образом это проделывают и герои

прогрессорской эпопеи Стругацких — «экспериментальные историки».

Обратите внимание на эти строки из эпилога «Трудно быть богом»: «Шоссе

было анизотропное, как история. Назад идти нельзя. А он пошел».

В 1962 году Стругацкие пишут о КРИ («Полдень, XXII век»), —

фактически, это устройство является машиной времени. КРИ работает под

Новосибирском. В этой же главе говорится о «вопросах крови»: «…снят

биологический код по методу Каспаро-Карпова». С кого же снимается

генокод? С подопытного барашка, символически — с Агнца, то есть —

Иисуса!.. В том же 1962 году новосибирский физик-теоретик Юрий

Борисович Румер (друг Бартини, сокамерник по шараге и соавтор первой

работы по пятимерной оптике) начинает работу над совершенно

«непрофильной» темой — передачей генетического кода. А в 1969 году

известный советский писатель Даниил Гранин издал маленькую повесть

«Место для памятника» — про гениального ученого, который живет «против

потока времени». Он знает будущее, но совершенно не помнит прошлого. Его

работа связана с новым пониманием природы времени и сулит широчайший

спектр применения — антигравитация, «комнатная» сверхпроводимость и

даже возможность перемещения во времени. Но невежественный собеседник

ученого дословно запомнил лишь одну фразу (очевидно, самую важную для

Гранина): «…Ясно станет, как генетическая молекула хранит информацию».

Несколько лет спустя Гранин пишет документальную повесть «Зубр», посвященную

одному

из

основателей

молекулярной

биологии —

Н.В.Тимофееву-Ресовскому. А ведь именно ему Бартини рассказывал о

катастрофическом воздействии ядерных взрывов на «параллельные» миры!

Какой общий интерес связывал авиаконструктора и биофизика? Это

подсказывает «Зубр»: «…Удалось наладить сравнительную дозиметрию

разных ионизирующих излучений, благодаря этому можно было заниматься

как следует радиационно-генетическими опытами с дрозофилами, с

бактериями, на дрожжах, на растениях, изучать радиобиологическое

действие разных доз».

«Я хочу найти способ наяву проникнуть туда — как-то повернуть себя и

встать в сторону, рядом с этим миром, чтобы пройтись вдоль него из края в

край и собрать там свежие цветы минувших веков». Об этом мечтает

бартиниевский Ра-Мег.

11. «ПИСАТЬ ПРИ СВЕЧАХ ГУСИНЫМ ПЕРОМ»

Вернемся к статье И.Вишнякова (И.Чутко). Теперь уже ясно, что про

«невидимый самолет» автору рассказал сам Бартини, а не вымышленный

Артур Вагуль. «Выйдя в запас, ехал он учительствовать в городок

Лунинец», — пишет И.Вишняков. Учитель и Луна? Зная латынь, Бартини

подсказал Чутко и сюжет с попутчиком: «вагус» — «странник». А имя

бывшего капитана прочно ассоциируется с королем Артуром и его

странствующими рыцарями — искателями Святого Грааля.

Древняя легенда гласит, что Артур — «король прошлого и грядущего» —

спит в Корнуэлле, в недрах таинственной горы. Любопытное совпадение: единственной художественной книгой в бартиниевской библиотеке, переданной в музей Жуковского, оказался роман Г.Уэллса «Когда спящий

проснется». Действие его происходит в… Корнуэлле!

Читая

о

«невидимом

самолете»,

нельзя

не

вспомнить

и

«Человека-невидимку».

Мы уже отмечали, что этот роман заканчивается любопытной сценой: трактирщик листает зашифрованные книги, в которых скрыта «тайна

невидимости и много других поразительных тайн». Не зашифрован ли сам

уэллсовский текст? Тайны, скрытые в «Человеке-невидимке», могут быть

связаны с розенкрейцерами: в своих манифестах они именовали себя

«Невидимыми Философами». Вот, к примеру, любопытная фраза из

манифеста, когорый назывался «Исповедание Братства Розы и Креста ученой

Европе»: «Бог удостоил нас быть невидимыми для простых смертных до тех

пор, пока они не достигнут силы, заимствованной у орла». Сила орла —

зрение особого рода?

За год до «Человека-невидимки» в лондонском журнале «Нью ревью»

был напечатан уэллсовский рассказ «История Плэттнера». Учитель химии

экспериментирует с каким-то порошком и попадает в мир пяти измерений.

Его населяют могущественные существа, невидимые для людей —

«Наблюдатели за Живым». А вот какой эпиграф выбрал Уэллс для «Войны

миров»: «Но кто живет в этих мирах, если они обитаемы?.. Мы или они

Владыки Мира? Разве все предназначено для человека?» Ответ дан в первых

строчках: «Никто не поверил бы в последние годы девятнадцатого столетия, что за всем происходящим на Земле зорко и внимательно следят существа

более развитые, чем человек». При этом слова Кеплера про «Владык Мира»

Уэллс цитирует не по первоисточнику, а по бертоновской «Анатомии

меланхолии», в которой Валентин Андреа назван лордом Веруламским —

титулом Френсиса Бэкона!

Где оказался герой «Машины времени», перенесшийся в будущее? В

зарослях рододендрона, у огромной статуи Сфинкса… Сфинкс — знак

загадки, а слово «рододендрон» переводится как «розовое дерево».

Очевидно. Уэллс знал, что за ширмой «настоящих» розенкрейцеров и многих

других тайных обществ скрываются «Рыцари Святого Грааля», владеющие

тайной времени. Сто лет назад читающая публика готова была воспринять

идею линейного перемещения во времени — вперед и назад.

Но Уэллс беллетризовал то. что всегда утверждали мистики: прошлое

никуда не исчезает, а будущее уже существует. Вспомним хотя бы

знаменитый комментарий Нострадамуса о возможности путешествия по

времени. — «исходя из факта Абсолютной Вечности, включающей в себя все

времена». Не доверяйте вашим детским впечатлениям, — перечитайте

«Машину времени». «Смазав кварцевую ось, сел в седло…»: не смеется ли

над нами великий фантаст? К тому же часть деталей сделана из слоновой

кости: в европейской мистической символике слоновая кость указывает на

иллюзорность происходящего. Неспроста Уэллс муссирует мысль о фокусе и о

том, что верить рассказчику вообще не следует: «Дело в том, что