Мареновая роза - Стивен Кинг

Он перепрыгнул на другой берег и бросился к жене-беглянке, протягивая к ней большие мощные руки.

5

— Не хочешь позабавиться со мной по-собачьи? — предложил ей каменный мальчик скрипучим, лишенным живых интонаций голосом. Сжимавшие ее запястье руки представлялись Рози комком острых углов и выступов, они настойчиво тянули ее вниз. Она оглянулась и со страхом увидела, как Норман спрыгнул с камня на берег и побежал вверх по откосу, вонзаясь рогами маски в ночной воздух. Он поскользнулся на сухой траве, но не упал. Впервые с того момента, когда она догадалась, что в полицейской машине сидел Норман, ее состояние приблизилось к паническому. Он поймает ее, и что потом? Искусает, разгрызет на кусочки, и она умрет, крича и задыхаясь от запаха одеколона «Инглиш Ледер». Он…

— Не хочешь поиграть в собачку, — произнес, словно плюнул, мальчик. — Не хочешь прилечь, поработать в партере, встать на четыре кости, подстав…

— Нет! — закричала она, чувствуя, как из всех ее пор начинает сочиться прежняя ярость, красной пеленой окутывая сознание. — Нет, оставь меня, не трогай меня, прекрати болтать чепуху, ОТПУСТИ МЕНЯ!

Рози размахнулась левой рукой, не думая о том, какую испытает боль, когда изо всех сил заедет в мраморную рожу малолетнего подонка… и, как выяснилось, боли не возникло совсем. Словно казавшаяся каменной поверхность статуи в действительности представляла собой запекшуюся корку теста, под которой пряталась рыхлая гнилая субстанция. За миг до того, как кулак погрузился в плоть, если ее можно назвать таковой, Рози успела заметить, как изменилось выражение на ухмыляющейся роже мальчишки: похоть уступила место потрясенному удивлению, а затем голова трухлявого малолетнего пакостника рассыпалась на сотню осколков цвета старого теста. Тяжесть его жестких рук на запястье исчезла, но теперь возникла новая опасность — Норман, почти настигший ее Норман, протягивающий к ней большие сильные руки, бегущий навстречу с опущенной головой, хрипло дышащий под гнусной маской.

Рози юркнула под его протянутой рукой, ощутив, как скользнули по единственной бретельке дзата хищно растопыренные пальцы, и стремглав помчалась по тропинке в сад.

Теперь все зависит от того, кто окажется быстрее.

6

Она бежала так, как бегала в детстве, до того, как ее практичная и благоразумная мать принялась за нелегкую задачу воспитания юной Роуз Дайаны Макклендон, растолковывая дочери, что позволено делать настоящей леди и что не позволено (бег, в особенности в том возрасте, когда груди подпрыгивают при каждом толчке ног о почву, разумеется, принадлежит к числу самых осуждаемых проступков). Рози неслась, не чувствуя под собой ног, не глядя вперед, молотя кулаками воздух. Сначала она ощущала близость Нормана, наступавшего ей на пятки, затем, когда начал отставать — сначала на футы, потом на ярды, — ощущение опасности отступило. До нее доносились его сопение и тяжелое, с присвистом, дыхание, в точности напоминавшее пыхтение Эриниса в подземном лабиринте. Она слышала собственное легкое дыхание, чувствовала, как подпрыгивающая за спиной коса постукивает при каждом шаге то по левой, то по правой лопатке. Но все это Рози воспринимала краем сознания, ибо всеподавляющим и всепоглощающим было безумно-возвышенное возбуждение; кровь набатом стучала в висках, и ей казалось, что голова вот-вот лопнет, но даже сам взрыв станет пиком экстаза. Она мельком взглянула на небо и увидела соревнующуюся с ней луну — та скакала по звездному небу и ныряла в просветах между сплетенными уродливыми ветвями мертвых деревьев, вздыбившихся, словно воздетые в мольбе руки заживо похороненных великанов, задохнувшихся в попытках выкарабкаться из-под земли. Однажды, когда Норман, отставая, прокричал ей в затылок, чтобы она остановилась и «не была дурой», Рози не удалось удержаться от смеха. «Кажется, он считает, что я с ним заигрываю», — решила она.

В какой-то момент тропинка резко свернула в сторону, и путь преградило сваленное молнией дерево. У нее не осталось времени на раздумья, а попытка остановиться приведет к тому, что наткнется на одну из множества торчащих мертвых веток. И даже если удастся избежать столкновения, в затылок ей дышит Норман. Да, он поотстал, но, если она задержится хоть на секунду, настигнет и растерзает, как гончая кролика.

Все это промелькнуло в голове за короткое мгновение. Затем с криком — отчасти от страха, отчасти от радостного возбуждения, а скорее всего, и от того, и от другого — Рози прыгнула вперед и вверх, расставив руки, словно Супергерл, перелетела через ствол дерева и приземлилась на правое плечо. Она сделала кувырок, вскочила на ноги, ощущая легкое головокружение, и увидела Нормана, взиравшего на нее из-за перегораживающего тропинку ствола. Он надсадно дышал, опираясь ладонями о две обугленные вспышкой молнии ветки. Зашелестел ветер, и Рози почувствовала еще один запах, примешивающийся к запаху пота и одеколона «Инглиш Ледер».

— Ты что, снова начал курить? — спросила она. Глаза под резиновой маской с рогами, украшенными гирляндами цветов, посмотрели на нее с полным непониманием. Нижняя часть маски пребывала в постоянном спазматическом движении, словно похороненные под ней губы пытались сложиться в улыбку.

— Роуз, — обратился к ней бык. — Прекрати.

— Я не Роуз, — возразила она и издала короткий снисходительно-презрительный смешок, словно перед ней находился el toro dumbo — самое глупое из всех существующих на земле созданий. — Я Рози. Рози Настоящая. Это ты теперь не настоящий, Норман… согласись, разве не так? Даже себе самому ты не кажешься настоящим. Но сейчас это не имеет значения, во всяком случае для меня, потому что я не твоя жена. С этими словами повернулась и бросилась бежать.

7

«Это ты теперь не настоящий», — мысленно повторил он услышанное, обходя перегородившее тропинку дерево со стороны кроны, где осталось достаточно много места для свободного прохода. Бросив ему в лицо эту фразу, Рози сорвалась на стремительный бег, однако Норман, вернувшись на тропу, лишь медленно затрусил за ней следом. В спешке, собственно, нет никакой нужды. Внутренний голос, тот, который никогда еще не подводил его, сообщил Норману, что тропинка кончается впереди, и конец очень близок. По всем расчетам это известие должно было бы обрадовать его, но он в задумчивости снова и снова прокручивал в уме ее слова, сказанные за миг до того, как последний раз показать ему свой красивый маленький хвостик.

«Я — Рози Настоящая. Это ты теперь не настоящий, Норман… даже себе самому ты не кажешься настоящим… Я не твоя жена».

«Ну, что касается последней части, — подумал он, — то тут я с тобой согласен, она завершена. Развод будет, но пройдет он на моих условиях, Роуз».

Он пробежался еще немного, затем остановился, утирая локтем пот со лба, ничуть не удивляясь, что отнятая от лица-маски рука оказалась влажной, даже не думая о том, каким образом пот проник через резину.

— Лучше вернись назад, Роуз! — рявкнул он. — Даю тебе последний шанс!

— Попробуй-ка поймать меня, — крикнула в ответ, и теперь ее голос звучал по-иному, хотя в чем состояло отличие, он так и не понял. — Давай, догоняй, Норман, осталось совсем немного.

Да, это точно. В погоне за Роуз он пересек полстраны, загнал ее в потусторонний мир, или в сон, или в галлюцинацию, будь она проклята, но, похоже, впереди ее поджидает тупик.

— И некуда больше бежать, милая, — произнес Норман и, возбужденно сжимая и разжимая кулаки, зашагал к тому месту, откуда доносился ее голос.

8

Она выбежала на круглую поляну и увидела себя, коленопреклоненную перед единственным живым деревом, словно в молитве или глубокой медитации.

«Это не я, — быстро подумала Рози. — На самом деле это не я».

Но женщина, обращенная к ней спиной, стоящая на коленях у основания помгранатового дерева, вполне могла бы оказаться ее двойником. Тот же рост, то же телосложение, те же длинные ноги и широкие бедра. На ней был такой же мареновый хитон — дзат, как назвала его темнокожая — и заплетенные в косу светлые волосы лежали на спине в точности, как у Рози. Единственное отличие состояло в том, что у женщины под деревом обе руки были обнаженные, потому что сейчас ее браслет находился на руке Рози. Впрочем, Норман вряд ли обратит внимание на такую мелочь. Прежде он никогда не видел, чтобы Рози носила браслет, к тому же в теперешнем состоянии, скорее всего, не станет ломать голову над такими мелкими неточностями. Затем она увидела нечто, что могло привлечь внимание Нормана — темные пятна чуть ниже затылка и на плечах Мареновой Розы. Они подрагивали, как голодные призраки.