Сказка сказок, или Забава для малых ребят - Джамбаттиста Базиле

— Я много раз слышала пословицу: кто умеет сделать приятное другому, тот получает взамен; и колокол в Манфредонии говорит: «Дай мне — дам тебе» [489] ; а кто не наживляет приманку вежливости на крючок доброго расположения, никогда не поймает рыбку пользы. И если желаете узнать, как это бывает, послушайте мой рассказ, а потом скажете, кто больше тратит — скупой или щедрый.

Итак, рассказывают, что жили некогда две сестры, Лучета и Троккола, и были у них две дочери, Марциелла и Пучча. Марциелла была столь же прекрасна лицом, сколь добра сердцем, зато сердце и рожа Пуччи, по тому же правилу, были как короста и чума: каждая из девушек пошла в родителей, ибо и Троккола была внутри гарпия, а снаружи — как свиная щетина.

Однажды Лучета, когда нужно ей было сварить четыре морковинки, чтобы, измельчив, добавить в зеленый соус, сказала дочке: «Марциелла, дитя мое, сходи-ка, милая, на источник да принеси мне кувшин воды». — «С радостью, маменька, — отвечала дочь, — только, ради твоей любви ко мне, дай мне с собой маленькую лепешку, и я ее съем с той прохладной водицей». — «Возьми, пожалуйста», — сказала матушка и из корзинки, подвешенной к потолку за крюк, достала прекрасную лепешечку, которую сделала накануне, выпекая хлебы в печи. Дала ее Марциелле, а та, поставив кувшин на голову поверх мягкой подкладки, направилась к фонтану, который, как уличный шарлатан, на мраморных подмостках под музыку падающей воды продавал тайны, чтоб утолять жажду[490].

Покуда наполнялся кувшин, к фонтану подошла нищая старуха, на сцене своего огромного горба представлявшая трагедию Времени, и, увидев, от какой восхитительной лепешки Марциелла вот-вот отломит кусочек, сказала: «Доченька ненаглядная, отломи мне немного от твоей лепешечки, а тебе Небо пусть добрую судьбу пошлет». Зарумянившись, как королева, Марциелла отвечала: «Возьми ее всю, почтенная женщина; жаль, что она без сахара и миндаля, а то я бы тебя еще с большей радостью угостила».

Старуха, видя такую любезность Марциеллы, говорит ей: «Пусть Небо воздаст тебе за любовь, что ты мне оказала! Молю все звезды, чтобы ты была счастлива и всем довольна; и когда ты дышишь, пусть из твоих уст выходят розы и жасмины, а когда расчесываешь волосы, пусть из волос падают жемчуга и гранаты, а там, где ногой земли коснешься, пусть вырастают лилии и фиалки».

Девушка, поблагодарив за такое пожелание, вернулась домой; и, когда матушка приготовила пищу, они вместе отдали естественный долг телу. А утром — лишь только Солнце выложило на прилавок свои блестящие и роскошные товары, привезенные из стран Востока, — Марциелла, расчесывая волосы, увидела, как на колени ей падают дождем жемчуга и гранаты, и, безмерно обрадованная, стала звать матушку. Они собрали самоцветы в шкатулку, и Лучета понесла большую их часть продать знакомому меняле. В это самое время пришла Троккола навестить сестру и, найдя Марциеллу хлопочущей над жемчужинами, спросила, где и когда ей удалось разжиться таким добром.

И девушка, не умея мутить воду и, возможно, не зная пословицы: «Не делай, сколько можешь, не ешь, сколько хочешь, не трать, что имеешь, и молчи, что разумеешь», рассказала все тетке. У той, когда она услыхала историю Марциеллы, так закружилась голова, что стало ей невмочь дожидаться сестру, ибо каждый час казался ей тысячей лет. Она бегом побежала домой, вручила дочери лепешку и, не говоря лишних слов, отправила ее к фонтану.

И прежняя старуха, приключившаяся там и на этот раз, попросила Пуччу отломить ей кусочек от лепешки; а Пучча — она была вежливее самой медведицы лесной! — галантно, как была воспитана, так и отвечала: «Держи карман шире! Да ты ко мне никак осла приводила, ослицу покрывать, что я тебе должна своим добром отдаривать? Ступай куда шла! Ближе свой роток, чем родимый браток». Сказав это, она в четыре жевка, чавкая, заглотила лепешку, — а старухе пришлось только слюнки глотать. Видя, как с последним упавшим в утробу Пуччи куском была похоронена ее надежда, жестоко оскорбленная, старуха сказала Пучче: «Пусть же у тебя с каждым вздохом изо рта течет слюна, как у мула господина доктора[491]; пусть, когда ты расчесываешь волосы, из них валятся горстями вши; а везде, где ногу поставишь, пусть вырастают папоротник с молочаем!»[492]

Пучча, набрав воды, вернулась домой, где ее матушка не могла дождаться часа, чтобы расчесать ей волосы. Наконец, усадив ее на кровать, она постелила на колени самую лучшую скатерть и, пригнув дочке голову, принялась ее расчесывать. И хлынул из головы Пуччи такой поток алхимических животных, что их хватило бы остановить живое серебро[493]; увидав это бедствие, матушка прибавила к снегу зависти огонь гнева, так что стояла посреди своего жилища, подобная вулкану, извергая изо рта и ноздрей пламя и дым.

И вот спустя некоторое время Чьоммо, брату Марциеллы, искавшему лучшей доли в иных странах, случилось побывать при дворе короля Кьюнцо[494]. И, слыша, как придворные рассуждают о красотах разных женщин, он, хоть никто его не спрашивал, выступил вперед и сказал, что все красавицы мира утопятся с моста от стыда и огорчения, если осмелятся спорить с красотой его сестры, у которой, в придачу к совершенству тела, составляющему контрапункт к «кантус фирмус»[495] ее душевных добродетелей, губы, волосы и ножки обладают такими-то чудесными свойствами — теми, что даровала ей фея. Тогда король, услыхав похвальбы Чьоммо, велел ему доставить ко двору эту девушку, ибо твердо решил взять ее себе в жены, если она и впрямь окажется такова, как хвалил брат.

Чьоммо, подумав, что такой случай второй раз не представится, тут же послал к матушке почтовым